Сергей Панарин - Барабан на шею!
– А почему он на цепи?
– Чтобы не улетел, разумеется.
– Нет, я хотел спросить, зачем он вообще летает?
– Ах, это… Хозяин замка, древний граф, был большим оригиналом. Он услышал пророчество, дескать, скоро море выйдет из берегов и наступит всемирный потоп. Вот мнительный граф и заказал уникальное убежище. Замок строил сумасброд-архитектор, достойный заказчика. Мраморшвиммер напичкан секретными комнатами и ходами. Колдун, наложивший на крепость чары полета, поработал на славу. Сложнейшее заклинание черпает силу прямо из земли и, в принципе, будет работать вечно.
– А кто им сейчас владеет?
– Формально – наследники странного графа, какие-то там дальние потомки. А так – пустует. Кому придет в голову лазить вверх-вниз по цепи?
– Нам, – мрачно сказал Лавочкин.
Они начали восхождение. Цепь была удобной: угловатые звенья позволяли уверенно ставить ноги.
Со стороны могло показаться, будто по тонкой веревочке ползут два муравья. Истинные размеры замка подавляли, высота пугала. Солдат заставил себя не смотреть вниз, но, когда до конца оставалось метра три, все же взглянул.
Мгновенно перехватило дыхание, закружилась голова.
Рядовой стиснул цепь в объятиях, зажмурился, глубоко дыша.
– Да, Колян, – пробормотал он. – Ты только что чуть не взял эту крепость сердечным приступом…
Взобравшись наверх, Лавочкин и виконтесса оказались в полутемной комнатушке, освещаемой через люк, куда опускалась цепь. Солдат порылся на полках, висевших на стенах, и нашел лампу. Она зажглась, стоило только к ней прикоснуться. Коля отнял руку. Огонек потух.
– Экономно, – оценил парень, хватая лампу за ручку. – Куда дальше?
– Думаю, сюда. – Марлен указала на приоткрытую дверь.
За дверью была винтовая лестница. Она привела путников на смотровую площадку одной из башен.
На западе, вдалеке, синело море. На востоке торчал высокий холм, под которым прятался Улькхемикер со своими гомункулусами. С севера, где начинались горы, обзор закрывался центральной башней, а южное направление ничем не удивляло: желтый лиственный лес, пара озер да совсем близкая река.
– Вдоль реки проходит граница с Черным королевством, – сказала виконтесса.
– Надо же. – Лавочкин скептически пожал плечами. – Репутация зловещая, а спокойно, словно на кладбище…
– Да, этот мирный вид многих обманул. Неверная оценка противника никого до добра не доводила, Николас.
– Ну, ты излагаешь, как на занятиях по военной теории! – Солдат хмыкнул, вспоминая занудную учебу. – Ладно, пойдем, добудем чертов барабан. Я замучился без своего знамени.
Было два пути: лестница, ведущая вниз, к цепи, и дорожка по крепостной стене, упиравшаяся в соседнюю башню.
Коля и Марлен осторожно прошли по стене, не глядя вниз. В башне был винтовой спуск, им и воспользовались молодые люди.
Попали во двор, к основному сооружению замка – дворцу. Он, как и все остальное, был мраморным. Солдат тайно окрестил его мегамавзолеем. Над входом висело предупреждение: «Здесь ходят только внимательные и аккуратные. Ступай не спеша. Говори тихо. Мысли трезво. Мой руки с мылом. Иначе – смерть».
– Ах, эта знаменитая суровая немецкая мудрость! – хохотнула виконтесса. – Перст в носу – шаг в преисподнюю. Секс без причины…
– Постой! – прервал ее Лавочкин. – По-моему, это не моралите, а четкие правила поведения в замке. Ты же сама говорила, что тут ловушки напиханы.
Марлен промолчала.
Они ступили в прохладную тьму. Лампа в Колиной руке разгорелась сильнее. Начались хождения по лабиринту. Коридоры были не узкие, под два метра шириной и такой же высоты.
– И стоило лезть почти на небо, чтобы снова топтаться по казематам? Достали уже эти подвалы… – досадливо повторял солдат.
В первом же тупике искатели Барабана наткнулись на неприятную находку. На стене висел скелет с переломанными ребрами. К нему крепилась табличка: «Я пренебрег указаниями, выбитыми на входе».
– Вот оно, наглядное пособие по технике безопасности, – сказал Коля. – Теперь ты поняла, почему я так серьезно отнесся к инструкции?
Путники почувствовали себя увереннее. Движение ускорилось. Углублялись в ответвление, заходили в тупик, возвращались. Углублялись, заходили, возвращались…
Через пару завалов и россыпь потайных кирпичиков «наступи и получи» проскочили почти шутя. Пока…
Пока не наткнулись на второй скелет. С проломленным черепом. Табличка гласила: «Я досконально следовал указаниям».
– Ну, что скажешь, умник?.. – рассмеялась Марлен.
Лавочкин перевернул табличку. На обратной стороне было написано единственное слово: «Шутка!»
Самонадеянная девушка замолкла.
В тишине раздался далекий утробный вой. Ему ответил глухой рык, короткий и злобный.
– Елки-ковырялки, кто это? – прошептал солдат.
Виконтесса отозвалась не сразу.
– Я думала, это миф… – проговорила она. – По преданию, здесь, в лабиринтах Мраморшвиммера, обретаются два сверхсущества. Это чистые воплощения сил Зла и Добра. Первое носит имя Юбеляй[31]. Оно округлое, поэтому катается по коридорам, пожирая все живое. Второе называют Роббен Гутом[32]. Оно бесформенное, ведь никто не знает, как выглядит Добро. Роббен Гут ползает и всех поглощает, даря им радость полного слияния с собой и друг с другом…
– Подожди. – Коля коснулся руки Марлен. – Кого поглощает? Какое «все живое»? Тут же нет никого!
– Именно! Потому и загнали эту парочку в местные лабиринты. Чтобы равновесие не нарушалось. Понимаешь? Они крутятся тут, а мир спокойно решает свои проблемы. Правда, иногда Юбеляй и Роббен Гут сталкиваются. Тогда они сражаются, и пока, к нашему общему счастью, никто не победил. Если одержит верх Юбеляй, то мир погрузится в пучину хаоса и зла. Если же победит Роббен Гут, то все люди мира поймут, что творить всяческое зло, грабить, истреблять, воровать, угнетать себе подобных нехорошо, и будут это делать только во имя Добра!
– Что опять-таки неприемлемо.
– Точно. Эти мощные воплощения – сфокусированная суть древнейшего вселенского конфликта. Яйцо и ползущая масса… Не самые красивые облики, но важна не форма, а содержание, не так ли?
– Не так. Важно сейчас совсем третье, – волнуясь, пробормотал Лавочкин. – Важно не попасться ни Добру, ни Злу. Не стоило молчать про Юбеляя и Роббен Гута, наверное…
– Я же думала, это миф! – надулась Всезнайгель. – Замок строили много веков назад!
«Идеальное место для тайника с Барабаном Власти, – подумал он. – У меня поджилки затряслись от новостей Марлен».
– Скажи мне честно, – громко сказал Коля. – Это вся информация про Мраморшвиммер? Или через пару шагов ты вспомнишь еще какую-нибудь легенду о динозавре?
– Не ори на меня, – тихо, но жестко ответила виконтесса. – Забыл правила, которые так рьяно исполнял? Хочешь, чтобы прикатилось яйцо Зла? Или тебе лучше слиться с Добром?
– Нет, слиться я не хочу, – пробормотал солдат. – Вперед марш.
Дальше шли почти крадучись. Ловили каждый шорох, замирали при всяком дуновении сквозняка. Свет лампы выхватывал надписи, оставленные безвестными скитальцами: «Было бы заблуждением полагать, что я заблудился», «Добро должно быть с кулаками», «Истина где-то рядом» и прочие «Чудище обло, озорно, стозевно и лаяй».
Марлен сказала:
– Я когда такое читаю, мне сразу в голову дурные мысли лезут…
– Ну, какая голова, такие и мысли, – шепнул Лавочкин.
Зайдя за поворот, солдат почуял, что-то изменилось. Впереди разливался мутный свет. И он приближался.
Когда Коля разглядел Роббен Гута, в памяти всплыла фраза «ведьмин студень». Сияющий белесым светом Роббен Гут полз навстречу солдату и девушке. Гут имел кисельную консистенцию и произвольно тек, выдвигая и поглощая собственные ложноножки. Воплощение Добра занимало весь коридор в ширину, а в длину было не менее четырех метров.
Колеблющийся молочный Роббен Гут передвигался не быстро, но беспрерывный процесс подтягивания за собственными отростками создавал иллюзию неотвратимо энергичного движения.
– Валим, Марлен, – процедил сквозь зубы парень, шагая восвояси.
Виконтесса не отстала.
«Хорошо, что Роббен Гут студень, а не мужик с луком и бандой подельников», – подумал солдат.
– Николас-с-с… Николас… – позвал рядового спокойный, какой-то воздушный голос.
– Ты слышишь? – спросил Лавочкин спутницу.
– Что? – не поняла она.
– Николас-с-с… Подожди!.. Я чувствую в тебе Добро… Мы должны…
– Слиться? Дудки! – Коля развернулся к Роббен Гуту.
– Николас, ты чего?! – Девушка потянула его за рукав. – Пойдем скорее!
– Поговорить… Слиться мы всегда ус-с-спеем… Смотри, я остановился.
Воплощение Добра втянуло последние ложноножки, перестало расползаться, стабилизировав форму. Этакий сияющий матрас, да и только.
Солдат решил побеседовать:
– Что ты хочешь мне сказать?
