Леонид Каганов - Роман и Лариса
— Красотища! — произнес он удовлетворенно. — Теперь ты — моя!
В этот момент в его ухе ожил динамик, и послышался сварливый голос Наины:
— Кто это там твоя?
— Моя... — Фарлав испуганно схватился за ухо и быстро нашелся: — Моя — в смысле победа! Я взорвал корабль и уничтожил робота!
— Не мешкай, возвращайся, — деловито посоветовала Наина.
Фарлав подскочил к Ларисе, неуклюже потоптался вокруг, попытался поднять и взвалить на плечо — но не хватило силенок даже при такой малой гравитации. Не рассчитав движений, он уронил ее на камень.
— Проклятье... — пробормотал Фарлав. — Как бы тебя...
И вдруг заметил краем глаза движение.
— Кто здесь?! — истошно заорал Фарлав, забыв про вакуум, и снова вытащил бластер.
Блэкмор замер, а затем снова начал мычать и извиваться под кислородным нано-плащом, умоляюще поблескивая глазами. На его счастье, Фарлав в последний момент разглядел, что этот человечек крепко связан по рукам и ногам, да и рот его тоже заклеен. И успокоился. Он подошел к человечку и включил на его кислородном плаще кнопку вакуумной радиосвязи.
— М-м-м!!! — тут же послышалось в наушниках. — М-м-м-м!!!
Порывшись в карманах скафандра, Фарлав вынул моток скотча, который ему дала хозяйственная Наина на случай, если Лариса окажется в нетранспортабельной позе, и складной ножик для резки нано-скотча — на случай, если впопыхах Фарлав приклеится скотчем к астероиду сам.
Вскоре Блэкмор был освобожден. Связанный карлик с бегающими глазками совсем не казался Фарлаву опасным.
— Ты кто? — спросил Фарлав. — Ты наверно тот самый враг?
Блэкмор отрицательно помотал головой.
— Я разве враг? — спросил он и кивнул в сторону дымящейся ямы, где был когда-то Роман. — Это он враг. Я — друг! Вывези меня отсюда и отпусти! Бери что хочешь, только не дай погибнуть!
И Блэкмор принялся суетливо хлопать себя по карманам жилетки.
— Все, что есть, отдам... — бормотал он. — Нано-оружие... Нано-наркотики... Вот! — Он вдруг выудил маленький баллончик и протянул Фарлаву. — На, возьми! Наркотик правды! Для себя берег...
— Да мне это как-то... зачем же мне? — замялся Фарлав, с интересом, впрочем, поглядывая на баллончик. — Наркотик... А это не опасно?
— Пфи! — всплеснул руками Блэкмор. — Как может быть опасна правда?!
— Действительно, — согласился Фарлав и взял баллончик. — А еще что есть?
— Вот еще возьми... — Блэкмор выудил из кармана небольшой конверт из черной промасленной бумаги. — Это... э-э-э... как же его звать-то...
— Ты бы мне лучше нашел, чем оживить Ларису, — хмуро попросил Фарлав.
— Точно! — обрадовался Блэкмор, протягивая Фарлаву конверт. — Оно и есть! Оживить Ларису! Держи! Этим и оживишь! Применишь в самый последний момент! Для себя берег... Только умоляю, бежим отсюда скорей!
— Дотащить до яхты поможешь? — кивнул Фарлав на тело Ларисы.
Глава двадцать третья, в которой Википед... да, впрочем, прочтите сами
Огоньки красной яхты исчезли вдали. Астероид опустел. Все здесь замерло навечно, лишь тихо коптили обломки корабля. Медленно растекался в вакууме и стелился по камню то ли сизый пар, то ли темный дым. Очертания обломков были бесформенны — даже странно, что такая большая куча мусора еще недавно являлась маленькой, но аккуратной космической шлюпкой. В глубине что-то снова взорвалось и полетело в разные стороны искрами, черный пар потянулся слоями, как туман над рассыпанными по камню обломками.
Неподалеку валялся обугленный квадратик печатной платы — закопченная дощечка с кристаллами. Видно, взрыв ее выдернул по-живому и отбросил в сторону. С одного края дощечки на куцем проводке торчал рваный динамик, с другого — на измочаленном жгуте висел манипулятор, где из пяти фаланг сохранились всего две.
Прошло много времени, и на плате вдруг сама собой загорелась маленькая искорка. Нет, это было не замыкание контактов и не тление — это зажегся крохотный диодик. А спустя минуту, дернулся на проводке динамик и издал стон, который услышал разве что безжизненный камень.
Следом ожил искалеченный манипулятор: он пошевелился, дернулся, словно в конвульсиях, и начал скрести грунт, пытаясь отползти подальше от взрывающихся и дымящихся обломков.
— Роман... — произнес динамик слабо-слабо, слышал его только вакуум и камень. — Роман... На помощь... — повторял динамик. — Кажется... Кажется, я нашел месторождение нефти... Или урана? Оно как даст!
Сокращаясь из последних сил, цепляясь за мельчайшие щербинки в камне, манипулятор сантиметр за сантиметром двигался на другую сторону астероида.
На полпути ему попался странный округлый предмет, напоминавший маленький шарик на веревочке. Ощупав его со всех сторон, манипулятор оживился, схватил загадочный шарик и воткнул хвостом в свою плату. Это далось ему нелегко: из платы посыпались искры, а динамик снова не смог сдержать стона. Но когда стебелек воткнулся в плату, это оказался окуляр видеокамеры: манипулятор бережно протер фалангой закопченный объектив и приподнял его над собой, чтобы осмотреть местность.
Сперва объектив показывал то камень, то бездонное звездное небо. Но в конце концов его удалось повернуть, чтобы показывал картинку окружающего пейзажа.
Эта картинка оказалась настолько ужасающей, что по обугленной электронной плате волной прошла дрожь, динамик издал нечленораздельный вопль, а покалеченный манипулятор выронил объектив.
Но картинка, как живая, осталась в электронной памяти: обрывки разрезанного скотча Блэкмора, обугленная воронка на месте выстрела и неподвижный Роман в луже темной крови.
— Ааа!!! — заголосил динамик, а манипулятор попытался нашарить объектив, чтобы укрыть его от страшной картины, хотя тот давно валялся, упершись линзой в камень. — Аааааааа!!! — продолжал голосить динамик. — А-а-а я говорил! А я предупреждал! Я еще на кухне говорил, что это добром не кончится! Роман!!! Роман!!! Все пропало...
Манипулятор в отчаянии обхватил центральный процессор на обугленной дощечке и принялся в исступлении рвать на нем охлаждающую фольгу.
— Так глупо мы все погибли! — причитал в тоске динамик. — Роман, мой единственный друг! Ты один меня понимал! Ты выволок меня с кухни, подарил мне новую жизнь! Заставил поверить в свои силы! А я... я не смог тебе помочь! — Динамик поперхнулся, закашлялся и некоторое время бормотал что-то совсем нечленораздельно. Затем снова послышалось: — Эх, Отшельник, Отшельник! Почему ж ты не обучил Силе Воли меня? Меня! Я бы... Я бы, может... что-то смог! Но я ничего не могу! Я обычный старый холодильник, откуда у меня Сила Воли? У меня даже сила батарейки на исходе!
Словно в ответ ему на плате что-то заискрило.
— Ну почему, почему я бессилен, когда надо? — продолжал надрываться динамик. — Мне надо! МНЕ НАДО!!! СЛЫШИШЬ, ВСЕЛЕННАЯ?! Я ДОЛЖЕН ЧТО-ТО СДЕЛАТЬ!!! ЧТО-ТО ДОЛЖНО ПРОИЗОЙТИ!!! КРОМЕ МЕНЯ ЗДЕСЬ НЕКОМУ!!! ЭТО СДЕЛАТЬ НАДО МНЕ!!! МНЕ НАДО!!!
Манипулятор стукнул в грунт со злостью — раз другой, третий. И вдруг темный дым, который стелился слоями по астероиду, начал собираться, вращаться по кругу над обугленной платой, все сильней и сильней, пока не превратился в воронку! Это уже был не дым — само пространство сворачивалось по всем осям, заваливаясь внутрь: Вселенная превращалась в Черную дыру.
Когда утих рев материи и треск энергетических разрядов, а камера снова обрела способность фиксировать изображение, перед ней оказалось лицо Отшельника. Это лицо светилось пониманием, а в глазах его стояли слезы в виде небольших чистых прудов.
— Блестяще! Браво! — прогрохотал Отшельник, растроганно всхлипывая. — Я впервые жалею, что у меня нет рук — здесь нужны аплодисменты! Википед, старик! Ты сделал это! Ты собрал свою Силу Воли и создал Черную дыру, чтобы попасть ко мне в подпространство! Кто бы мог подумать, что космического просветления способны достичь даже старые холодильники! Позволь мне считать тебя своим первым и лучшим учеником!
— А как же Роман? — произнес динамик, а манипулятор снова схватил камеру и повертел по сторонам, растерянно оглядываясь.
— Романа, — подумав, ответил Отшельник, — я буду считать своим вторым учеником...
— Какие к чертям ученики?! — вспыхнул Википед алыми искрами на плате. — Вздор и ересь! Нам надо спасти Романа! И Ларису!
— Надо — значит, справишься. — Серьезно ответил Отшельник. — Ведь ты достиг окончательной вершины мастерства — полного космического просветления! Так действуй!
— Я?! — проскрипел динамик. — Но как?! Роман мертв, его убили! У меня умирает батарейка!
Отшельник глубоко вздохнул и задумчиво надул щеки.
— Мне надо тебе кое-что рассказать, — начал он. — Ты ведь же знаешь, как устроен Горизонт событий? На нем записаны все события прошлого и будущего, которые были во Вселенной с момента Большого взрыва, и будут до момента Большого хлопка. И затем все, скорее всего, повторится заново... Но отсюда следует, что все во Вселенной — движение каждого атома, каждого электрона по твоим кристаллам — расписано заранее. Значит, все и твои и все мои мысли — это не наши мысли, а просто движение материи и энергии. Узнав, с какой скоростью катится с горы камень, можно вычислить, где он будет через минуту. Измерив, как течет по сосудам кровь (а в твоем случае — электрический ток), узнав, как расположены атомы и где сейчас находятся электроны, теоретически можно вычислить, куда они переместятся через нано-секунду. А значит, можно измерить мысль и понять, о чем я (или ты) будем думать через минуту, через две, через три... А отсюда следует, что наши мысли и желания — это не наши мысли и желания. И принимаем решения — не мы, а наши электроны. И если бы существовал прибор, который смог бы точно измерить нас, то он бы точно рассчитал, какие решения мы примем в следующую минуту и о чем подумаем через сутки...
