Юлия Набокова - Побег из сказки
Лариса купила самое большое ведерко попкорна и поспешила в зал, куда уже стекалась публика.
* * *Поднявшись наверх и ступив на белый ковер, Глаша зажмурилась от яркого солнечного света, проникавшего в высокие, размером с человеческий рост, окна. После мрачных коридоров и темного зала первого этажа она даже ослепла на секунду. Потом глаза привыкли к солнцу, и девушка занялась обыском.
В комнате было не так много мебели. Половину круглой стены занимали окна, делая помещение похожим на аквариум или какой-нибудь современный пентхаус, здесь стояло кресло, накрытое белой шкурой неизвестного происхождения. Другая половина стены была глухой. Тут находились дубовый письменный стол, сервант, заставленный разноцветными склянками, как витрина парфюмерного магазина, и подобие дивана. В витрину Глаша решила пока не соваться, а вот на столе ее внимание привлекла стопка писем. Покрутив в руках, она с сожалением положила их обратно. Почерк, которым были надписаны конверты, был безупречен, но слова не имели ничего общего с русским языком. Нечего даже было и думать о том, чтобы прочитать содержимое посланий. Какая досада!
Девушка потянула на себя ящик стола и обнаружила там пожелтевшие свитки, стопку тонких пергаментов и толстую книгу в кожаном переплете.
– Неужели колдовская? – обрадовалась она, осторожно вынимая книгу.
Кто знает, вдруг она кусается, как в фильме про Гарри Поттера? Но книга вела себя, как и подобает приличной книге: не вырывалась, не брыкалась, дурным голосом не вопила. Но и тайны свои выдавать не спешила: Гликерия с разочарованием уставилась на все те же незнакомые буквы и со вздохом захлопнула бесполезный талмуд. Книга была тяжелой и выпала из рук. По белоснежному ковру разлетелись разноцветные фантики. Глаша охнула, опускаясь на пол, подняла том, аккуратно сложив страницы, и недоверчиво уставилась на кусочки фольги и бумаги, засыпавшие пол. Не веря своим глазам, она протянула руку, нащупала клочок зеленой, чуть промасленной от шоколада обертки и прочитала:
– «Мишка косолапый».
Логотип кондитерской фабрики и конфетный вариант репродукции Шишкина прилагался. Другими бумажками оказались тщательно выпрямленные между страниц толстой книги фантики от конфет «Красная шапочка», «Белочка», «Трюфель», «Ну-ка, отними» и «Костер».
Глаша собрала фантики в стопку и положила на край стола. Ну и дела! Неужели предчувствие ее обмануло и весь окружающий замок – сплошная бутафория? Тогда куда же она попала? В замок, открытый для посещения туристов? В кинопавильон?
Девушка подошла к высоким окошкам и прижала нос к стеклу. Не похоже. Лес выглядит густым и настоящим, небо чистое, голубое, без белых дорожек от самолетов. Не видать ни столбов с электричеством, ни толп туристов, ни лавок с сувенирами, ни палаток с водой или мороженым. За стенами замка не припаркованы ни экскурсионные автобусы, ни автомобили актеров и киноработников. Да и вряд ли бы ей, посторонней девице, разрешили беспрепятственно слоняться по замку, и при этом киношники или сотрудники музея стали бы от нее бегать и прятаться. И как тогда объяснить кур, шастающих по двору, и бульон в котле?
Глаша отвернулась от окна и перевела взгляд на край стола. А как объяснить коллекцию фантиков от конфет, которые продаются в Москве в любом кондитерском?
Ящик стола был по-прежнему выдвинут, и любопытство подсказывало, что на его дне ее могут ждать новые сюрпризы и открытия. Глаша подошла к столу, отодвинула в сторону пергаменты и свитки и выудила книгу вполне современного вида. Книга как книга, толстенькая и почти новая. Сразу видно, почти нечитаная. Так, может быть, открывали пару раз. А между тем название у нее прелюбопытное – «Магический кодекс», и, между прочим, на русском! Вот дела!
– Издательство Высшей школы магии, Москва,– прочитала Глаша на первом развороте,– год две тысячи третий. Доп. тираж 5000 экземпляров.
Ну и ну! Мало того что в Москве, оказывается, существует Высшая школа магии, во всяком случае, три года назад точно существовала и имела свое собственное издательство, так еще и о числе волшебников остается только догадываться. Если только дополнительный тираж составил 5000 экземпляров, то каким был основной? Десять, пятнадцать, тридцать тысяч? А ведь они живут с ней бок о бок, наверное, так же, как она, ездят в метро (ну не на метлах же они летают, в самом деле? И не на коврах-самолетах!) и чтят законы. Вот только законы у них свои, магические… А вкусы вполне людские – из книги выпало еще несколько фантиков от конфет. Гликерия уселась в кресло у окна и погрузилась в чтение.
Увлеченная кодексом, она не сразу услышала, как распахнулась тяжелая дубовая дверь. Она обернулась на шум и увидела низенький темный силуэт в залитом солнцем дверном проеме. Из-за яркого света ей не удалось разглядеть лицо гостя, но в первые же секунды слегка перетрусившая Гликерия просканировала его фигуру на предмет присутствия рогов или хвоста и немножко расслабилась. Ни рогов, ни хвоста незваный гость не носил. И на том спасибо.
– Мериталь Кларисса?[2] – напряженно спросил незнакомец, выступая из круга света.
Теперь Глаша могла разглядеть его достаточно ясно. Это был невысокий молодой мужчина лет двадцати пяти, одетый в старинный костюм, словно сошедший со страниц исторического романа. Брюнет с голубыми глазами – звучит романтично, а выглядит куда прозаичней. Его лицо было вытянутым и некрасивым, с крупными неправильными чертами, оттопыренными ушами и живыми лучистыми глазами. Внешность его не была отталкивающей, но и отнюдь не внушала симпатии. Глаша даже расслабилась – на героя ее романа он никак не тянет, значит, с этим проходным персонажем можно особенно не церемониться. В свою очередь незнакомец тоже не испытал особой радости по случаю встречи с молодой привлекательной девушкой, какой искренне считала себя самолюбивая Глаша. Его рука сжимала рукоять кинжала, заткнутого за пояс куртки, а напряженное как струна тело готово было в любой момент броситься на несостоявшуюся студентку ГИТИСа. По его словам Гликерия догадалась, что он спрашивает у нее то же, что спрашивал щеголь в жабо, и не нашла ничего лучшего, как повторить в ответ:
– Ду ю спик инглиш?
– Куа?[3] – растерянно переспросил тот, не убирая ладони с кинжала.
– Ни куа вас не понимаю,– осторожно развела руками Глаша, всем своим видом демонстрируя дружелюбное расположение и желание сотрудничать.
– Келла вис Кларисса? Куа таво лейни дарни?[4] – не сводя с нее подозрительного взгляда, продолжал задавать вопросы тот.
– Не понимаю,– быстро замотала головой Глаша, опасаясь, как бы этот галантный на первый взгляд кавалер не перешел в наступление.– Но я пришла с миром и готова вести переговоры – в присутствии переводчика. И адвоката,– подумав, добавила она.
– Фигаро балбесум[5],– с досадой пробормотал он.
– Сам дурак,– не осталась в долгу Гликерия. Причем произнесла она это с такой милой улыбкой, что парень мог бы подумать, что ему признаются в любви.
От теплого взгляда лучистых серо-зеленых Глашиных глаз тот смягчился, наконец-то убрал руку с пояса и, сделав знак, чтобы девушка оставалась на месте, попятился к витрине со склянками. Дойдя до серванта, он распахнул его створки, поводил носом вдоль полок, дважды взял пару бутылочек, повертел в руках, покачал головой, поцокал языком и поставил на место. Потом наконец отодвинул передние баночки и выудил из недр шкафчика узкую, похожую на пробирку бутылочку с темно-синей, словно чернила, жидкостью. Незнакомец выдернул пробку, понюхал содержимое, довольно улыбнулся и подошел к девушке, предлагая взять склянку. Теперь настала пора Глаши недоверчиво хмуриться и сверлить ушастого подозрительным взглядом.
– И что мне с ней прикажешь делать? Пить???
Тот сделал вид, что опрокидывает бутылочку и пьет, и выжидающе посмотрел на Гликерию.
– Нет уж, благодарю покорно,– вежливо сказала она, собираясь вернуть флакончик гостю.
Тот рассмеялся и изобразил целую пантомиму. Сперва схватил себя руками за горло, изображая отравленного, потом ткнул рукой в бутыль, которую Глаша по-прежнему протягивала ему, и кивнул головой, мол, правильно я понял, чего боишься? Девушка отпираться не стала и так же красноречиво постаралась изобразить, что пить подозрительную жидкость неизвестного происхождения не станет и под дулом пистолета.
Тогда незнакомец взял бутылочку и слегка пригубил ее содержимое, а затем вновь протянул Глаше.
«Знакомство, что ли, предлагает отпраздновать?» – недоумевала та, но флакончик взяла и тоже сделала глоточек. Чернила оказались по вкусу похожими на вишневый сок, без единой капли алкоголя.
Брюнет одобряюще кивнул и показал: «Пей до дна!» Затем молитвенно сложил ладони: «Пожалуйста!»
– Боже, что я делаю! – пробормотала Глаша, а затем запрокинула голову и выпила чернила со вкусом вишни до последней капли. В ушах зазвенело, на мгновение стиснуло виски.
