Леди-воровка на драконьем отборе (СИ) - Лунёва Мария
Фигушки! Кукиш с маслом! — я злобно растянула губы.Назло всем графьям этого королевства буду любимой, и хоть на костер меня отправляйте.
В дверь постучали. Настойчиво так, даже немного зло.Это насторожило. Люси уже отправилась отдыхать, а больше ко мне вваливаться в столь поздний час и некому. И всё же поднявшись, я поправила подол простенького голубого домашнего платья и поспешила проверить — кого на ночь глядя принесла нелегкая.
Зря! Нужно было просто пропустить этот стук мимо ушей.
Распахнув дверь, я уставилась на Рауля Хелиодоро собственной персоной. Выглядел он странно. Как-то помято. Смущенно и чуточку зло. Не чувствовалось в нем той привычной уверенности, которую он источал. Не горел в его сапфировых глазах огонек соблазнителя.
— А, граф, — улыбнулась я через силу, борясь с внутренним трепетом и желанием расплакаться прямо на этом месте от вновь нахлынувшей волны боли и обиды, разочарования и пустоты. — А вы случайно комнатой не ошиблись? Ваша любовница за дверь от меня обитает. Или компрометировать явились? Так не выйдет, я как бы и при одежде, и не в постели.
— Я хотел объясниться, Бель... — негромко произнес он, так же пытаясь улыбнуться. Выходило у него еще хуже, чем у меня.
— Я вам не Бель, граф! — резко одернула его. — Для вас я леди Гимера и только на «вы».
— Я понимаю, ты зла, — он тяжело кивнул, — то, что там происходило, было не для посторонних глаз.
— Ваша светлость, да я уже как бы и сама сообразила, что удачно оказалась на той полянке...
— Нет, — рыкнул он, на его скулах заходили желваки. — Нет! Ничего ты не поняла...
— Простите сердечно, граф, но я верю только своим глазам и ушам, — процедила в ответ. — И понимаю, почему вы стоите на пороге моей комнаты. Вам всё еще требуется убрать меня с её пути. Но не переживайте, один конкурс и я исчезну. И надеюсь, даже имени больше вашего не услышу.
— Я не отступлюсь, Бель, — он покачал головой. — Не отступлюсь, даже если придется играть грязно. Но тебя я не отпущу.
— Грязно? — я удивленно приподняла бровь. — А до этого что всё чисто ещё было?
— Ты ничего не знаешь, девочка моя! — выдохнул он. — Я хочу объясниться, позволь мне пройти в комнату.
— Катились бы вы, граф, отсюда подальше! — мои эмоции прорвались наружу. — Я большего мерзавца, чем вы, не видывала. А знакомства у меня разные, уж поверьте. Объяснить мне? Что же вы хотите мне поведать? Вы, который являлся сюда, когда я была в постели! Вы, который морочил мне голову, вдувая в уши слова любви. Всё, что я сейчас могу вам сказать — пошел вон из моей жизни! Изменникам и волокитам в ней не место.
— Бель... — он шагнул ко мне, тяжело опираясь на трость.
— А ведь вы мне нравились, лорд Хелиодоро, — прошептала я, хватаясь за остатки самоконтроля. — Скажу даже больше, я была почти влюблена в вас. А теперь мне стыдно за собственную глупость и наивность. Так что пошел вон, мерзавец!
С этими словами я захлопнула дверь, всхлипнула и вдруг поняла, что плачу.
Какой позор! Он видел мои слёзы!
— Бель, — послышался глухой удар и тихий голос. — Я прошу тебя, умоляю, впусти и выслушай.
— Пошел вон, предатель, — дрожащим голосом повторила и трусливо бросилась к кровати.
Обняв подушку, упала набок и прислушалась.
Казалось, он стоит за этой треклятой дверью. Слушает и ждет...Всхлипывая, утирала слезы и чувствовала себя маленькой девочкой. Той самой сиротой без матери, которую жалели все вокруг, как бы я ни хотела в этом признаваться сама себе. Но я слышала их разговоры, эту щенячью жалость, делающую мне больно.
Да я никогда не спрашивала у отца о матери, потому что боялась, что эта женщина меня предала и бросила. Я так страшилась испытать эту боль. Но получила её от другого. Стоило мне выйти из-за спины отца, как моё сердце просто безжалостно раздавили. Лорд Рауль Хелиодоро, о котором я так часто слышала в собственном доме.
Объясниться он желает. Навешать новую порцию лапши на мои уши. Не поверю ни единому слову.
Мерзавец!
Я снова всхлипнула и повернулась на другой бок. В комнате становилось темнее, мои глаза медленно слипались.
"Слишком быстрый сон, — промелькнула мысль в голове, — и тьма такая странная, как туман"
Мое тело медленно обмякло. Слезы высохли, и эмоции улеглись. Я словно парила в некой дымке. Вроде и спала, но в то же время отчетливо слышала, как щелкнул замок двери. Как она с легким скрипом отворилась. Тихо цокнула трость по полу.
Матрас прогнулся, и чья-то теплая ладонь легла на мои волосы. Пригладила их.
— Я тысячу раз проклял этот день и эту женщину, что не может успокоиться, и плетет свои интриги, — густой бас Рауля я не узнать не могла. — Я ненавижу её только за одно то, что теперь страдаешь ты. Ненавижу себя за это. И самое страшное — не понимаю, как теперь вымолить твое прощение, девочка моя. Мой лучик счастья. Никогда я не желал причинять тебе зла. Да, признаюсь, была мысль вывести тебя из этого отбора скомпрометировав. Но лишь потому, что я своей супругой вижу только тебя и никого иного. Просто я люблю тебя, Бель. Люблю безумно, — он медленно провел тыльной стороной ладони по моей щеке. В этой простой ласке было столько нежности, что мое сердце дрогнуло. — Завтра ты проснешься бодрой и отдохнувшей, моя Бель. Не будешь помнить произнесенных здесь слов, и не вспомнишь, как я приходил к тебе этим вечером. Ты поступишь так, как посчитаешь нужным. А всё это я повторю тебе потом. Расскажу, как сильно люблю и насколько ты важна для меня. А сейчас спи, моя темная королева. Отдыхай, леди Лиса.
Я не успела удивиться, откуда он знает прозвище, данное мне моряками в порту. Моё сознание медленно потухло, и я провалилась в глубокий сон без сновидений.
Глава 15 Куда же вы, леди?
Что день будет преотвратительным, поняла ещё даже не проснувшись. Просто обычно на мой подоконник прилетали маленькие желтенькие певчие птички и весело исполняли свои трели. А тут мало того, что ветром раму распахнуло, впуская в комнату холод, так ещё и раздалось громкое: «Кар». Огромная ворона влетела в окно и уселась на мой стол. Наглая пернатая, важно пройдясь по столешнице, добралась до оставленной тарелки и ухватила огромный ломоть сыра.
Моргнув, я приподнялась от такой наглости. Но вороне мои телодвижения были нипочём. Столь же высокомерно она вернулась к окну и, оставив на ней жирную блямбу из-под хвоста, удалилась.
Да молча и да с сыром!
— Кажется, это послание богов, — пробормотала, глядя на оставленный на столе неприятный подарочек. — Класть они хотели на меня и мои беды. Ясно! — я кивнула. — Выкручиваться буду, полагаясь на собственные силы.
Да, я была суеверной, как и все жители теневого мира нашего королевства. А ворона, вообще, птица странная и не предвещающая ничего хорошего.
Откинув одеяло, села. Потянулась и смекнула, что еще не слышала трезвона этого треклятого колокольчика гофмейстерины. Снова взглянула в окно и широко зевнула. Надо же, выспалась, правда, все равно чувствовала себя весьма раздраженной и чего уж — злой.
На серое небо наползали тяжелые тучи. Будет гроза, а может, и затяжные дожди. В это время года они не редкость. Не хотелось бы, чтобы этот период застал меня здесь.
Дожди я любила, но при этом наблюдала за игрой капель на лужах, сидя на подоконнике в своей комнате, завернутая в плед и с кружкой горячего шоколада.
Настроение упало ещё ниже.
Поднявшись, прошлась к окну и закрыла раму. Поежилась и вздрогнула.
В коридоре послышались звонкие трели.
— Да, чтобы тебя!!! — моё терпение лопнуло.
Распахнув дверь, я вышла и, протянув руку, выхватила у графини Алье этот злосчастный колокольчик.
— Что вы себе позволяете, виконтесса? — она мгновенно встала на дыбы. — Какая дерзость!
— Дерзость, ваша светлость, — это если я сейчас этот колокольчик к вашему заду привяжу и скакать заставлю как ту заблудившуюся корову. А то, что сделала я — всего лишь выражение крайнего несогласия с вашей манерой заявляться в это крыло. До завтрака ещё полтора часа и всем здесь плевать, какой должна быть будущая королева. Все хотят спать! Ясно вам!
