Евгений Лукин - КАПУСТА БЕЗ КОЧЕРЫЖКИ
Если смысл первой части моего доклада вам ясен, то я, с вашего позволения, перейду ко второй. Так вот, в результате последних исследований нашего института найден способ передачи информации в один из сопредельных миров и, более того, установлен контакт с его жителями.
Речь профессора на этом месте прервали бурные аплодисменты.
— Цель сегодняшнего совещания, — продолжал тем временем профессор, — выработка текста первого в истории нашей цивилизации послания в сопредельный мир!
В течение нескольких дней различные предложения виднейших ученых не сходили с первых полос газетной хроники. Каких только сообщений не обсудили просвещенные умы: тут были и двоичные коды возраста Вселенной, и диаграммы расположения планет звездной системы, и уравнения движения материи внутри сверхтяжелых звезд. Когда дискуссия все же подошла к концу, консилиум ученых остановился на послании, в котором сочетались простота предметов с их важностью и значимостью, что, по общему мнению, должно было служить максимальному взаимопониманию между двумя цивилизациями. В качестве первого послания решено было транслировать несколько слов общеупотребительной пищевой направленности: соль, сахар, колбаса, а также выражение некоторой универсалии технического прогресса — колесо. Был назначен день передачи. В указанный день толпы народа собрались на центральной площади. Председатель совета по комплексной проблеме «Контакт» вышел на балкон здания президиума совета, чтобы самолично возвестить о начале передачи. Толпа замерла в ожидании Контакта.
В пещере было так сумрачно, что верховные философы едва могли различать друг друга. Главный верховный философ 217.Л.А423П обвел пещеру мрачным взглядом и принялся читать текст ответного послания. Философы молча слушали. Лишь иногда раздавался шелест поправляемой тоги или одинокий скрип сандалеты, надетой на босу ногу. После зачтения текста главный верховный философ снова обвел пещеру взглядом и замогильным голосом спросил, нет ли у философов каких-либо дополнительных соображений или изменений. Гробовое молчание было ему ответом. «Тогда, — удовлетворенно сказал главный верховный философ, — отнесите это и потом сломайте непонятный нам аппарат».
Когда профессор П324А.Л.712 появился на балконе здания президиума, по толпе прошел вздох, после чего наступила мертвая тишина. Профессор начал читать: «Мы потратили много времени, расшифровывая ваше послание. Вы использовали слова языка, давно вышедшего из употребления в нашем мире. Наши философы открыли древние книги и, просеивая заблуждения веков сквозь свой разум, нашли эти слова. Со времен начала цивилизации наши ремесла, науки и искусства достигли небывалого расцвета, наша духовная культура чрезвычайно высока. Что можете дать нам вы, обращающиеся к нам из глубины веков? Ваши послания только будоражат древние, атавистические инстинкты и могут вредно сказаться на нашем развитии. Мы прекращаем с вами связь и будем пресекать все ваши попытки установить с нами контакт».
По толпе прошел ропот замешательства. Профессор стоял на трибуне, скорбно опустив голову. «Произошла роковая ошибка, — пробормотал он, — надо было начать с сигнала SOS и конструкции нашего последнего компьютера!»
НАЗНАЧЕНИЕ
Когда сержант Пирсон и рядовой Дигглс получили назначение на Марс для того, чтобы возглавить единственный тамошний полицейский участок, они уже знали, что их ждут неприятности. Мало кому удавалось продержаться там достаточно долго. Но'им и в голову не могло прийти, что дело кончится так скверно. А все из-за кота Уриэля, которого Пирсон решил прихватить с собой, чтобы не было так скучно.
Однажды утром сержант Пирсон зашел в полицейский участок и к своему величайшему изумлению увидел на полу дохлую мышь.
— Дигглс! — закричал сержант. — Почему непорядок? Откуда тут мышь?
— Да это ваш кот принес себе на завтрак бурундучка, — ответил Дигглс не поворачиваясь.
— Какого бурундучка? — не понял сержант.
— Ну, этого, задушенного. — Дигглс указал на тушку.
— О каком бурундучке ты говоришь? Я вижу полосатую мышь и больше ничего!
— Но бурундук и есть полосатая мышь!
— Бурундук — может быть. Но не всякая полосатая мышь есть бурундук! — изрек сержант назидательно.
Рядовой Дигглс подумал некоторое время, переваривая услышанное, затем произнес:
— Вообще это точно, что вы говорите, сэр. Однажды я знавал человека, от которого всегда пахло виски, хотя он и не служил в полиции — прошу прощения, сэр.
— Поосторожней с выводами, рядовой Дигглс! — произнес сержант зловещим тоном.
Какое-то время оба молчали, потом Дигглс подал голос.
— Что-то я не слышал, чтобы на Марсе водились бурундуки. Или мыши, сэр, — тут же поправился он.
— Да, что-то тут нечисто. Приведите-ка сюда этого бандита, которого мы поймали вчера.
Через некоторое время из боковой двери появился человек в наручниках. Дигглс подталкивал его сзади.
— Садись, — примирительно сказал сержант Пирсон, указывая на стул. — Тут, в твоих показаниях, написано, что ты учился в университете. Мне сдается, что ты нас обманываешь, а? Разве не так?
— Конечно, учился, черт побери, и окончил целых три курса, не будь я Длиннорукий Том!
Сержант с сомнением покачал головой.
— Хорошо. Если ты так настаиваешь на своих показаниях, то скажи, что это за животное тут у нас завалялось в офисе? Бурундук или мышь?
Длиннорукий Том посмотрел на тушку и рассмеялся своим обычным хриплым смехом.
— Ну, ребята, сразу видать, что вы в этих краях недавно… Да ведь это марсианин!
— Черт побери! Он над нами издевается! — взревел сержант.
Дигглс подошел к тушке и принялся ее внимательно разглядывать.
— Сэр, у нее, я хотел сказать — у него, что-то зажато в лапке, какая-то бумажка! Вот, посмотрите!
— Что вы таскаете туда-сюда эту дохлую полосатую мышь, черт побери! Принесите только бумагу.
Сержант взял со стола лупу и начал читать: «Начальнику полиции сержанту Пирсону от профессора местного университета Пика. Заявление».
— Написано по всей форме, — удовлетворенно проговорил сержант, — пишет на соседа. Однако они тут, видно, большие склочники.
Когда Дигглс вернулся, проводив арестованного в камеру, начальник сидел, глубоко задумавшись, и даже не заметил появления рядового.
— Сэр, — Дигглс кашлянул, — что прикажете сделать с котом? Ведь такими темпами он завтра или послезавтра, чего доброго, принесет себе на завтрак депутата местного парламента! Я, впрочем, всегда говорил, что у него губа не дура!
— Кота — в клетку, — очнулся сержант. — А вот что с марсианином делать будем? Как назло завтра эта комиссия с Земли, а у нас тут убийство в полицейском участке… Если дело примет дурной оборот, нас с тобой могут сослать на Юпитер!
— Что же нам делать, сэр?
— Делать нечего, будем заметать следы!
Когда Дигглс и Пирсон ступили на Юпитер, настроение у обоих было скверное.
— Дигглс, говорят, местные жители достигают довольно внушительных размеров?
— Похоже на то. Еще я слышал, что они здорово напоминают муравьедов.
— Идите к черту! Ваши познания в биологии стоят у меня поперек горла!
— Рядовой Ноддл!
— Так точно, сэр.
— Когда должны прибыть эти арестованные с Марса?
— Только что телеграфировали, будут вот-вот.
— Смотрите в оба, не прозевайте их!
— Ой, сэр, я, кажется, проглотил что-то, не похожее на муравья!
— У вас что-то к губе прилипло! — проговорил сержант.
— Какая-то бумажка, сэр!
— Дайте-ка мне лупу. Так, так, арестантское предписание! И это как раз накануне комиссии с Земли! Что за неудача! Запросто можем отправиться на Плутон. Говорят, там начальник полиции напоминает хищную птицу размерами со слона.
— Что же делать?
— Будем заметать следы!
ВЯЧЕСЛАВ ГРАЧЕВ, АЛЕКСАНДР КОЧЕТКОВ
ЗАМОК ПАРАДОКСОВ
Бартоломью Казимирович Золотарев — тридцатисемилетний мужчина с повадками неисправимого холостяка — в очередной раз не смог работать, как все, — ночью. Да-да, именно НОЧЬЮ и именно КАК ВСЕ.
Здесь необходима историческая справка. Еще в конце двадцатого столетия было установлено, что во время так называемого сна в корне меняется ход многих процессов мозга, кроме того, человека не сковывают условности, и каждая личность способна во сне развернуться во всю творческую мощь. В этом особом состоянии люди удивительно склонны к общению и способны объединяться в огромные коллективы единомышленников, которым под силу решение любых интеллектуальных задач. С тех пор как планету покрыла сеть сонм-установок, люди с ранней юности обучались, самоутверждались, творили только во сне. И утром, как в сказке, проекты воплощались в архитектурные ансамбли, вдохновенные замыслы становились многотиражными книгами — материальная сфера давно была передоверена итоговому поколению эволюционирующих машин. А днем? Днем счастливое человечество отдыхало, занималось спортом, накапливало впечатления, любило, путешествовало, просто сидело и смотрело в потолок.
