Терри Пратчетт - Народ

Птица-прадед летела вперёд. Горизонт окрасился красным, он стал краснее, чем Мау доводилось видеть когда-либо прежде. Юноша грёб изо всех сил, стараясь не думать о том, что ждёт его в конце пути. Ну и, разумеется, поскольку он пытался их не думать, мысли так и прыгали у него в голове, словно разыгравшиеся собаки.

Он постарался как-то успокоить их. "Что такое, в конце концов, остров Мальчиков? Всего лишь кусок скалы в окружении песчаных отмелей, верно?" – размышлял он. Пригодный в качестве временной стоянки рыбаков, или такого места, где мальчики пытаются стать мужчинами. Остров Народ - совсем другое дело. На нём есть горы (ну, как минимум, одна настоящая гора), есть река, пещеры, леса и люди. Люди, которые знают, что делать!

В самом деле, думаешь, знают? И что же они, по-твоему, могли сделать?

Маленькая картинка праздничного ужина начала мерцать перед его мысленным взором. Если она не успокоится, он не сможет найти серебристую нить, связывающую его с этим будущим.

Что-то промелькнуло на фоне заката, и Мау чуть не разрыдался. Это была прекрасная вечерняя волна, пересекающая красный диск солнца, которое уже коснулось горизонта. Каждый мужчина Солнечных островов имел такую татуировку, и через несколько часов – Мау не сомневался в этом – она украсит и его кожу тоже.

И вот, прямо там, где прошла вечерняя волна, показался Народ. Мау распознал бы его очертания где угодно. До острова было примерно пять миль. Ну что же, пять так пять. Скоро Мау сможет разглядеть огни костров.

Мау принялся грести быстрее, не отрывая взгляда от тёмной массы острова на фоне странного заката. Он даже различил буруны прибоя у рифа. И скоро, - о, пожалуйста! – совсем скоро он увидит огни костров!

Теперь он даже мог учуять родной остров, все запахи земли, кроме одного, самого желанного – запаха дыма.

А потом... вот же он! Резкая нотка среди ароматов моря и леса. Где-то горел огонь. Мау не мог его разглядеть, но там, где есть дым, есть и люди. Разумеется, если тут прошла эта большая волна, в лесу вряд ли осталось много сухого дерева. Но волна не могла натворить слишком больших бед, о нет, только не здесь. Ему и раньше доводилось видеть большие волны, ну и что? Они разбили парочку каноэ, и на этом всё закончилось. Ну да, волна показалась ему очень большой, но ведь так всегда кажется, если она прокатывается прямо над твоей головой, верно? А люди, наверное, все ушли на гору, за сухими дровами. Да, точно, так и случилось. Именно это и произошло. Он зря волновался. Они скоро вернутся.

Вот так, да. Вот что случилось.

Но серебристая нить не появилась. Он мог представлять себе разные радостные картинки, но они беспомощно повисали в темноте, и пути к ним не было.

Когда он заплыл в лагуну, уже почти стемнело. Он с трудом разглядел плавающие в воде листья и ветви, а его каноэ ударилось о большой кусок коралла, который, наверное, откололся от рифа и был заброшен в лагуну волной. Ну что же, ничего страшного, риф именно для этого и нужен. Его задача – противостоять штормам. За рифом Народ был в безопасности.

Прошуршав по песку, каноэ уткнулось в пляж.

Мау выпрыгнул из лодки и как раз вовремя вспомнил, что надо бы принести жертву. За успешное путешествие полагалось жертвовать красную рыбу, а его путешествие, несомненно, было успешным, хотя и очень странным. Красной рыбы у него при себе не было, но, в конце-то концов, он пока ещё считался мальчиком, а боги многое прощают мальчишкам. По крайней мере, он не забыл, что нужна жертва. Это наверняка зачтётся.

Других каноэ на берегу не было. А ведь их здесь должно быть много. Даже в сумерках, всё выглядело неправильно. Его никто не встречал, никто не знал, что он приплыл.

Мау всё равно сделал попытку:

- Привет! Это я, Мау! Я вернулся!

Он горько зарыдал. Он и раньше плакал, в каноэ, но тогда можно было сделать вид, что это просто морская вода стекает по лицу. Сейчас он рыдал отчаянно, со всхлипами, слёзы неостановимо катились из глаз, капая с носа и подбородка. Он звал своих родителей, потому что был напуган, замёрз и очень устал, а также потому, что был полон страха и не мог больше делать вид, будто ничего не случилось. Но горше всего он плакал потому, что никто не знал о его возвращении.

В лесу, что-то слышало его плач. В отблесках тщательно укрытого костерка блеснул острый металл.

Свет умер на западе. На Народе воцарились тьма и слёзы. Звезда Воды плыла среди облаков, словно убийца, украдкой покидающий место преступления.

Глава 2

Утро было всего лишь чуть более светлой тенью ночи. Мау, скрючившийся на куче широких листьев кокосовой пальмы, чувствовал себя так, словно вообще не спал, хотя порой его душа и тело просто отключались, словно в маленькой репетиции смерти. Он проснулся, или, может быть, вернулся к жизни, при первых проблесках мертвенно-серого света, неживого и холодного. Волны лениво плескались о берег, море было почти такого же цвета, как небо, продолжал плакать дождь.

Маленькая речка, стекавшая с горы, задыхалась в песке, грязи и обломках деревьев. Когда Мау немного расчистил русло, вода не потекла, она сочилась. В конце концов, Мау напился дождевой водой, которая струйками стекала с листьев. У неё был привкус пепла.

Вся лагуна была завалена обломками коралла, волна пробила в рифе большую брешь. Шёл прилив, и сквозь эту брешь в лагуну вливалась вода. Малый Народ, островок на краю лагуны, лишился всех деревьев, кроме одного, с корявым стволом и, как ни странно, несколькими уцелевшими листьями.

Найди воду, еду и убежище… вот что нужно делать в незнакомом месте, а это место стало незнакомым, хотя он и родился здесь.

Деревня исчезла. Волна просто смела её с острова. Несколько обломанных свай отмечали то место, где раньше стоял деревенский дом собраний. А ведь он был тут… всегда. Волна, способная разбить риф, деревню, наверное, даже не заметила.

Мау научился изучать берега, когда путешествовал с отцом и дядьями. И теперь он видел историю волны, написанную перевёрнутыми камнями и сломанными деревьями.

Деревня стояла на южном берегу. Других вариантов у неё не было. С трёх сторон остров окружали крутые известняковые утёсы, изъязвленные пещерами, в которых грохотал и пенился прибой. Волна пришла с юго-востока. Сломанные деревья обозначили её путь.

Все, наверное, собрались на берегу, у большого костра. Удалось ли им расслышать рёв волны за треском огня? Догадались ли они, что это значит? Если догадались, то, наверное, побежали в Свиную долину, чтобы укрыться на возвышенности за полями. Но волна уже прокатилась вверх по восточному склону (он травянистый, никаких препятствий для воды), а потом хлынула обратно как раз по долине, где и настигла их.

А потом бурлящая смесь из воды, песка, камней и людей покатилась дальше, пробила западный край рифа и канула в глубоководное течение, где люди превратились в дельфинов.

Но не все. Волна оставила за собой рыбу, грязь и крабов, к немалой радости свиноногих птиц, серых воронов и, разумеется, птиц-прадедов. Этим утром на острове было полным-полно птиц. Птицы, которых Мау никогда прежде не видел, ссорились с обычными птицами, которых он встречал каждый день.

А ещё повсюду были тела – запутавшиеся в сломанных ветвях, наполовину засыпанные землёй и листьями. Просто один из элементов картины рухнувшего мира.

Мау понадобилось несколько долгих секунд, чтобы осознать: вон та сломанная ветвь на самом деле чья-то рука.

Он медленно огляделся вокруг и внезапно понял, почему здесь так много птиц, и почему они ссорятся между собой.

Он побежал. Ноги сами несли его, и он бежал, выкрикивая имена, вверх по склону, мимо засыпанных обломками полей, мимо плантаций на холме, которых волна не достигла, к самому лесу. Всё что он слышал в ответ, был его собственный голос, эхом отражавшийся от утёсов.

Никого. Должен же был хоть кто-нибудь уцелеть…

Но все они ждали на берегу, ждали возвращения того, кто уже перестал быть мальчиком, но ещё не превратился в мужчину.

Он подошёл к Женской половине – абсолютно запретной для всех мужчин, разумеется – и рискнул на секунду бросить взгляд за ограду, окружавшую нетронутые водой сады. Но там ничто не двигалось, и на его зов не откликнулся ни один голос.

Они все ждали на берегу. Он ясно видел их в своём воображении, как они говорят, смеются и танцуют вокруг огня, но не было больше серебристой нити, ничто не могло вернуть их обратно.

Они ждали нового мужчину. Волна обрушилась на них, словно молот.

По пути обратно к берегу он подобрал на полях отломанную ветвь, и без особого успеха попытался разогнать птиц. Около того места, где некогда была деревня, тела лежали повсюду. Просто поначалу их непросто заметить, они терялись среди обломков, потому что были серыми, как и покрывавшая их грязь вперемешку с пеплом. Ему придётся дотронуться до них. Их надо убрать отсюда. Скоро придут свиньи. Он представил себе свиней, пожирающих... Нет!