Terry Pratchett - Маскарад (пер. С.Увбарх под ред. А.Жикаренцева)
Люк распахнулся. Из него выбрался Призрак, бросил взгляд вниз и резко захлопнул люк. Раздался пронзительный вой.
Потом Призрак легким танцующим шагом, переступая с одной свинцовой плитки на другую, достиг облепленного горгульями парапета, черно-серебряного в лунном свете, и побежал вдоль самого края крыши. Ветер играл его плащом. Достигнув следующего люка, Призрак опустился на колени…
И вдруг одна из горгулий оказалась вовсе не горгульей, а человеческой фигурой, которая протянула руку и сдернула с него маску.
Как будто обрезала нитки у марионетки.
– Добрый вечер, Уолтер, – сказала матушка. Юноша бессильно осел.
– Привет госпожа Ветровоск!
– Можешь называть меня матушкой Ветровоск. А теперь встань.
С дальнего конца крыши донеслось рычание, затем глухой удар. В лунном свете картинно взлетели вверх обломки люка.
– А здесь приятно, не правда ли? – произнесла матушка. – Свежий воздух, звезды. Я все ломала голову: где? Наверху или внизу? Но там, внизу, только крысы.
В следующее мгновение она уже держала Уолтера за подбородок и резким движением вздернула его лицо к лунному свету. Грибо, гонимый жаждой убийства, выкарабкался наконец на крышу.
– Что ты за человек, Уолтер Плюм? Если бы в твоем доме начался пожар, какую вещь ты вынес бы в первую очередь?
Грибо, глухо рыча, ковылял по крыше. Он любил крыши в целом, и некоторые из самых нежных его воспоминаний были связаны именно с крышами. Но его только что оглоушили ударом люка по голове, и сейчас он искал, кого бы выпотрошить.
Потом он узнал Уолтера Плюма – человека, который его кормил. А рядом с ним стояла вызывающая гораздо менее приятные ассоциации матушка Ветровоск. Однажды она поймала Грибо у себя в саду, когда он кое-что закапывал, и пнула так, что он улетел далеко в огурцы.
Уолтер что-то сказал. Грибо не обратил на его слова особого внимания.
– Отлично, – кивнула матушка Ветровоск. – Хороший ответ. Грибо!
Грибо тяжело хлопнул Уолтера по спине.
– Хочу мммяуллллаакау прямау сейчасссс! Мурр, мурр!
Матушка швырнула маску коту. В отдалении появились бегущие фигуры. Они что-то кричали.
– Ну-ка, надень это! А ты, Уолтер Плюм, сиди тише воды, ниже травы. В конце концов, один человек в маске очень похож на другого человека в маске. А когда они погонятся за тобой, Грибо… заставь их хорошенько побегать. Если сделаешь все как следует, то получишь…
– Дааау, зззннаааюю, – уныло ответил Грибо, натягивая маску.
Похоже, ради одной жалкой копченой селедки придется вкалывать весь вечер.
Из сломанного люка высунулась чья-то голова. На маске Грибо сверкнул отблеск лунного света… и даже матушка признала, что Призрак из него получился первокласнный. Во-первых, его морфогенетическое поле стремилось восстановиться. А его нынешние когти даже с большой натяжкой не могли сойти за человеческие ногти.
Преследователи через люк высыпали на крышу. Грибо плюнул в их сторону, стоя на самом краю крыши, драматически выгнул спину и шагнул вперед.
Этажом ниже он резко выбросил одну руку, ухватился за подоконник и приземлился прямо на голову горгульи, которая укоризненно произнесла: «Больфое фпафибо».
Преследователи, свесившись с крыши, растерянно смотрели вниз. Некоторые все-таки ухитрились где-то найти пылающие факелы. Иногда сила традиционных убеждений сильнее логических доводов.
Грибо вызывающе оскалился и перемахнул с горгульи на водосточную трубу, оттуда – на балкон и так далее. Время от времени он останавливался, чтобы принять драматическую позу и еще раз оскалиться в сторону преследователей.
– Нам бы за ним надо, капрал Шноббс, – сказал один из них, подковылявший к краю крыши позже всех прочих.
– Надо, но лучше нам попробовать спуститься по лестнице. Кроме того, кое-что из выпитого мной очень не хочет оставаться выпитым. Я тебе так скажу: еще немного беготни, и этому миру не поздоровится.
По всей видимости, прочие ополченцы также пришли к заключению, что погоня вниз по отвесной стене вряд ли завершится для них удачно. Дружной толпой они повернулись кругом, кинули пару победоносных кличей и, размахивая факелами, утопали в сторону лестницы.
Крыша быстро опустела. Теперь на фоне неба вырисовывался лишь силуэт нянюшки Ягг с вилами в одной руке и факелом в другой. Она воинственно выбрасывала в воздух то факел, то вилы, периодически восклицая: «Шурум! Бурум!»
Матушка, приблизившись, похлопала ее по плечу.
– Они ушли, Гита.
– Шуру… О, привет, Эсме, – отозвалась нянюшка, опуская орудия праведного возмездия. – Я просто была поблизости, следила, чтобы события не вышли из-под контроля. Это сейчас Грибо был?
– Да.
– О-о, да хранят боги, – отозвалась нянюшка. – Хотя вид у него был несколько раззадоренный. Надеюсь, он ни с кем не случится, мой котик.
– А где твое помело?
– За кулисами, в шкафу.
– Тогда я его позаимствую и послежу за событиями.
– Эй, это же мой кот, это я должна за ним следить… – начала нянюшка.
Матушка отступила в сторонку, и взору нянюшки открылась скрюченная фигура. Человек сидел, обнимая себя за колени.
– Ты лучше последи за Уолтером Плюмом, – сказала она. – Это у тебя получится лучше, чем у меня.
– Привет госпожа Ягг! – скорбно произнес Уолтер.
Нянюшка некоторое время смотрела на него.
– Так он и есть?…
– Да.
– Ты хочешь сказать, он в самом деле совершил все эти уби…
– А ты сама-то как думаешь?
– Ну, если уж на то пошло, я считаю, что нет, – ответила нянюшка. – Дай-ка я тебе кое-что шепну на ушко. Мне кажется, юному Уолтеру не стоит это слышать.
Головы ведьм сблизились. Последовал краткий обмен шепотками.
– Все просто, когда знаешь ответ, – заключила матушка. – Я скоро вернусь.
Она заспешила прочь. Нянюшка слышала, как ее каблуки стучат по ступенькам.
А потом она опять посмотрела на Уолтера и протянула руку.
– Все, Уолтер, хватит рассиживаться. Вставай.
– Да госпожа Ягг!
– Нам, пожалуй, стоит найти тебе местечко поукромнее, а?
– Я знаю местечко поукромнее госпожа Ягг!
– В самом деле?
Уолтер, двигаясь своей фирменной неровной походкой, подошел к незаметному люку поблизости и гордо ткнул в него пальцем.
– Нам туда? – уточнила нянюшка. – Я бы не сказала, что это место слишком укромное.
Уолтер ответил ей озадаченным взглядом, а затем улыбнулся так, как улыбается математик, только что разрешивший особенно заковыристое уравнение.
– Самое укромное место то которое у всех на виду госпожа Ягг!
Нянюшка посмотрела на него пронзительным взглядом, но глаза Уолтера были подернуты глянцем невинности, сквозь который больше ничего нельзя было разглядеть.
Юноша поднял дверцу люка и вежливо указал вниз.
– Ты первая госпожа иначе я увижу твои панталоны!
– Очень… мило с твоей стороны, – ошеломленно ответила нянюшка. Впервые в жизни она слышала от мужчины нечто подобное.
Юноша терпеливо ждал, пока она достигнет конца лестницы, а потом, пыхтя, последовал за ней.
– Это ведь просто старая лестница? – спросила нянюшка, тыкая во мрак факелом.
– Да! Она идет до самого низа! А с низа до самого-самого верха!
– А кто-нибудь еще о ней знает?
– Призрак госпожа Ягг! – ответил Уолтер, спускаясь.
– Ах да, – медленно произнесла нянюшка. – И где Призрак сейчас, Уолтер?
– Убежал!
Она подняла факел повыше. По лицу Уолтера по-прежнему ничего нельзя было определить.
– И что Призрак здесь делает, Уолтер?
– Оберегает Оперу!
– Ну надо ж, какой добренький. Нянюшка начала спускаться по ступенькам.
На стенах заплясали тени.
– Знаешь госпожа Ягг она задала мне очень глупый вопрос! – продолжал сзади нее Уолтер. – Такой глупый любой дурак ответ знает!
– О да, – нянюшка вглядывалась в тени. – Наверное, про пожар в доме спрашивала?
– Ага! Что бы я вынес из дома если б там пожар начался!
– Думаю, ты, как примерный мальчик, ответил, что взял бы свою маму.
– Нет! Моя мама сама может себя взять!
Нянюшкины пальцы пробежались по ближайшей стене. Когда лестницу сочли ненужной, выходящие на нее двери забили гвоздями. Но, как говорится, имеющий уши да услышит, а отсюда можно услышать много интересного…
– Так что бы ты вынес из дома, Уолтер? – спросила она.
– Пожар!
Нянюшка невидящими глазами уставилась в стенку. Потом на ее лице медленно появилась улыбка.
– Какой же ты все-таки бестолковый, Уолтер Плюм.
– Бестолочь я госпожа Ягг! – весело ответил Уолтер.
«Однако ты не сумасшедший, – подумала она. – Ты глупый, но мысли у тебя здравые. Так сказала бы Эсме. Все бывает куда опаснее…»
Тяжело дыша, Грибо бежал по Брод-авеню. С ним происходило что-то неладное. Мышцы очень странно, вразнобой, подергивались. Покалывание в нижнем отделе позвоночника свидетельствовало о том, что хвост хочет вырасти обратно, а ушам не терпелось вернуться на макушку, на привычное место. Когда подобное случается в обществе, испытываешь легкое неудобство.
