Первый элемент (СИ) - Ли Рина
Так вот. На меня, значит, смотрели, как на пришельца, а потом, когда мы зашли в столовую, ещё и начали перешептываться за спинами. Вот вам и «Добро пожаловать в Академию Стихий».
Столовая была очень большой, отдельным зданием, светлая и просторная, с большими окнами, без особых излишеств в виде украшений интерьера и запахом какого-нибудь ягнёнка под винным соусом. Все было максимально просто.
Виолетта попросила для меня воды. Женщина у столешницы посмотрела на меня так, словно я уже выпила всю воду в академии и требую последний стакан, который она приберегла для себя и своей семьи. В общем, дали мне воду, я наскоро попила и выбежала наружу. Упаси Боже зайти туда снова.
В итоге меня привели в какую-то очень странную палатку, большую, как в исторических фильмах. Я остановилась перед «входом», осмотрела башни вокруг, внимательно посмотрела на Виолетту, а когда она обернулась с вопросительным взглядом ко мне, весьма красноречиво заявила:
— Я туда не пойду!
Виолетта явно такого не ожидала, поэтому очень странно-удивленно посмотрела. Этот взгляд был что-то среднее между «Почему именно?» и «Я сейчас тебя убью». Я всю боль, конечно же, прочувствовала, но объясняться не собираюсь.
— Почему? — Логичный вопрос, вообще без претензий.
Я молчала и думала, что ответить, да так, чтобы вышла вполне приличная и цензурная речь, но Виолетта приняла это на свой счёт, поэтому сразу же напомнила:
— Мне придется сообщить магистру Хильдесу…
Я подняла ладони вверх, принимая поражение:
— Ладно-ладно, можешь не продолжать и не пугать. Иду я.
И я таки пошла.
Внутри это выглядело не так страшненько, скорее просто грубо и максимально просто. Стол, стул, бумаги, ящики, ковер. Последний мне больше всего понравился, порадовал очень, даже насмешил, учитывая общую грубую картину, как на военном полигоне. Миленький, в общем, ковер.
— Кто там ещё? — Буркнула не менее грубая женщина в чёрной мантии. Её немного крючковатые пальцы держали перо и что-то быстро записывали в свиток. Попеременно она поправляла круглые очки с большими линзами на носу, каждый раз скашивая к нему глаза. — Все вступительные экзамены дети сдали, я сдала все отчёты чуть ли не раньше. Не сомневайтесь в моей профессиональности…
Я бесшумно прыснула со смеха и поспешно отвернулась.
— Здравствуйте, магистр Лирселл, Виолетта Трисгольд по приказу магистра Хильдеса привела на вступительный экзамен землянку Камелию…
— Землянку? — Оживляется моментально старушка, отрываясь от своих бумаг и поднимая глаза на нас. — Интересно, интересно, неси её сюда!
Виолетта девочка послушная, я это сразу поняла, поэтому меня подталкивают за локоть к столу. Не сказала бы, что я была ей благодарна (наоборот, проснулась злость), но перед смешной старушкой (а она шикарна — это факт) сделала максимально радушное лицо и даже кивнула:
— Здравствуйте!
Меня удостоили очень внимательным взглядом черных глаз через очки и был вынесен точный вердикт:
— Землянка. Живая.
Я возмущённо приподняла бровь. Неужели не должна была быть таковой?
— Ну, присаживайтесь, леди…
— Лия. Просто Лия, — нервно дёрнула плечом и села на стул, сложив руки на груди. Не то, чтобы это было механической привычкой, некой необходимостью, скорее я просто сразу показала собеседнику, что искренней с ним не буду. Не дождётесь. Хочу домой.
Милая старушка же внимательно смотрит на меня, напряжённо кивает, но все же исправляется:
— Лия. Посмотрим вместе, что вы можете.
Она достает новый свиток, прежнее, уже помотанное жизнью, перо и начинает что-то быстро записывать.
— Полное имя?
— Васильченко Камелия Дмитриевна.
— Возраст?
— Двадцать один год.
— Замечали за собой какие-нибудь вспышки магии?
— Нет.
— Хотели быть магом (или любым другим мифическим существом) в детстве?
— Нет.
— Увлекались магией, как таковой?
— Нет.
— Видели что-то странное и необъяснимое в своей жизнь?
— Курс доллара.
— Что, простите? — Резко впала в ступор старушка.
— Нет-нет, ничего, — усмехнулась я, злясь на весь мир. Мне совсем это не нравилось. Я хочу домой.
Женщина смешно кивает головой и что-то записывает. А потом приспускает очки к кончику длинного носа, смотрит на Виолетту и спрашивает абсолютно серьёзно:
— Она точно маг?
Я смотрю на девушку, но та откровенно пожимает плечами и разводит руки в стороны.
Старушка смешно почмокивает губами и достаёт какие-то странные карточки из-под стола. Раскладывает передо мной все пять карт. Я б спросила, что это такое, но мне это совсем не интересно. Сидела на стуле молча только из-за того, что не знаю, как тут относятся к попыткам бежать. Если в моде корсеты, значит, и казни должны быть в силе.
— Проводи ладонью сверху. — Говорит магистр Лирселл, внимательно смотря на меня и карты.
— Просто проводить? — Спрашиваю я, сильно сомневаясь. Да и вообще не понимаю, для чего это нужно.
Та коротко кивает, особо, видимо, не желая со мной говорить. Я глубоко вздыхаю, чуть закатывая глаза и веду ладонь по воздуху над картами. Они вообще были достаточно красивыми: цвета старой бумаги, достаточно твёрдые на вид, с аккуратной чёрной рамкой и непонятные мне орнаменты. Не знакомые мне, точнее, ибо раньше подобного не встречала. Что-то вроде геометрических фигур, плавных цветочных линий и китайских иероглифов и все это вместе, на один картах, выглядит довольно гармонично.
Пока я рассматривала карты, к моей ладони приложилась, словно примагнитилась, четвёртая карта. Я впала в ступор. Моя ладонь была на приличном расстоянии для таких фокусов, что это было?
Внимательно смотрю на старушку, требую объяснения, но она и говорить со мной не желает, только на карту внимательно и напряжённо смотрит.
— Переворачивай. — Подсказывает Виолетта, стоявшая сзади.
Зачем? Я не хочу. Мне и так страшно.
Но послушно переворачиваю карту, вообще, если честно, уже откровенно приходя в ярость. Но карта меня очень удивляет. Она была ярко зелённого цвета с изображением леса. И ладно, если бы на лесе все заканчивалось, но нет, это далеко не так. Листва деревьев передвигалась на рисунке, словно на ветру, каждый листочек блестел и переливался под не изображаемым солнцем. Вдруг на картинке, которая жила своей жизнью, порывом ветра приносится искрящаяся ярко-зелёная пыльца (магия? Боже, что это?). Она проносится по всей карте, рассыпается на небольшой расточек. Последний же начинает расти, извиваться, тянуться к верху, невидимому мне солнцу, и бутон его раскрывается, и теперь я вижу, что это не просто цветок, а нежно-розового цвета камелия.
Невероятный всё-таки фокус! Как они это сделали? Похоже просто на карту, явно не экран.
— Маг Земли с мира Земля, прекрасно! — Обрадовалась старушка, не меняя каменного выражения лица, и сразу же начала записывать что-то в свитке.
Земля?? Чёрт! Не хочу Землю, это ужасная стихия, самая слабая, не для чего не нужная! Ненавижу! С каждой секундой моего нахождения тут ненавижу это место все сильнее! А фраза магистра Лирселл звучала, как самая злая шутка, ужасная ирония, чёрный юмор, но не как что-то адекватное! Это были мои первые две мысли. Следующим же делом я вспомнила про девушку-змею, которая стояла сзади, и чётко осознавала, что мне таки придется с ней жить в одной комнате. Очень надеюсь, что это не затянется, но сам факт добивает.
Добивала также и старушка, которая мало того, что поставила размашистую роспись в свитке, так ещё открыла ящичек, достала оттуда какую-то черную ткань, положила на стол ткань, сверху свиток и с совершенно чистой, видимо, совестью, вручила это «великолепие» мне.
— Что это? — В шоке промямлила я. Злости пока не было, нет, только шок.
— Ты удачно сдала экзамен, я тебя поздравляю. Это официальный документ того, что ты адепт Академии Стихий. А это, — тык длинным костлявым пальцев в ткань, — мантия адептов, обучающихся на факультете магии Земли.
