Экзамены для феи (СИ) - Дюжева Маргарита

И снова порыв холодного ветра, такой отчаянный, что едва не сбил меня с ног.

Я поежилась, обхватила себя руками и пошла вдоль каменных стен, глядя как передо мной порхал расписной кленовый лист. Он то взмывал к верху, то стелился по земле, то кружился в вихре, то будто крылья распахивал и птицей парил над землей.

Красиво и почему-то грустно. Он словно пытался убежать от надвигающейся осени, сохранить краски и ту крупицу жизни, что еще пульсировала в нем. Я залюбовалась. Смотрела на него как завороженная, и даже проблемы казались какими-то далекими, размытыми.

Лист метнулся за угол, и я свернула следом, наблюдая за его борьбой, безуспешной попыткой побега.

Лист кружился по двору, а я ходила за ним, как привязанная, и не заметно для самой себя оказалась возле маленькой двери, в половину моего роста. Через нее с нижних этажей, с кухни, из кладовок, с прачечных мусор наверх передавали. Листик взметнулся, расправил свои лучи и прилип к дверце, а я замерла. Потому что внутри с новой силой всколыхнулось то самое желание, что гнало меня вниз в подвалы.

Отступила, и снова ветер ударил в спину, толкая вперед. Внутренности узлом скрутило, от страха, потому что стремление идти туда, в неизвестность было настолько велико, что не могла сопротивляться.

Непослушные ноги против воли вперед пошли, а лист на двери все трепетал, словно упрашивая открыть дверь и забраться внутрь.

Я еще раз попыталась остановиться, проигрывая самой себе…и сдалась. Затопило ощущение того, что так правильно, что мне нужно туда больше всего на свете.

Воровато оглянулась, и, убедившись, что никого во дворе нет, приоткрыла дверцу и аккуратно скользнула в прохладный сумрак.

Едва глаза привыкли, я поняла, что нахожусь в небольшой, абсолютно пустой комнате, на противоположной стороне чернела арка выхода. Туда я и отправилась, начисто растеряв остатки осторожности, потому что тяга стала непреодолимой.

Я проскользнула мимо прохода, ведущего на кухню, потом мимо прачечных, где трудились и смеялись веселые прачки, и выскочила к складам. Здесь меня поджидал сюрприз в виде старого Битрея, который сидел на мешке с пшеницей и попивал настойку из жестяной фляги. Делал глоток, морщился, тряс головой, а потом растекался в приторной улыбке.

Я попыталась обойти его по широкой дуге, крадясь мимо тюков, но он меня услышал:

— Кто здесь? — встрепенулся, поспешно пряча флягу за пазуху.

Проклятье!

Я присела и затаила дыхание.

— Я слышу, здесь кто-то есть! — поднялся на ноги и осмотрелся хмельным взглядом, — а ну выходи!

Выходить я не собиралась. За то что на склад пробралась — меня точно накажут, ладно если ШаБов отвесят, так ведь и выговор дать могут.

Поэтому, стараясь не шуметь, поползла вперед, в самый дальний угол. Туда, где два высоких дубовых шкафа стояли друг напротив друга.

— Немедленно выходи, — лютовал Битрей, — иначе поймаю и к ректору отведу!

Не надо к ректору!

Пискнула и еще быстрее поползла вперед. Забилась за один из шкафов, едва протиснувшись в узкую щель. Мне казалось, что меня видно, что платье торчит, поэтому попыталась забраться поглубже. Шаг, еще шаг, еще … и я вывалилась на грязный пол, а сразу у моих ног начиналась узкая лестница вниз.

Испуганно оглянувшись, не увидела никакого шкафа, только каменную стену. Протянула к ней руку, и трепещущие пальцы прошли сквозь камень. Потайной переход.

Я снова повернулась к лестнице, волнения ноги подгибались. Сомнения все отступили, стерлись, когда я почувствовала, как оттуда вырываются холодные порывы ветра.

Мне надо вниз.

Достала из кармана палочку, решительно сжала ее в руке и начала спуск.

Лестница закончилась как-то неожиданно быстро, и я оказалась в туннеле, плавно уходящем вниз. Он был завален камнями еще сильнее, чем шахта, в которой обитал дракон. Иногда приходилось перелезать через завалы, а иногда протискиваться мимо огромных валунов. Я шла, шла, шла, сворачивая в ту сторону, куда меня влекло, не запоминая дороги, не оглядываясь, не думая о том, как буду возвращаться. Долго петляла в потёмках, перебралась еще через пару скрытых проходов и оказалась в узком коридоре, от одного вида которого внутри все леденело.

Тут не было света, свежего воздуха, надежды. Тут пахло смертью.

Я шла за ветром. За тихими, едва уловимыми порывами, которые ласково, но нетерпеливо гладили кожу. По спине мурашки, и во рту так горько от страха, что хочется плюнуть, некрасиво, по-мужски.

Не знаю, что гнало меня вперед, но с каждым мигом желание добраться до цели становилось все более навязчивым. Мне хотелось отбросить осторожность и, сломя голову, бежать вперед, но что-то сдерживало, говорило: не торопись, не шуми, ничего не трогай. Поэтому осторожно ступала по пыльным плитам, придерживая юбки. Огонёк на конце волшебной палочки тускло тлел, подкармливая тьму, которая становилась все гуще.

Поворот, еще поворот и сердце начало биться с удвоенной силой. Я приближалась к цели. Чувствовала, что еще немного, еще чуть-чуть и я найду то, что искала. Ответ на все свои вопросы.

Очередной туннель, каменной змеей убегал прочь, но впереди, вдали я увидела мерцание. Пролом в стене, из которого лился тусклый, едва различимый свет.

Перехватила палочку поудобнее, собрала в кулак всю свою смелось и на цыпочках покралась дальше.

Последние шаги я делала с трудом. Мне было так страшно, что я едва удерживала себя от того, чтобы не закричать, не поддаться панике.

Чутье твердило «нужна тишина», и я ему верила. Тьма подземелий Старого Крыла хранила много страшных секретов, не надо будить их дикими воплями.

Прикоснувшись ладонью к шершавой стене, осторожно заглянула внутрь, в бывший пыточный зал для обреченных. В огромном помещении удушливо пахло нечистотами, гнилью, смешанной с вековой пылью. Тусклое сияние шло от странной штуки, лежащей в стороне, между нагромождения старого барахла. Я не стала всматриваться что это такое, потому что мое внимание привлекла худенькая фигурка, скрючившаяся в ближнем углу. Вокруг нее пульсировал едва различимый ледяной круг, который заискрился, стоило мне подойти ближе.

Пленница была худа, длинные волосы смялись в беспорядочный грязный колтун и было невозможно определить их цвет. Вроде светлый. Блондинка. На ней были какие-то драные лохмотья. Руки, покрытые засохшими царапинами, были так тонки, что я могла их обхватить двумя пальцами. Обе.

Ноги, покрытые странными полукруглыми порезами, местами раны припухли и гноились, а где-то сквозь сухую корку сочилась кровь.

Рядом с ней валялась расколотая грязная тарелка, покрытая засохшими остатками пищи. Кружка, с отколотым краем.

— Эй, — прошептала, опускаясь рядом с ней на корточки, — ты слышишь меня.

Пленница дрогнула, услыхав мой голос, и медленно, через силу подняла голову.

Я зажала рот рукой, чтобы не закричать. Это была Элька! Верхняя! Что…как … я же видела ее вчера в столовой. Да выглядела она неважно, но не так же! Эту Эльвиру явно кормили очень давно.

— Вита? — прошелестела она, и из огромных глаз, выделяющихся на бледном, тощем лице, покатились слезы. Медленно, горько, оставляя разводы на грязных щеках.

— Я, — кивнула, чувствуя, как меня затрясло от страха.

— Ты услышала меня…

Черт. Ничего я не слышала.

— Я так звала. Изо все сил. Хоть кого-то, — слова давались ей с трудом, — думала меня никто не услышит. А ты пришла.

— Пришла, — провела рукой по ее плечу, пытаясь поддержать.

— Я так звала, — она повторялась, и мне показалось, что Эля не в себе, — но здесь так глубоко…так страшно…здесь они.

— Кто они?

— Уже рядом, — прошелестела она, — погаси палочку.

— Что?

— Тише, — в голосе появилась мольба. Мне стало еще страшнее. Я погасила палочку и прислушалась.

Шшшшш-ххх, клеееек, клеек, клееееек. Шшшшш-ххх.

Страшные звуки приближались.