Андрей Белянин - Свирепый ландграф
Искры брызнули из глаз и наверняка были видны окружающим. Голова болела так, словно на нее слон наступил. Какой дурак все еще трясет этот идиотский гроб?! Я продрал глаза, приподнялся и сел. Присутствующие окосели…
Вот оно, стало быть, как… Ни фейерверков, ни землетрясений, ни каких-то иных проявлений тожественности момента – тишина! Как муха пролетит, тоже не слышно, все мухи от удивления наземь попадали. Я повел плечами, пошевелил ногой, хорошие сапоги, не жмут. Только что ж они меня так роскошно вырядили, в теперешнем костюмчике мне хоть сейчас на свадьбу. Вот загвоздка – на ком жениться? Обычно желающих хоть отбавляй, но сейчас все подозрительно бледные…
Нервная система типичного представителя средневековья не предназначена для шоковой терапии. Минуту спустя случилось то, что должно было случиться. Все присутствующие – ВСЕ! – войска Раюмсдаля и Зингельгофера вместе со своими командирами, старушка Гнойленберг (одним лицом, закатив глаза и распахнув варежку), крестьяне, ремесленники и торговый люд окрестных деревень, все люди Бесса вкупе с белокурым господином, гвардия Локхайма, Танитриэль, Жан, Лия, Вероника, Луна и Горгулия Таймс – все грохнулись в обморок. Причем так дружно и организованно, словно репетировали неделю.
Единственными удержавшимися на ногах оказались мелкие драконоподобные существа, на которых ехала кавалерия Якобса. И то лишь потому, что у них нет мозгов и они не в состоянии осознать значимость момента. Вот лошади, те соображают – тоже валяются кверху копытами…
Представляете, что вокруг меня творилось? Нет, вы мои ощущения представьте! Сижу в гробу, мрачный, как черт, скрестив руки на груди, а вокруг вповалку валяются друзья и враги. Хоть вставай и поочередно приводи их всех в чувство! Воевать они сюда пришли! Агрессоры, чтоб им опухнуть! А защитнички каковы?! Они меня с ума сведут своей душевной простотой…
Я покрепче взялся за Меч Без Имени. Уселся поудобнее, и тут… Катафалк дрогнул. Позолоченные колеса неторопливо двинулись вперед. Прежде, чем я понял, что никак не могу управлять этой колымагой, мой гроб на колесиках весело покатился в сторону зашевелившейся нечисти. Зависшее лицо мадам Гнойленберг приняло цвет порозовевшей поганки и завизжало так, что очухались все! Катафалк набирал скорость…
– А-а-а-а! – в ужасе завопили передние ряды врага и, сминая задних, ломанулись наутек.
– О-о-о-о! – орал перепуганный я, пытаясь размахиванием меча удержать шаткое равновесие и не вывалиться.
– У-у-у-у! – восторженно взревело фиолетовое воинство Локхайма, потрясая клинками.
Старушечья физиономия мамы Ризенкампфа быстро растаяла в воздухе, оставив после себя скверный запах. Раюмсдаль с Зингельгофером повернули своих скакунов и наперегонки рванули в сторону леса. Их отряды, бросая оружие и знамена, беспорядочной толпой кинулись вслед. Кое-кто умудрялся даже обогнать своих отважных полководцев. Народ подпрыгивал на месте, швыряя в воздух чепчики. Армию врага преследовал бледный я, безуспешно пытающийся остановиться… Но вот следом сорвалась Лия, за ней Жан с Вероникой, потом Танитриэль, и вскоре все наши счастливой толпой бежали за мной, радуясь солнцу, жизни, победе! Их безумство было настолько заразительным, что я плюнул на все попытки затормозить и восторженно завопил вместе со всеми.
Что может быть милее сердцу рыцаря, чем спины убегающих врагов? Мы прогнали их без единой капли крови, не потеряв ни одного человека, и, будь в Локхайме кавалерия, наши клинки могли бы славно погулять по тупорылым головам рогатой нечисти. Впрочем, лихорадочное отступление или паническое бегство привело к тому, что неприятель потерял не менее четверти своего войска задавленными и затоптанными. Так что лично мне догнать никого не удалось. Угол катафалка неизящно вписался в первое же дерево, отчего я едва не вылетел из гроба. Но все равно я здорово ударился и разбил нос.
Теплая струйка крови побежала через усы к подбородку, я запрокинул голову и прилег. Теплый ветер колыхал листья у меня над головой, птицы надрывались в упоенном свисте…
Живой! Не призрак, не привидение, не бесплотный дух – живой, реальный, настоящий я! Вот оно и произошло… Что произошло? Не помню. А, ну мое воскрешение! Чье? Не знаю. Мое?! Да бросьте вы, разве я умирал? Ничего подобного! Это у меня память перемкнуло. Я ведь отлично помню, как в меня попали арбалетной стрелой, как я упал, как… Такое бывает. По-видимому, я впал в летаргический сон или нечто подобное. Когда меня омывали и переодевали, кто-то, конечно, зашептал рану. Наверняка Вероника или даже Горгулия Таймс, она в этом деле профессионал. Мне нужно было всего лишь выспаться, а они, наивные, решили, что я помер. Точно! Все именно так и было. А договор со Смертью об отсрочке… Чушь! Такого просто не может быть! Почему? Ну, если бы было, я бы, естественно, помнил. Вот такие дела…
Луна резко затормозила у гроба и осторожно заглянула мне в лицо. Она добежала первой и, следовательно, заслужила приз. Я обхватил ее за шею и смачно чмокнул в губы.
– Вы что?.. Вы… люди же смотрят! – тут же вырвалась она.
Я надулся.
– Ну вот, здрасте… Вместо того, чтобы порадоваться моему здоровому виду, вы почему-то толкаетесь! Между прочим, когда вы расцеловывали меня в гробу прилюдно, я не вырывался!
– Да, но… вы были мертвым.
– Глупости! Нашли сказочного принца… Уж не решили ли вы, что вернули меня к жизни поцелуем?
– Нет, но… – смутилась она.
– Тогда лучше поцелуйте меня еще раз и будем квиты, – с отчаянной храбростью предложил я, но наемница не успела даже ответить. На нас бурей налетел Бульдозер, сгреб меня в охапку и закружил по поляне.
– Ребра! Ребра поломаешь, дубина стоеросовая!
– Пусти меня к милорду! – и счастливая Лия повисла на нас с Жаном.
– Лорд Скиминок! – верещавшая Вероника прыгнула на нас с другой стороны.
Под тройным весом Бульдозер рухнул, и мы, хохоча, покатились по траве. Господи, я повторяюсь, но… как я их всех люблю!
Набежавшая толпа захлестнула нас. Хорошо, что в те времена не было принято рвать одежды кумиров на сувениры. С шумом и песнями меня подняли на руки и понесли к Локхайму. Всенародный праздник счастливого воскрешения тринадцатого ландграфа состоялся. Всем было весело! Вот только Танитриэль горько плакала на плече у верховной ведьмы Тихого Пристанища, а та что-то успокаивающе шептала ей на ухо и гладила по спине…
Лишь поздним вечером мне удалось с ней толком поговорить. Расписывать застольные диалоги и бешеную болтовню – не вижу в этом ровно никакого смысла. Главное, что мое чудесное возвращение было для всех вполне закономерным чудом. Народ устроил роскошный пир и праздничное гуляние.
Пьяный от счастья барон Бесс выкатил заветные бочки. Разгул завладел душами. Даже те негодяи, которые пытались под шумок спереть что-нибудь из родового замка сюзерена, быстренько покаялись и все вернули. Праздник грозил затянуться до утра! Поэтому, оставив полномочным представителем Жана отвечать на тосты и здравицы в мою честь, я тихо смылся в свою комнату, где вольготно растянулся на кровати. Нет, сначала я поснимал все перстенечки. Бедные женщины, никогда не предполагал, что от колец так зверски устают пальцы… Стражники у входа получили приказ: не позволять никому меня беспокоить! Ребята выглядели достаточно надежными и очень старались мне угодить. Какое-то время, минут десять, действительно никем не пахло. Потом началось… Такого разговора с Танитриэль у меня отродясь не было! Но первой в дверь постучала Лия.
– К вам можно, милорд?
– Тебе – всегда можно! – Я подвинулся на кровати, моя недотрога безмятежно плюхнулась рядом.
– Надоело мне у них… Все пьют, орут, а по душам поговорить не с кем. Вы знаете, что бы я сделала после ваших похорон?
– Ушла в монастырь.
– Ха! Как же… Нет, мы с Жаном решили найти Зубы, разделаться с Раюмсдалем, отомстить Зингельгоферу, а уж потом…
– Потом прийти и умереть на моей могиле.
– Да. А как вы догадались?
– Дедукция. На самом деле все будет гораздо проще. Завтра мы седлаем лошадей и выезжаем. Теперь уже кто угодно будет рад сообщить нам, где находятся Зубы. Так что готовься к походу.
– Успею… Я хотела серьезно поговорить с вами, милорд.
– О чем? – беззаботно хмыкнул я.
– О любви!
Та-а-ак… дело серьезное. Судя по ее горящим глазам и стиснутым кулачонкам, обычными шуточками мне тут не отвертеться, придется проявить максимум такта и понимания.
– Лорд Скиминок… вот вы давно меня знаете… Скажите правду, ради всего святого, не щадите меня, я хочу… Я знать хочу, как вы ко мне…
– Лия, девочка моя… – Мы сели еще ближе, и я, крепко обняв, прижал к себе начинающую всхлипывать горемыку. – Бедные мы, бедные… Хочешь, вместе поплачем? Я не слепой, я же все вижу, все понимаю, но что делать, раз так распорядилась судьба? Я – женат, ты – замужем. Мы оба несвободны. Ты меня любишь?
