Саша Суздаль - Перстень Харома
— Ви, дядьку, наче той екстрасенс, — удивилась Оксана, но цифрой осталась довольна.
— Я хотел бы, чтобы остальные были из одного села, — сообщил Харом, — тогда вам не будет скучно.
Оксана задумалась и спросила: — А чоловіка взяти маю?
— За свой счёт, — улыбнулся Харом и добавил: — Питанием обеспечим.
Через неделю Харом собрал четырёх женщин и трёх мужчин, которых погрузил в сон, чтобы они не пугались и, упаковав свою добычу, отправился на планету Деканат.
Когда женщины и мужчины открыли глаза на планете Деканат, то не очень были удивлены, так как всё было похоже на Землю, а сад, раскинутый вокруг лаборатории, привел их в истинный восторг. Только следы запустения вызвали у Оксаны недоумение.
— Який недбалий господарь, — сказала с укором она, глядя на заросли кактуса Опунция Вульгаруса вокруг лаборатории. Рохо, встречавший их возле репликатора, возможно бы покраснел, так как был Хранителем планеты Деканат, если бы знал, что такое стыд, но в этом вопросе он был стерильно невинен, потому что его создатель, Блуждающий Неф, не посчитал нужным награждать своё творение такой способностью.
Харом превратился в огромнейшего глея, на спине которого могли разместиться все, но своей неожиданной метаморфозой поверг и женщин и мужчин в ступор, так как набожные гуцулы восприняли Харома похлеще дьявола и напрочь отказались на него садиться. После долгих уговоров три пары забрались на Харома, привязав к его шее верёвку, чтобы держаться, а одна гуцулка сказала, что пусть возвращают её домой, а не то ей легче с горы свалиться, чем садиться на «бісову скотину».
— А на мне полетите? — спросил Рохо и женщина, лукаво глянув на него, сообщила:
— На тобі, хлопчику, полечу.
Харом летел впереди, а за ним Рохо, которого оседлала гуцулка. Рохо не выпускал никаких крыльев, чтобы её не пугать и не мог пошевелиться, так как был плотно опутан ногами и руками пассажирки. Так как передвигались они медленно и очень низко, то прилетели уже далеко за обед. Вид озера, окружающие его горы, покрытые тёмными зарослями сосны, и зелёное великолепие острова зачаровало прибывших так, что они почувствовали себя, как в родных Карпатах.
Услышав говорливых инопланетян, Фатенот оторвалась от работы и вышла во двор, поражённая таким количеством посетителей. Гости с ней поздоровались и принялись знакомиться с домом. Не остановившись на этом, тут же взялись наводить кругом чистоту, вынося на улицу и развешивая на солнце подушки и одеяла.
Гуцулка, которая летела на Рохо, забрела в комнату для работы, где на ткацком станке висел ковер и критически на него посмотрела. Увидев в углу сов, она воскликнула:
— Що то тут чучела, всі в пилюці.
— Она что, нас видит? — воскликнула одна из Судеб Времён, но ответа от наперсницы не успела услышать, так как их обоих, взяв за лапы, вынесли во двор и принялись дубасить веткой, отчего во дворе поднялось облако пыли.
— Теклюня, вибивай своїх курчат деінде, — отмахиваясь от пыли, воскликнула Оксана, а Галя взяла сов и пошла к озеру, оттереть их водичкой и просушить на солнце. Судьбы Времён терпели, собираясь разобраться с Харомом и Фатенот попозже, когда непрошеные гости уйдут, но гости вели себя нагло, как дома.
— Остап, — крикнула Текля, — зроби мені сідало для сичів.
Остап, муж Оксаны, нашел корявую ветку и вырезал из неё загулину, которую вставил в дырку на подоконнике.
— Отуточки сидіть, як голубки, — сказала Текля, усаживая Судьбы Времён на ветки.
— Мне, ничего, нравится, — сказала посвежевшая сова, но одобрения от подруги не услышала, так как второй тоже нравилось, но решила вида не показывать. Зашедшая Фатенот, всё ещё не веря в своё освобождение, принялась рассказывать Оксане, как ткать, но та её остановила:
— Не вчи вчену, — кинула она, и её пальцы быстро побежали по ниткам, а челнок летал, точно голубь в небе. Судьбы Времён собираясь возмутиться до глубины души над святотатством, но, увидев возникающий под руками Оксаны орнамент, застыли, забыв свои слова.
— Полетели, — шепнул на ухо Фатонот подкравшийся Харом и потянул её к дверям.
Когда наступил вечер и на небо высыпали звёзды, из окон второго этажа неслась разудалая коломыйка[35], выводимая Оксаной, заступившей на смену:
— Мене мамка породила коло сіяночки
Та дала ми файний голос лиш до співаночки.
Вторые голоса, которые принадлежали Судьбам Времён, с диким криком подхватывали второй куплет:
— Ой як собі заспіваю, голосом поведу,
Так до мене хлопці липнуть, як пчоли до меду.
Рохо, которому Харом поручил присмотреть за прибывшими, стоял во дворе и слушал песню, когда откуда-то вынырнула Текля и положила ему руку на плечо:
— Хлопчику, ходи до мене.
* * *На одно мгновение Маргина очнулась от галлюцинаций, чувствуя, как в неё тонкой струей вливается Мо и шастает по всех глифомах. Так как все её симпоты были заткнуты, чтобы не чувствовать амомедара, то те несколько, которые оставались внутри не могли справиться с вторжением Мо, и она внутренне возмутилась:
«Что ты здесь делаешь?
«Ты красиво придумала», — восхитился Мо, и Маргина уверилась в его искренности, так как внутри неё он был совершенно прозрачен.
«Выкатывайся из меня!» — с негодованием воскликнула она, оставаясь совсем беспомощной перед его вторжением.
«Я тебе помогу!» — сообщил Мо, заменяя своими симпотами её в том месте, где он проник.
«Как ты в меня пробрался?» — спросила она и сразу же получила ответ:
«Точку, которая соприкасалась со мной, ты не прикрыла».
Она вспомнила, как сразу ощутила Мо, и всё стало ясно. Мо потихоньку освобождал симпоты Маргины и она, освободившимися, могла шастать по его глифомам, сколько хотела, что она тут же и сделала. Каково же было её удивление, когда она обнаружила, что в бытность их отношений, ему, Мо, не хватало её.
«Ты хочешь сказать, что я тебя мало любила?» — возмутилась Маргина и Мо сразу же ответил: «Да!»
Ошарашенная Маргина порылась у своих и его глифомах, с удивлением понимая, что Мо был прав. «Бедный мой», — пожалела она, забывая, что она сейчас с другим. «Не кайся! Я переживу!» — успокоил её Мо и она, чувствуя себя немного виноватой, с благодарностью соединила свои симпотами с его, а одной, единственной, вгрызлась в амомедара, поглощая очередную порцию минеральной ваты, напичканную образами и событиями, погружаясь в которые, забыла всё.
Только не запах сена, на чердаке у Лотта, где она встретилась с Мо. Маргина подалась к нему, вспоминая, чувствуя его внутреннее сопротивление, которое волной откатилось назад, а она снова попыталась накрыть его целиком. Ответная волна схлестнулась с её новой волной, ломая ритм, но тут же создавая новый, охвативший двоих, который медленно и неохотно ласкал их глифомы, покоряя и погружая их в блаженство.
Волны накатывались с неизбежной последовательностью, овладевая её телом, которое подчинялось только ритму, снова возбуждая шквал наслаждения, готовый в один миг вознестись к небесам и обрушиться вниз, а потом вспениться страстью. Не успевшие схлынуть чувства ожидали новой волны, и становилось невыносимо сдерживать удовольствие, с содроганием ожидая взрыва сладострастия.
«Что вы здесь делаете?» — не к месту спросила Манароис, забираясь к ним на сеновал. Маргина не могла остановиться, а Манароис, как курица, бегала вокруг них с Мо, выкрикивая одно и то же. «Что ты здесь делаешь?» — воскликнул Мо, выскочив из-под Маргины, и петухом побежал за Манароис, клювом хватая её за затылок.
«Что вы здесь делаете?» — возмутилась Маргина, превращаясь в курицу и пытаясь догнать Мо. «Что вы здесь делаете?» — путаясь под ногами Маргины, спросил цыплёнок, разинув клюв и базлая во всё горло.
«Куда я попала?» — воскликнула Маргина, понимая, что видит ерунду.
«Куда я попала?» — закричала Манароис, вскакивая на Мо.
«Куда ты пропала?» — орал Мо на ухо Маргине.
«Куда я попала?» — запищал цыплёнок, клюнув Маргину в бок.
* * *Пойманных в реке утопленников, приведя в чувство, отвели домой и положили отдыхать, рассуждая, что сон сотрёт все остатки стресса. Их не расспрашивали, почему они свалились с неба, оставив разговоры на потом. Перчик боялся, что начались репликации, а чем они угрожают, он прекрасно знал: сестре, Элайни, пришлось несколько лет прожить в прошлом, и только недавно она вернулась домой. Чтобы привести свои мысли в порядок, он решил поделиться ними с Хенком, к которому тут же отправился.
Если бы Перчик не покинул поспешно берег, оказывая помощь пострадавшим утопленникам, то он бы увидел, что за ними, вдогонку, река приняла в свои воды контейнер, который шлёпнулся с небес. Контейнер неспешно погрузился в воду, пуская пузыри, и, в скором времени, достиг дна, слегка всколыхнув придонный ил.
