Лоуренс Уотт-Эванс - Отмеченный богами
Запор опять обледенел и не открывался. Алдасси переложил мешок в одну руку и, направив на щеколду кристалл, послал луч горячего света. Лед мгновенно растаял, а превратившаяся в снежную пещеру веранда засверкала голубыми искрами. Алдасси поднял щеколду и открыл дверь.
На него тут же обрушилась вонь сотни немытых людей, набившихся в сравнительно небольшое помещение. Каждый раз, возвращаясь после очередного задания отца, он находил этот запах все более невыносимым. Алдасси не был уверен, действительно ли смрад усиливается, или так ему кажется после свежего воздуха.
Понимая, что войти все равно придется, он вдохнул воздух полной грудью и шагнул через порог.
Под потолком на железном крюке трепетал огонек одинокого фонаря, в очаге светилось несколько угольев, и сквозь щели над ставнями едва пробивался дневной свет. В остальном же помещение было погружено в темноту, и наполнявшие её люди казались лишь расплывчатыми силуэтами. Сияние волшебных кристаллов в его руке на этом фоне было просто ослепительным.
— Назови свое имя, — прошипел ему в ухо чей-то голос.
Алдасси почувствовал, как через плащ, куртку и тунику в бок уперлось острие ножа.
— Алдасси Назакри, — ответил он. — И ты, Хирини Абаради, меня знаешь.
— Тебе известно мое имя. — Хирини отступил в сторону и вернул кинжал в ножны. — Это убедительное доказательство.
— Доказательство чего?
— Того, что ты действительно Алдасси, а не домдарский маг, принявший его форму.
— С каких это пор домдарские маги владеют искусством перевоплощения? — удивился Алдасси. — Насколько мне известно, последнего мастера субституции телесной формы казнили тысячу лет назад.
— Да, так считают, — пожал плечами Хирини. — Но Бредущие в нощи тоже исчезли, однако твой отец сумел вернуть их. Мы здесь недавно потолковали между собой и решили, что домдарцы могли возродить искусство перевоплощения, чтобы внедриться в наши ряды.
— Вы слишком долго сидите взаперти, — рассмеялся Алдасси. — Скоро вы начнете слышать голоса в вое ветра и видеть призраки в снежных вихрях.
— А ты мог бы поклясться, что голосов и призраков не существует? — мрачно поинтересовался Хирини.
— Я могу поклясться, что ветер — это ветер, снег — это снег, точно такие, какими они были всегда, — изрек Алдасси и тут же спросил:
— Где отец?
— В своей комнате, — ответил Хирини. — Ступай наверх. — Он отошел в сторону, пропуская Алдасси. — Ты принес что-нибудь пожевать?
— Много издалека не принесешь, — извиняющимся тоном произнес Назакри-младший. — У меня лишь несколько караваев черного хлеба да круг доброго сыра. Ничего больше.
— Сыр? — Из темноты возникла по меньшей мере дюжина фигур.
— Да, хлеб и сыр, — подтвердил Алдасси, сунув свой мешок в руки Хирини. — Распредели все по справедливости. И пусть те, кто больше всех нуждается, получат то что им надо.
— Слушаюсь, О Назакри, — с поклоном ответил Хирини, принимая мешок от сына военачальника.
Алдасси горько усмехнулся: для того чтобы Хирини сменил враждебность и недоверие на повиновение и почтительность, потребовалось всего-навсего немного еды. Эта северо-западная зима всем им далась очень тяжело. Алдасси отошел от Хирини и, переступая через дюжину распростертых на полу тел, направился к лестнице.
Ребири Назакри занимал крошечную комнату в южном конце коридора на втором этаже. Он был единственным человеком во всей армии, кому не приходилось ни с кем делить постель. Даже сам Алдасси, когда он находился в лагере, вынужден был втискиваться в одну койку с Азари Азакари.
Он пересек общую комнату и стал подниматься по лестнице; вонь немытых тел заметно ослабела. Алдасси прошел до конца по коридору и постучал в дверь.
— Неужто ко мне пожаловал какой-то проклятый домдарец? — прорычал по обыкновению на олнамском Ребири.
Алдасси вздохнул. Его подвела привычка. Он совсем забыл, что старый Назакри не переносит стука в дверь. Олнамские шатры дверей не имели, и, чтобы предупредить о своем появлении, требовалось у входа в жилье немного пошуметь.
— К тебе пожаловал тот, кто слишком много времени провел в Домдаре, — ответил через дверь Алдасси.
— О, так это мой сын! Входи! — Щеколда поднялась сама по себе — магия отца все ещё действовала.
Алдасси толкнул дверь и вошел в комнату. Отец сидел скрестив ноги на бархатной подушке. Вдоль стен, занимая чуть ли не половину помещения, разместились свертки шатровой ткани. Окно с закрытыми ставнями было вдобавок занавешено небольшим ковром, так как Назакри не переносил сквозняков, и дневной свет сюда практически не проникал. Узкая кровать и рахитичный столик, некогда составлявшие меблировку комнаты, теперь были выставлены за дверь.
Помещение освещалось лишь тускло-красным кристаллом, от чего интерьер приобрел зловещий, противоестественный вид. Все предметы в комнате казались либо красными, либо черными. Никаких других цветов в этом свете видно не было.
Кристалл Алдасси в такой атмосфере начал как-то неуверенно мерцать. Олнамские маги владели волшебными силами, которые с трудом могли уживаться одна с другой.
— Я принес тебе соль, О Назакри, — произнес традиционное приветствие Алдасси.
— А я дам тебе воды, — завершил древнюю формулу Ребири. — Входи, Алдасси, входи! Поведай мне, что ты видел.
Он наклонился, вытащил ещё одну подушку из свертка и бросил её под ноги сыну, предлагая присесть.
Молодой человек неторопливо опустился и положил свой магический прибор у себя за спиной, как можно дальше от кристаллов отца, но в то же время не настолько далеко, чтобы их нельзя было схватить не поднимаясь. Он внимательно оглядел Ребири, и сделал это как можно незаметнее.
Старик, казалось, пребывал в отличной физической форме. За зиму он, как и все бойцы его армии, немного похудел, но глаза живо блестели и в руках сохранилась сила. Старик швырнул подушку с такой легкостью, будто она была набита пухом.
Алдасси остался доволен.
— Рад снова увидеть тебя, отец.
Ребири улыбнулся, но тут же прогнал улыбку, мгновенно опустив уголки губ.
— Скажи, где ты был, что видел и что слышал, — приказал он. — Я пребывал здесь взаперти и истосковался по новостям.
— Я был в Зейдабаре, Дриваборе и Агабдале, — ответил Алдасси. — Я одевался как домдарец, говорил как домдарец, а когда меня спрашивали, я называл себя гонцом Имперского Колледжа Новой Магии. Никто мною особенно не интересовался, так что серьезных трудностей или опасностей я не встретил. Лишь во время снежного бурана две… — Алдасси умолк, сообразив, что намерен сказать “две триады”. Да, видимо, он слишком много времени провел среди домдарцев. В официальном олнамском понятие “триада” отсутствовало, и Алдасси, спохватившись, продолжал:
— Снежный буран застиг меня шесть дней назад между Дривабором и Зейдабаром, и мне пришлось его переждать в доме фермера. Фермер относился ко мне с большой добротой, и я оставил все семейство в живых.
Ребири одобрительно кивнул.
— Время положить конец нашим милостям в отношении домдарцев ещё не наступило, — сказал он. — Что предпринимают наши так называемые союзники?
— Утверждают, что все идет как нельзя лучше, — ответил Алдасси. — Мы подробно обсуждали их планы. Им известно о нашем пребывании здесь — это поселение, по их словам, называется Винагуем. Наши друзья, впрочем, как и наши враги, сразу узнают, когда мы возобновим весной движение на запад, и станут наносить удары одновременно с нами. Они обещают внести сумятицу и разброд, а взамен, О Отец, они просят сохранить им жизнь и власть в качестве наших вассалов. Естественно, после того, как мы установим свое правление в Зейдабаре.
— И ты полагаешь, они выполнят свое обещание?
— Возможно, не в такой степени, как говорят, но думаю, они сумеют нанести урон нашим недругам и ослабят их армию.
— И что же ты обещал им взамен?
— Я говорил с ними словами, столь же причудливыми, сколь причудливы порывы ветра между скалами Зедона. Я не обещал им ничего, кроме уничтожения Совета и смерти Императрицы.
Ребири кивнул и снова улыбнулся, позволив улыбке на сей раз продержаться значительно дольше.
— Хорошо, — одобрил он. — А чем заняты наши враги в Зейдабаре, Агабдале и Дриваборе?
— В Агабдале Имперская Армия продолжает свою подготовку. Ее численность уже не возрастает, хотя все дороги Домдара расчищены и можно свободно двигаться по ним. Против нас собрано четверть миллиона — или немного больше — солдат. Но оружия и других средств ведения войны им пока не хватает. Наши сторонники надеются скрыть от Лорда Кадана сведения о нехватках.
— А как в Зейдабаре?
— В Зейдабаре все как и прежде. Со времени моего последнего доклада ничего не изменилось.
— Дривабор?
— Имперский авангард ждет нас в Дриваборе. Генерал Балинус с полудюжиной своих штабных прибыл туда двадцать дней назад…
