Terry Pratchett - Интересные времена (пер. С.Увбарх под ред. А.Жикаренцева)
Ринсвинд заспешил прочь.
Некоторое время торговец стоял, что-то обдумывая. Почему-то им овладела мысль, что, пожалуй, на сегодня он продал достаточно товара и самое разумное сейчас будет отправиться домой и провести спокойную ночь в глубоком погребе в бочке с мешком на голове.
Путь его пролегал через значительную часть лагеря. Всем солдатам, встречавшимся на пути, Достаби обязательно сообщал, что распространяющиеся слухи абсолютно не соответствуют действительности. Но вначале, само собой разумеется, он подробно пересказывал сами слухи.
Игрушечный кролик встревожено пискнул.
– Я та-ак боюсь бальших нивидимых плизлаков-вампиииилов! – всхлипывала Одна Любимая Жемчужина.
Солдаты, собравшиеся вокруг костра, всячески пытались ее успокоить. Вот только их успокоить было некому.
– Говолят, они уже каво-та съееееелииии!
Один солдат оглянулся через плечо. Стояла кромешная тьма, поэтому, разумеется, он так ничего и не увидел. Что и пугало больше всего.
Красная Армия косыми перебежками перемещалась от одного костра к другому.
Ринсвинд был очень точен в деталях. Всю свою сознательную жизнь (не считая тех ее периодов, когда за ним гонялись существа, количество ног у которых превышало количество зубов) он провел в Незримом Университете. Так что в подобных вопросах он был крупным специалистом. «Не говорите людям ничего, – инструктировал он. – Ничегошеньки». Если бы он верил всему, что ему говорили, то и дня не продержался бы в Университете. Не верь тому, что говорят. Верь тому, что не говорят.
Не говори. Спрашивай. Спрашивай, правда ли то, правда ли это. Умоляй, чтобы тебе сказали, будто бы это неправда. А можешь даже сказать, будто бы тебе сказали сказать им, что все это неправда. Последний вариант действовал наиболее верно.
Ринсвинд был прекрасно знаком с этой Четверкой мелких, противных Всадников Паники. Первые трое Дезинформация, Слух и Сплетня – туго знают свое дело, но они ничто в сравнении с четвертым всадником, чье имя – Отрицание.
Спустя час Ринсвинд почувствовал, что его присутствие уже не обязательно.
Повсюду кипели жаркие споры, в особенности у самого края лагеря, где протянулась ночь огромная, темная и такая… пустая.
– Ну хорошо, а как получилось, что говорят, будто бы их вовсе не два миллиона триста тысяч девять? Если их нет, откуда взялось такое точное число?
– Их просто нет! Призраков-вампиров не существует!
– Да? А ты откуда знаешь? Ты когда-нибудь видел хоть одного призрака?
– Слушай, я сходил к капитану и честно спросил его, так вот он говорит, что бояться нечего, никто на нас не нападет.
– А ему откуда знать? Они же невидимые. Их не видно!
– Он говорит, что невидимых призраков-вампиров вообще не существует.
– Да ну? С чего это вдруг? Вот мой дедушка рассказывал, что их миллионы, там, за Великой Сте…
– Подожди… Что это там такое?…
– Что? Где?
– Готов поклясться, я слышал какой-то звук…
– Я ничего не вижу.
– О нет!
Должно быть, какие-то слухи дошли и до верховного главнокомандования, потому что где-то около полуночи в лагере зазвучали трубы, после чего войскам громогласно зачитали опровержение, сочиненное и подписанное всеми высшими армейскими чинами.
В этом документе подтверждалась реальность призраков-вампиров в целом, но отрицалось их существование в данном конкретном, здесь-и-сейчас, случае. Это был своего рода шедевр военной мысли. Если до опровержения кто-то еще не знал о невидимых призраках, то теперь в курсе были все.
Час спустя накал достиг критической отметки. Ринсвинд слышал такие вещи, которые лично он никогда не придумывал и которые в общем и целом предпочел бы даже не слышать.
Завязывая разговор с парой солдат, он начинал примерно так:
– Уверен, никакой огромной голодной армии призраков-вампиров не существует…
И слышал в ответ:
– Ага, там всего лишь семеро стариков.
– Семеро стариков?
– Я слышал, они очень старые, – говорил солдат. – Настолько старые, что даже умирать им поздно. А еще я слышал, мой хороший знакомый работает во дворце, будто бы они ходят через стены и способны превращаться в невидимок.
– О, не мели чепуху, – отвечал Ринсвинд. – Семеро стариков собираются драться с целой армией?
– Поневоле задумаешься, а? Но капрал То-Шни говорит, будто бы им помогает Великий Волшебник. Судя по всему, так оно и есть. Я бы тоже не стал драться с целой армией, если бы на моей стороне не выступала мощная магия.
– Э-э. А кому-нибудь известно, как выглядит Великий Волшебник? – спрашивал Ринсвинд.
– Говорят, он трехголовый и ростом выше дома.
Ринсвинд ободряюще кивал, а солдаты продолжали спорить.
– А еще я слышал, – сообщал один из них, – что их поддерживает сама Красная Армия.
– Ну и что? Капрал То-Шни говорит, это всего лишь кучка ребятишек…
– Да нет… настоящая Красная Армия… ну, та самая…
– Красная Армия не станет драться на стороне варваров-захватчиков! И вообще, никакой Красной Армии нет. Она просто миф, – возражал второй солдат.
– Точно. Вроде невидимых призраков-вампиров, – соглашался Ринсвинд, подбрасывая еще одно полено в печь общей паники.
– Э-э… Угу.
И Ринсвинд уходил, оставляя солдат спорить дальше.
Никто не дезертировал. Люди предпочитали оставаться в лагере, чем бежать в ночь, полную непонятно каких ужасов. Но это и к лучшему, решил он. Это значит, люди до такой степени напуганы, что боятся сдвинуться с места. Все, что им остается, это искать поддержки у товарищей. И ничто не оказывает столь благотворного воздействия и не поднимает боевой дух так, как периодические повторения фразы: «Уверен, никаких призраков-вампиров нет» – в особенности если произносящий ее в час по четыре раза бегает в отхожее место.
Ринсвинд начал потихоньку пробираться к городу. Он обогнул палатку и столкнулся с лошадью, которая тяжело наступила ему на ногу.
– Твоя жена – форменная корова!
– ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ.
Ринсвинд застыл на месте, обеими руками держась за отдавленную ногу. Он знал только один такой голос – похожий на кладбище в зимнюю ночь.
Ринсвинд попробовал отпрыгнуть назад и столкнулся с другой лошадью.
– РИНСВИНД, ЕСЛИ НЕ ОШИБАЮСЬ? – произнес Смерть. – ДОБРЫЙ ВЕЧЕР. ДАЖЕ НЕ ВЕРИТСЯ, ЧТО ТЫ ВСТРЕТИЛСЯ С ВОЙНОЙ. РИНСВИНД, ЭТО ВОЙНА. ВОЙНА, ЭТО РИНСВИНД.
Война приветственно прикоснулся к шлему.
– Очень приятно, – сказал он. Он указал на трех других всадников. – Позволь представить моих сыновей: Ужас и Паника. А также дочь, Клэнси.
Детки дружно сказали «привет». Клэнси, хмурая девица лет семи, носила жесткую шляпу и значок клуба любителей пони.
– ДЛЯ МЕНЯ БОЛЬШАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ ВСТРЕТИТЬ ЗДЕСЬ ТЕБЯ, РИНСВИНД!
– Да что ты говоришь? Здорово!
Смерть извлек из глубин плаща песочные часы, посмотрел на них в лунном свете и вздохнул. Ринсвинд вытянул шею, пытаясь увидеть, сколько в часах осталось песка.
– ОДНАКО Я МОГ БЫ…
– О, не стоит беспокоиться! Не надо менять из-за меня свои планы! – поторопился заверить Ринсвинд. – Э-э… Наверное, вы все собрались здесь из-за сражения?
– ДА. ОНО ОБЕЩАЕТ БЫТЬ ЧРЕЗВЫЧАЙНО… КОРОТКИМ.
– И кто победит?
– ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, Я НЕ СКАЗАЛ БЫ ТЕБЕ ЭТОГО, ДАЖЕ ЕСЛИ БЫ ЗНАЛ.
– Даже если бы знал? – переспросил Ринсвинд. – Я думал, тебе полагается знать все!
Смерть вытянул вверх палец. Что-то, хлопая крыльями, летело сквозь ночь. Ринсвинд подумал было, что это мотылек. Но эта бабочка выглядела менее мохнатой, а крылья ее украшали странные пятнистые узоры.
На краткий миг существо присело на указательный палец Смерти, а потом снова вспорхнуло и продолжило свой полет.
– В НОЧЬ, ПОДОБНУЮ ЭТОЙ, – произнес Смерть, – ЕДИНСТВЕННАЯ ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ – ЭТО НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ. БАНАЛЬНО, ПОНИМАЮ, НО ФАКТ.
Где-то за горизонтом зарокотал гром.
– Ну, тогда я, это, вроде как пойду, – пробормотал Ринсвинд.
– ЗАГЛЯДЫВАЙ КАК-НИБУДЬ, – произнес Смерть вслед волшебнику.
– Странный человек, – заметил Война.
– КОГДА ОН РЯДОМ, ДАЖЕ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ СТАНОВИТСЯ АБСОЛЮТНО НЕОПРЕДЕЛЕННОЙ. ПРИЧЕМ И ЭТО ТОЖЕ НЕЛЬЗЯ УТВЕРЖДАТЬ С ОПРЕДЕЛЕННОСТЬЮ.
Из своей переметной сумы Война извлек большой сверток.
– Ну-ка, посмотрим, что у нас тут… Яйца, Салат, Куриная Грудка, а также Сыр с Пикулями.
– В НАШЕ ВРЕМЯ СТАЛИ ДЕЛАТЬ ТАКИЕ ДИВНЫЕ СЭНДВИЧИ.
– О-о. И еще Сюрприз-Бекон.
– В САМОМ ДЕЛЕ? А ЧТО ТАКОГО СЮРПРИЗНОГО В БЕКОНЕ?
– Кто его знает. Думаю, для какой-то свиньи это точно был сюрприз.
Чудакулли долго боролся с собой. И победил.
– Ну, пора его возвращать, – сказал он. – Прошло целых четыре дня. Заодно отошлем обратно эту проклятую трубу. Честно говоря, она заставляет меня нервничать.
