Макс Фрай - Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо
— Нос-то больше не болит? — сочувственно спросила леди Сотофа.
— Вроде нет. И вот еще, смотрите, — я положил на стол обломок прута с карамельным яблоком. — Тоже трофей, из того же сна.
— В следующий раз прихватывай что-то более полезное в хозяйстве, — посоветовал Джуффин. — Если уж обнаружился у тебя такой талант, грех не воспользоваться.
— Давайте я сразу расскажу вам все самое плохое, — предложил я. — А потом будем веселиться. Или не будем, как пойдет.
— Выкладывай, — согласился шеф. — Очень любопытно, как оно сейчас выглядит — твое «самое плохое».
— В этом сне — ну, откуда тряпки и все остальное — осталась леди Гледди Ачимурри. Она, правда, сама этого хотела, потому что не понимала… Вы чего?
Джуффин и Сотофа хохотали, хлопая себя ладонями по коленям, и, похоже, никак не могли успокоиться. То есть не хотели, знаю я их.
— Всю жизнь мечтал приносить радость людям, — проворчал я несколько минут спустя. — Для полного счастья неплохо было бы понять, какого рода радость я принес вам? Что смешного в том, что леди Гледди скачет сейчас босиком по какой-то невнятной иной реальности? Лично я был там впервые и ни хрена не понял, кроме одного: без копейки денег и крыши над головой там не сахар.
— Вот уж с чем Гледди легко справится, — успокоил меня шеф. — Думаешь, все такие растяпы, как ты?
Но все же после моего выступления они с Сотофой немного утихомирились.
— Давай, рассказывай по порядку, — велел Джуффин. — Как она вообще оказалась в твоем сне? Прежде ты вроде бы ничего подобного не устраивал.
И я рассказал. Умолчал только о своей встрече с Лойсо. Для леди Сотофы это могло бы оказаться сюрпризом; впрочем, я бы не удивился, обнаружив, что она, как и Джуффин, в курсе всех моих дел. Но выяснять это прямо сейчас явно было не время. В любом случае, к появлению леди Гледди Лойсо никаким боком не причастен, он к тому моменту вообще ушел.
Поэтому я не стал объяснять, почему не хотел просыпаться. Не хотел, и все тут.
— Какой ты, оказывается, злющий бываешь! — восхитилась леди Сотофа.
— Это ж разве злющий, — усмехнулся Джуффин. — Никого голыми руками на клочки не разорвал, вообще говорить не о чем.
— Ну, знаешь. Не владея техникой, бодрствующего человека в свой сон уволочь… Как по мне, голые руки и клочки гораздо менее эффектны.
— Дело вкуса, — согласился шеф. И обратился ко мне: — Вот как ты думаешь, почему мы так смеялись, когда ты упомянул Гледди?
— Понятия не имею. Вообще-то вам все, что я говорю и делаю, кажется забавным, я уже привык.
— Ну, и это тоже. Но сегодня ты превзошел сам себя. Знаешь, зачем мы так срочно тебя позвали? Хотели попросить, чтобы ты занялся Гледди. А теперь, получается, и говорить не о чем.
— В каком смысле «занялся»? — Я почувствовал, что краснею, и от смущения почти рассердился. — То есть, погодите. Два самых занятых человека в Соединенном Королевстве полночи гадали, как устроить мою личную жизнь?! Уму непостижимо.
На этом месте леди Сотофа снова расхохоталась, деликатно прикрыв рот рукой. Не сказал бы, что от этого ее звонкий смех стал тише.
— Что у тебя в голове делается, — укоризненно сказал Джуффин. — Все бы ничего, но иногда как вспомню, что ты вообще обо всем той же самой головой думаешь, а другой у тебя нет и не предвидится — мороз по коже.
— А то вы в своей жизни ничего страшнее не встречали, — огрызнулся я.
— Случалось, конечно, — согласился он. — Но не очень часто.
— Чем дразниться, объясни мальчику все по порядку, — отсмеявшись, потребовала леди Сотофа. — Я бы сама в его возрасте Магистры знают что вообразила, если бы меня попросили «заняться» каким-нибудь красавчиком.
— Не сказал бы, что с тех пор так уж много изменилось, — ухмыльнулся Джуффин.
— Слушайте, — сказал я. — Вы оба такие веселые, и я не понимаю: это означает, что леди Гледди, оставшаяся Магистры знают где без шансов вернуться домой, — нормально и даже хорошо? Или, наоборот, все настолько плохо, что уже не имеет смысла беспокоиться?
— Точно, — совершенно серьезно подтвердил шеф. — Это нормально и даже хорошо. И беспокоиться абсолютно не о чем. Глупо беспокоиться о человеке, который наконец-то обрел свое предназначение. И теперь, даже если погибнет, будет в тысячу раз живее, чем до этого дня. Впрочем, с чего бы Гледди погибать? Плохо ты ее знаешь.
— Строго говоря, совсем не знаю.
— С Гледди Ачимурри видишь, как вышло, — сказала леди Сотофа. — Девочка родилась не просто со способностями, а с настоящим призванием к Истинной магии. Причем в очень неподходящее время, когда не то что путного, а вообще никакого учителя днем с огнем не сыщешь. Кроме нас с твоим Начальником, считай, вообще никого. А в одиночку тут не справишься, кто-то должен хотя бы в первый раз провести тебя между Мирами за ручку, а еще лучше — создать специальный, идеально подходящий новичку маршрут; кстати, именно это в свое время сделал для тебя Джуффин — какой-то дурацкий «трамвай», журналы, пледы, бутерброды… Ты так увлекся умиротворяющими деталями, что сам не заметил, как совершил невозможное. Ничего, конечно, не понял, но тело запомнило, как это — путешествовать между Мирами. Просто, спокойно, совсем не страшно. И поэтому ты не сошел с ума, когда снова попал в Хумгат, — обычная участь его избранников, оставшихся без учителя. Беда в том, что нам обоим было недосуг заниматься Гледди. У меня Орден, у Джуффина Тайный Сыск. Только и делали, что спорили: «Возьми ее к себе и учи!» — «Нет уж, ты возьми». А Гледди ни среди женщин Семилистника, ни тем более в вашем Тайном Сыске делать совершенно нечего. Очевидной магии проще твою собаку обучить, чем ее. Вообще никаких способностей. Удивительное сочетание, но и так бывает. И при этом такой непростой характер, что лично я не рискнула взять ее в Орден даже с испытательным сроком, хотя девочка говорила, будто готова на все, и сама себе верила. Я сделала что могла, пристроила ее на работу к Тубе Банцбаху. От самого Тубы к тому моменту толку ждать не приходилось, но его порой навещали старые приятели, а среди них попадались очень непростые личности. Я, честно говоря, надеялась, что кто-нибудь из этой компании заприметит способную девчонку и возьмется ей помочь, но ничего не вышло. Ну хоть наследство Туба ей оставил, и то хлеб.
— Да ну, — поморщился Джуффин, — тоже мне хлеб.
— Ты когда в последний раз был нищим сиротой? — усмехнулась Сотофа. — Молчишь? То-то и оно. Просто поверь мне на слово: разница есть. И немалая.
— Слушайте, — сказал я, — а от меня-то вы чего в связи с этим хотели? Чтобы я вместо вас научил леди Гледди путешествовать между Мирами? Так я же сам до сих пор не понимаю, как у меня это получается. Тоже мне, нашли великого педагога.
— Тем не менее, Гледди уже благополучно обретается в каком-то другом Мире, на радость всем нам, — усмехнулся шеф. — На что-то в таком роде я и рассчитывал, хотя, конечно, не предполагал, что ты выполнишь нашу просьбу до того, как мы ее озвучим. Просто я вспомнил, как вчера попросил тебя заняться Нумминорихом и парень тут же совершенно самостоятельно начал демонстрировать чудеса сообразительности. И подумал: может, с Гледди получится то же самое? Тебе будет лень и недосуг ею заниматься, а поэтому девочка как-нибудь сама найдет хорошую дорогу в Хумгат и, может быть, не свихнется, а дальше — по обстоятельствам.
— Только, по-моему, она все-таки свихнулась, — вздохнул я. — Чуть в драку не полезла, когда я предложил попробовать вместе проснуться. И тут же сбежала — вместо того чтобы вернуться домой и… ну, я не знаю. Уговорить меня повторить фокус. И еще раз, и еще. Чтобы, если так уж приспичило остаться в другой реальности, побольше посмотреть и выбрать самую подходящую. Я бы на ее месте так и сделал.
— Так то ты, — пожал плечами Джуффин. — Ты же у нас счастливчик. Все вокруг готовы учить тебя с утра до ночи, чему угодно, причем не дожидаясь, пока попросишь. А Гледди всегда отказывали, в лучшем случае говорили «потом». С чего бы ей думать, будто ты станешь с ней возиться. А, кстати, ты бы стал?
— Не знаю. Наверное, просто спросил бы вас, что следует делать в такой непростой ситуации.
— Приятно слышать, — ухмыльнулся шеф. — А то в последнее время ты как-то нечасто балуешь меня подобными вопросами.
— Так потому что вопросов почти нет, — невинно сказал я. — А те, которые есть, все больше про литературу. Вам неинтересно.
— Ну почему. Мне все интересно.
— На самом деле, мальчик совершенно прав, — перебила его леди Сотофа. — Я имею в виду, что нельзя сейчас бросать Гледди на произвол судьбы. То есть можно, конечно. Все можно, почему нет. Но, знаешь, не хотела бы я иметь дело с типами, которые в такой ситуации махнули на девочку рукой. И уж совсем невесело было бы обнаружить, что эти неприятные люди — мы с тобой.
