Олег Шелонин - Паладин. Изгнанник
Затем, чтобы разрядить обстановку, он зажал попугаю клюв и в узилище, наконец-то наступила блаженная тишина.
– Сейчас я задам тебе короткий вопрос, отпущу клюв, а ты так же коротко ответишь. Это кто? – Кевин глазами показал на аксакала и отпустил клюв.
– Стерва!
Юноша вновь зажал попугаю клюв.
– А если подумать? – внушительно спросил он, посмотрев в глаза склочной птице и вновь освободил клюв.
– Шахра… Тьфу! Джавдет.
– Уже лучше. А это кто? – Кевин перевел взгляд на девушку.
– Тоже стерва!
– Не повторяйся, это я уже понял. И что зовут ее Гюзель, понял, ты недавно говорил. Меня интересует другое: это, случайно, не дочь главного визиря?
– Она самая, – злорадно заерзал на плече юноши попугай. – Ты знаешь, какое у нее задание? Джафар, братец этого визиря недоделанного, приказал ей, чтобы она его в нормальный вид привела, тогда свободу получит.
– Это как? – не понял юноша.
– Ну, чтобы мужиком сделала, бестолочь! – клюнул Кевина в затылок попугай. – Ты видишь, у них даже цепи друг до друга достают! Они соприкасаются! Сволочи! Хоть бы раз показали в натуре то, что он в своих книгах пишет! Уж как она старалась! Как ластилась! А он ей – банан!!!
– Не приведи Всеведущий, об этом узнает мой жених Синдбад! – всполошилась Гюзель.
– Ага! Попалась, стерва! У тебя еще и жених есть? Всех заложу! Ох, и натерпелся я с вами! Вот выйду – все воробьи, все вороны, все павлины мои будут!
– Слушай, попка, – вздохнул Кевин, – а ты какого пола будешь?
– Кинжал видишь? Конечно, мужчина!
– А ты не боишься? – спросил Люка. – У павлиньих женщин свои мужчины есть.
– Всех зарежу! Один останусь!
– Пересидел ты в камере, парень, – посочувствовал попугаю Бессони. – Кажется, мы имеем дело с законченным озабоченным маньяком. Хорошо, что его интересы распространяются только на птичек.
– Да, кстати, – задумался Кевин, – с ними все понятно, а вот тебя за что Джафар сюда засадил?
– Какая тебе разница? Я жертва политических интриг! – гордо задрал клюв попугай.
Джавдет опять оторвался от своих записей, которые не прекращал практически ни на минуту:
– А что тут непонятного? Он всех овец Джафара отымел, всех павлинов отымел…
– Ну и дальше что? – азартно подался вперед тролль.
– Что? На самого засматриваться начал.
– Вах! Стерва! Зарежу! Я не голубой! Я не как ты! Я с чисто научной целью!
Кевину мысленно представил себе, как этот буйный попугай имел овечек и на всякий случай пересадил его на кожаный нарукавник доспеха.
– Сиди здесь, чтобы был на глазах.
– Мудрое решение, шеф, – одобрил его действия Люка.
– А нам не пора отсюда выбираться? – спросила Офелия.
– Пожалуй, – согласился юноша, внимательно посмотрел на Джавдета с Гюзель. – Вам лучше пока посидеть здесь. Там, куда мы идем, будет слишком опасно.
– А-а-а… – Гюзель посмотрела на цепь, – …может, вы нас раскуете?
– Нет, пусть это сделает Синдбад, – решительно сказал Кевин. – Я его потом подошлю. И если кто-нибудь скажет ему про Гюзель что-то нехорошее… – юноша обвел всю компанию взглядом, особо выразительно посмотрев на Джавдета с попугаем, – …то от кого-то даже перышек не останется. Синдбад – мой друг.
Джавдет испуганно закивал головой, а попугай, пытавшийся в тот момент что-то сказать, торопливо захлопнул клюв. До него дошло, к кому в первую очередь было обращено предупреждение, и понял, что с этим товарищем лучше не шутить.
– А теперь, говорливый ты наш… Кстати, как тебя зовут?
– Яго, – буркнул попугай.
– А теперь, Яго, не подскажешь, как отсюда выбраться? Желательно в царский дворец.
– Как и положено, – сердито буркнул попугай, – через дверь.
– Ты не выпендривайся, ты крылом покажи, – прикрикнул на него Люка.
– Там, – махнул Яго крылом в сторону ширмы, стоящей за письменным столом, где продолжал строчить свои сказки Джавдет.
За ширмой, откинутой троллем, рядом с кроватью узника, действительно была дверь. Кевин поднял меч.
– Сейчас я вырежу замок. Только вот грохот будет.
– Эх, всему вас учить надо, – презрительно фыркнул попугай, распахивая левое крыло, под которым оказался набор отмычек между перьев. – Вот эта, пожалуй, подойдет.
Он вспорхнул с руки Кевина, азартно работая крылышками, завис около двери и шустро отомкнул замок.
– А ты мне нравишься, птичка, – засмеялся Люка. – А что ж ты раньше-то так не смог? Три года здесь парился?
– Это этих стерв на простой цепи держали. Моя замагичена. Ее только мой бывший хозяин Джафар мог снять или особым мечом разрубить. – Попугай покосился на меч Кевина. – Короче, куда идем? Джафар отсюда много ходов нарыл.
– И в опочивальню царя есть? – заинтересовался Кевин.
– А то! Там сейчас Арзибиби такое вытворяет! Гульба полным ходом идет.
– Стоп! – Только тут до Кевина дошло несоответствие. – Было же объявлено, что Гюзель теперь невеста, будущая любимая жена царя, но она сейчас здесь, а там ее пропивают…
– Да кому нужна эта строптивая су… – попугай поперхнулся. – А вот Арзибиби сейчас под ее видом там зажигает! Джафар сам ей личину навел. Она-то в этом деле ни уха ни рыла, хоть и ведьма. Разве что фигурка у нее ничего, можно покувыркаться. Танец живота неплохо исполняет…
Гюзель не выдержала, сдернула со стола грушу и запустила ее в попугая.
– Это нечестно! – завопил Яго, в лихом вираже уворачиваясь от сладкого снаряда. – Это была моя идея – грушей запустить! Плагиат! Везде плагиат! И эта Шахразада у меня все подряд ворует! Вот ты, мелкий… – с лета кинулся он на грудь Люки. – Мы с тобой оба маленькие, все норовят нас обидеть! – начал плакаться он, одновременно запуская лапку в его карман и выуживая оттуда кошелек. – Вот скажи: это честно?
– Я тебя понимаю, – вздохнул Бессони, пытаясь погладить разобиженную птичку по перьям. Рука случайно задела за кошелек, и тот плюхнулся на пол. Люка поднял его. – Ах ты, гад!
Яго шарахнулся в сторону.
– Ну вот, и ты такой же, как все! Нет в жизни счастья!!!
– Слушай, – сморщился юноша, – знаю тебя всего несколько минут, а уже голова болит. Э… Люка, а откуда у тебя кошель?
– У Козибана взаймы взял. Только он об этом пока не знает, да и не узнает уже. А правда хорошо, что теперь отдавать не надо?
– Вездесущий, с кем я связался… Ладно, пернатый, ты, я так понимаю, здесь все входы-выходы знаешь, веди.
– Без проблем, – тряхнул зеленым хохолком Яго. – Вам куда? На кухню? В сокровищницу? К наложницам? В спальню царя или к моему бывшему хозяину и Арзибиби?
– На кухню, – тут же сказал Зырг.
– В сокровищницу и к наложницам, – ввел коррективы Люка.
– Я вам дам наложниц! – разозлилась Офелия.
– А я добавлю! – поддержал ее Кевин. – А как ты думаешь, птичка, чем сейчас занимаются Джафар и Арзибиби?
– Окучивают царя, разумеется.
– Значит, в тронном зале?
– Конечно.
– Вот туда и веди!
27
Попугай все же немножечко промазал. Вывел их не прямо в тронный зал, а в комнату отдыха, где бывший калиф дагбадский, а ныне царь агабский Гусейн ибн Арафат имел привычку отдыхать от трудов праведных. К счастью, когда зашевелился гобелен на стене, и оттуда один за одним начали появляться члены команды Кевина, комната отдыха пустовала, так как мудрый царь уже третьи сутки подряд непрерывно работал в тронном зале с Арзибиби и младшим визирем. Об этом красноречиво говорил громкий смех, стук застольных чар и расслабляющая восточная музыка, доносившаяся оттуда. Слышимость была прекрасная, так как комната отдыха через коридор соседствовала с тронным залом. Кевин проложил палец к губам, призывая всех к молчанию, и осторожно отодвинул шелковый полог, который отделял комнату отдыха от коридора. По нему сновали слуги с подносами. Маршрут у них был один: с кухни несли подносы, набитые вином и яствами, обратно уносили подносы с объедками. Помолвка Гюзель-Арзибиби с царем отмечалась на широкую ногу.
В одном из слуг, с мрачным видом направлявшемся в тронный зал, юноша с удивлением узнал Синдбада и понял, что подоспели они вовремя. Облаченный в белый поварской халат, он шел, придерживая одной рукой большую чашу с пловом на голове. Другая рука сжимала под халатом рукоять кинжала, ножны которого топорщились под белой тканью на боку.
– Прорвался-таки, – пробормотал Кевин.
Синдбад тоже бормотал.
– Сейчас зайду, зарежу Гюзель, зарежу Джавдета, а потом зарежу царя! Если спросят – зачем? – скажу: случайно. Пока нес плов, споткнулся… три раза. Вах!
«Вах!» он сказал уже в комнате отдыха, выдернутый туда мощной рукой Кевина. Юноша тут же зажал ему рот, а Зырг сдернул с головы чашу с пловом и начал есть.
– Не чавкай, – сердито прошипел Кевин.
Ради соблюдения конспирации тролль вынужден был пойти на жертвы, и стал глотать плов, не пережевывая.
– Вкусно? – спросил Люка.
– Вкусно, – промычал тролль, – но не дам.
