Дарья Земская - Нулевая точка (СИ)

— Зато сладеньких мужчинок тебе приснился целый гарем, — заржала Лиэль.

— Язва, — отбила Альба, вновь залезая в бутылку и уютно там устраиваясь.

— Ещё какая, — согласилась Лиэль, садясь к вновь разгоревшемуся костерку. — Я тебе одежду подобрала. Переодевайся, свою мне отдашь.

За спиной блондинки утвердительно зашуршали спальником и лапником, служившим в прошедшую ночь довольно мягкой кроватью.

Сама же Лиэль вновь запустила свои загребущие руки в мешок. На свет появился плотно закупоренный бутылёк с пятью чёрными шариками, пара резиновых перчаток и комплект стальных лап, имитирующих медвежьи, количеством четыре штуки.

Первым делом блондинка натянула перчатки и, открыв пузырёк, вытряхнула на ладонь один из шариков и раздавила его у себя над головой, тут же превратившись из блондинки в брюнетку.

За спиной у Лиэль восторженно ахнули.

— Это же какая экономия времени, — прокомментировала Альба.

— Это орочьи разработки, — не могла не похвастаться Лиэль. — А это — эльфьи.

Следом из мешка появилась упаковка с силиконовыми ушами. Острыми и длинными. Хоп, хоп! И уши Лиэль удлинились в два раза.

— А ещё есть? — засопела Альба. — Всегда хотела отыграть эльфийку.

— Не-а, нету, — покачала головой Лиэль, вытряхивая из мешка железный намордник, имитирующий медвежью пасть. — И склоняй расы в женский гендер короче; эльфка, орка и так далее. Начнёшь говорить про всяких «-фиек» — спалишься с потрохами, получишь дубиной по голове, иглу капельницы в вену…

— И не увижу красот этого Мира, — согласилась бледная дева, и протянула Лиэль свою старую одежду.

Крашенная блондинка взяла узел из одежды, надела на себя намордник и передние лапы…

— Ты что творишь?! — истерично взвизгнула Альба, глядя на то, как её брендовая одежда медленно, но верно, превращается в живописные лохмотья.

— Нас медведь приблудный сожрал, — клацнула намордником Лиэль. — С голодухи. Или мы сами разделись и легли, чтоб медведю нас жрать удобнее было?

В глазах Альбы стояли неподдельные слёзы.

— Мне эти штанишки второй муж подарил, — хлюпала носом бледная дева. — Половину зарплаты за них отдал, придурок. Лучше бы как всегда, поганый тортик и пучок гвоздичек, украденных у ближайшего памятника.

— А теперь ни тортика, ни гвоздичек, ни штанишек, — старательно почавкала Лиэль, убирая пожёванные лохмотья к своим и снимая намордник.

Дальше было делом техники. Настрелять из рогатки десятка три белок, выжать их на получившиеся лохмотья, да раскидать их по лесу. Бренные останки белок и вчерашнего кролика Лиэль утопила в омутке ручья.

— Плюх, плюх, — сказал на это омуток, — буль.

— Чафф, чафф, — подтвердил кто-то из омутка.

— Кто там? — спросила бледная дева.

— Сомы, — ответила крашенная блондинка. — Там, ниже по течению, около Бездны, сомовья ферма. Сюда молодняк заплывает.

— Ой…

До Альбы весь масштаб трагедии, которая вполне себе могла бы развернуться ещё вчера. Только двух идиоток не эфемерный медведь бы сожрал, а самые натуральные сомы.

— А ты вчера могла бы меня вот так, как белок, из рогатки?

Лиэль склонила голову на бок.

— Ты была бы моим дебютом из людей.

Глава третья

Tongues, tongues, slither in the mud; that's how a carnival grows, my son.Tongues, tongues, slither in the psalms; that's how a carnival grows!

— Ваша светлость! Ваша светлость, леди Генриэтта, вставайте, беда!

Шёпот служанки прорвался сквозь рассветную дрёму и заставил баронессу Миррскую резко сесть на постели. Разум, натасканный на слово «беда», проснулся раньше тела и включил автопилот.

— Алатиэль опять что-то учудила?

— Пропала, — доложила служанка. — Как есть вся пропала. Судя по всему, ещё вчера. Как её личная охрана проводила очередного претендента в библиотеку. Больше леди Алатиэль никто не видел.

— Сбежала таки, — кивнула своим мыслям леди Генриэтта. — Значит так, нашим гостям ничего не говорить. Будут спрашивать, скажешь, что леди Алатиэль ещё почивать изволит, и остальным передай, что бы говорили то же самое. У её покоев поставь дочкину личную охрану, пусть своими рожами жениха отпугивают. Спектакль начнётся в полдень. Тогда же отрядим гвардию и тех, кто согласиться принять участие добровольно, на поиски.

— Так вдруг нашу Ласочку медведи и волки в лесу уже съели? — не унималась служанка.

— Наша Ласочка сама кого хочешь съест и костей не оставит, — хохотнула леди Генриэтта, уже окончательно проснувшись. — На то она и Ласочка. Думаешь я просто так с ней путешествовала и знакомила с другими расами и их разработками и технологиями? У нашей Ласочки не только смазливая мордашка и вредность помноженная на наглость. Наша Ласочка, не смотря на свой возраст, умеет думать и имеет мозг кому-то не только в церебральном смысле, но и в физическом. Причём непосредственно у себя в черепе.

— Так где же её искать если что? Нашу Ласочку? — допытывалась служанка.

— Понятия не имею, — отмахнулась леди Генриэтта. — Алатиэль девочка большая, не пропадёт. Теперь оставь меня, я досыпать изволю. Разбудить в полдень, дикими воплями о пропаже.

— Как скажете, ваша светлость.

Сделав дежурный книксен служанка вышла, тихо затворив за собой дверь. Она точно знала, что просто так её госпожа от пропажи дочери не отмахнётся. Значит гости из Чаячьего Города притащили магов. Значит говорить лишнего не нужно. Все приказы госпожи передавать письменно и после прочтения съесть. Уж где, где, а в отхожем месте маги копаться точно не будут.

Леди Генриэтта врала, когда говорила, что понятия не имеет, куда направила свои стопы блудная дочь. Алатиэль могла направиться в три места. Либо в Столицу Людей, что маловероятно. Либо в Синие Холмы, выяснить наконец, кто же её отец. Либо, что грело душу леди Генриэтте больше всего, в Тёмную Цитадель.

В Столицу Людей леди Генриэтта кинется в первую очередь, если с дочкой действительно что-то случиться и это что-то можно будет со спокойной душой повесить на Чаячьего барона. Тогда баронесса Миррская вполне себе могла оттяпать у соседа если не всё баронство, то половину точно. В качестве компенсации. Всё таки леди Генриэтта очень хотела графскую корону.

В случае с Синими Холмами графская корона никому из баронов Миррских не светила, но светил протекторат от эльфов. Леди Генриэтта знала, от кого рожать. Эльфы своих полукровок не бросали. А уж если эти полукровки наследовали одну восьмую человеческих земель… Эльфам тоже нужно было где-то селиться.

Тёмная Цитадель была лучшим вариантом. И леди Генриэтте было плевать на то, что Мирр мог бы стать полигоном для магов и заводом для генной модификации и инженерии. Планете грозило перенаселение, Тёмный Властелин же занимался тем, что выращивал огромные корабли, которые могли летать в космосе и пробивал порталы в Иные, не населённые, Миры. Видеть свою дочь — полукровку около Тёмного Властелина стало бы для леди Генриэтты подарком.

Гостевое крыло замка тоже стояло на ушах. Точнее стоял на ушах папенька незадачливого жениха, его светлость Александр, барон Чаячьих земель. Его сиятельство наматывал километраж по гостиной в отведённых ему покоях и распекал на все лады своего сына. Сам же наследник Чаячьих земель сидел на подоконнике, смотрел волоокими очами на восход, вкушал клубнику со сливками и пропускал мимо ушей все папенькины вопли. Они их знал наизусть. Успел выучить по дороге.

— Я тебе что, дурню, говорил?! — разорялся его сиятельство. — Я тебе, идиоту, что советовал?!

Наследник тяжко завздыхал, обмакнул очередную ягодку в сливки и отправил её в рот. Весь его вид говорил о том, что его всё достало, и хотелось ему чего-то, непонятно чего. Для непосвященных непонятно. Папе барону было прекрасно известно на что, вернее на кого, пускал слюни его отпрыск.

— Только через мой труп! — упёрся тогда его сиятельство, когда наследник поставил его перед фактом своей великой любви.

В принципе папа барон ничего не имел против самих орков и их технологий, но когда навёл справки о предполагаемой невесте — встал на дыбы и закусил удила. Орка была ведущим специалистом. У его сиятельства же был пунктик, касающихся всех женщин любых рас. Дети, кухня, церковь. С такой же невестой не то, что детей, ничего не сваришь и не сделаешь. Его сиятельство как подумал о том, какие разговоры будут звучать во время семейных посиделок за столом, так и схватился за сердце.

— Так что, что молчишь?! — продолжил Александр. — Что, сказать нечего?!

Наследник вновь завздыхал и открыл рот:

— А знаете, папенька, есть. Например то, что вам наплевать на меня, как на отдельного, свободно думающего, индивида. Вы, папенька, явно хотите слепить из меня что-то, чем я не являюсь. Короче, вам, папенька, надо, вы и женитесь, раз уж мне не даёте.