Владимир Лещенко - Госпожа «Удачи»
Бравый капитан, не растерявшись, тут же предложил красавице руку и сердце, а лукаво улыбающийся артист поддержал его, выступив сватом. Разумеется, девушка согласилась.
(Потом она не раз приставала к мужу с расспросами, как ему удалось уговорить певца бросить все и приехать из соседней Черновицкой области, чтобы выступить вот с таким необычным концертом, но офицер только загадочно улыбался да посмеивался).
Повезла жениха знакомиться с родней, жившей в горах. Здесь за чаркой паленки да за горшком ароматного баноша, кукурузной каши, сваренной на сметане и приправленной овечьей брынзой и шкварками, и узнал капитан о родословной своей будущей жены. Не удивительно, что той так нравилась песня о волшебной красной мяте, найденной в горных лесах – девушка происходила из древнего рода карпатских мольфаров. Так у прикарпатских гуцулов называют наделенного сверхъестественными способностями человека, что-то наподобие гадателя, чародея или народного мага.
Как поведал Образцову его будущий тесть, Игнатий (или по-местному Гнат), мольфары бывают добрыми и злыми («Я – добрый», – отправляя в рот ложку баноша, подмигнул горный колдун). Обычно свою силу они применяют для лечения людей и управления силами природы (тучами, дождем, ветром), используя заклинания и заговоры, специальные устройства и травы. Вот и Оксана пошла в медицинский, чтобы развить свой данный природой и предками дар, поставив его, так сказать, «на научную основу».
Воспитанный в духе марксизма-ленинизма парень поначалу не поверил во все эти «сказочки». Легенды, они и есть легенды. Фольклор, часть местного колорита. Но пожив чуток у новой родни, благо начальство расщедрилось на отпуск молодожену, понял, что не все так однозначно, как это провозглашает официальная материалистическая идеология.
С утра до ночи в дом мольфара Гната шли люди то с одной, то с другой проблемой. Иные просто совета просили, вроде как у цыганки-ворожеи: стоит ли затевать то или иное дело, будет ли в нынешнем году урожай, сколько поросят принесет свиноматка и тому подобное. Кудесник выслушивал всех внимательно, попыхивая трубочкой и задавая посетителям разные встречные вопросы, а затем изрекал приговор. И редко его слова расходились с действительностью.
Но это еще не все. Мало ли на свете действительно мудрых и прозорливых людей, способных глубоко анализировать жизненные ситуации. Поразили капитана несколько случаев, когда на прием к тестю являлся кто-нибудь из местного начальства (председатель сельсовета, а то и секретарь парткома) с просьбами «пособить с погодкой». Ну, там дождь льет, не переставая, что для Прикарпатья не в диковинку, а пора урожай убирать. Или наоборот солнце жарит немилосердно, грозя сжечь все на корню.
«Что ж он, тучи руками разгонять будет? – хмыкал про себя капитан. – Или приманивать их, как голодную собачонку?»
Гнат, словно читая его мысли, хитро косился на зятя, а потом исчезал, неведомо куда, на пару дней, возвращаясь неизменно каким-то больным и изможденным. Удивительно, но после таких отлучек погода менялась, как по заказу. Проливной дождь сменялся погожим деньком, а жара – обильными осадками. Совпадения?
Не в силах принять новое знание, молодой человек искал поддержки у Оксаны. Та чаще отнекивалась, сверкая карими глазищами. Но иногда, сжалившись над его муками, рассказывала о своих предках, говоря, что сила, которой обладает ее отец, ничто по сравнению с теми способностями, которыми владели их пращуры. Вот те действительно многое умели. И звезды с луной могли с неба украсть, и мертвецов оживлять, и камни силой взгляда передвигать.
«Сказки!» – обижался Образцов.
«Ну да, ну да…», – соглашалась с ним чернобровая, щелкая пальцами и зажигая невесть откуда взявшимся на ее ладони огоньком сигаретку, которую муж как раз собирался прикурить.
У офицера только челюсть от изумления падала.
«А еще что можешь?!» – спрашивал в азарте.
«Что ж я тебе, фокусы показывать нанималась?» – отбривала супруга, без помощи рук швыряя в него маленький камешек.
Потирая пальцами ушибленный лоб, капитан только вздыхал.
Фокусы не фокусы, а настоящие чудеса она творила, помогая больным, от которых не было отбоя ни в родительском доме, ни в хате соседки, наставницы Оксаны в травничестве, Василини Ивановны Ирчан, ни в их ивано-франковской квартире, где кухня, кладовая и холодильник были заставлены банками и склянками с различными отварами, мазями, настойками, сборами. Для каждого недужного свое. Иным же и просто мановением или наложением рук помогала. Продолжила целительскую практику и в Москве, но недолго. Жаловалась, что в отрыве от родных корней не может, неоткуда Силу черпать…
Кое-какие из фамильных способностей перепали по наследству и Образцовой-младшей. К целительству особых способностей у меня не обнаружилось – разве что могла руками снять головную боль или привести в норму давление. А вот острый глаз да пророческий дар деда Гната унаследовала. Как зыркну, бывает, на кого, словно душу наизнанку выверну. И давай говорить собеседнику, что с ним было, что есть да что будет. Многие пугались этих моих видений, особенно когда предсказания сбывались. За то и прозвали «Ведьмой». (А вовсе не за выкрутасы с огоньками, которые я якобы умею добывать щелчком пальцев). Благодаря этому своему дару и продвинулась на журналистском поприще, раскапывая об иных объектах своих статей такое, что невозможно вытрясти из человека даже при помощи сыворотки правды и детектора лжи.
«Тебе бы в полиции работать, – нервно шутили подруги. – Или частным сыщиком».
Я и сама иногда подумывала о профессии детектива. Но не сейчас, когда моя журналистская карьера на подъеме, а потом, к старости, когда я выйду в тираж и нечем будет заняться на пенсии…
Глава 2
Как кур в ощип
Я проснулась, как ни странно, в очень хорошем расположении духа и просто-таки с отличным самочувствием.
Поднялась с койки, стянула длинные волосы потуже в хвост и оправила пиджак. Открыла купе и вышла наружу. Первая же попавшаяся навстречу проводница с нескрываемым удивлением уставилась на меня.
– А вы… кто?
– Я – пассажир! – гордо заявила я, не понимая причины ее удивления.
– А что вы здесь делаете? – спросила проводница.
– Как что? Еду в Севастополь, – ответила, зачем-то уточнив. – Вернее, в этот, как его, Ахтиар.
– Гражданка, мы уже два часа назад прибыли. Вагон отцепили, все пассажиры вышли. Где ж вы были?
– Как так вышли? – оторопела я. – А мои друзья?!
Шайтан, но я даже не знаю, где они ехали!
«Наверное, меня уже обыскались», – пронеслось в голове.
Несколько минут я бестолково металась по абсолютно пустому поезду, стоящему на запасном пути.
– Ну, что за дела? – проговорила вслух, закусив нижнюю губу. – Как вообще можно было оставить меня одну? Уйти и не дождаться. Хотя, что им в депо сидеть, меня ждать? Всех пассажиров наверняка выгнали. Может, они подумали, что я вышла раньше и уже на месте? – сама себя успокаивала я. – Хорошо, что хоть сумка моя с паспортом и кредиткой на месте. Чего мне стоит самой добраться до отеля? Адрес я знаю, – я приняла решение и покинула злосчастный поезд, соскочив на каменистую насыпь под палящие лучи южного солнца.
Как только я оказалась на земле, сразу почувствовала что-то неладное. Воздух в этом самом Ахтиаре разительно отличался не только от привычного московского, в котором выхлопных газов чуть ли не больше, чем самого кислорода, но даже от экологически чистого воздуха Карпат. Здешний был настолько чистым и прозрачным, густым и чуть сладковатым на вкус, что в первые минуты пребывания на открытом пространстве дышать было тяжело. Даже чих с кашлем напали.
Вдоволь начихавшись и откашлявшись, я огляделась по сторонам и присвистнула. Мой вагон не только отцепили, пока я дрыхла без задних ног, но еще и зачем-то загнали, надо полагать, на самые что ни на есть дальние запасные пути.
– Фигня какая! – ругнулась я.
И сколько теперь топать до вокзала или станции? Километра три-четыре?
Кругом какие-то склады, пакгаузы, закопченные красно-кирпичные стены мастерских.
Да и составы вокруг выглядели странно. Древнего вида пассажирские вагоны, причем разных цветов – синие, желтые и даже, убиться веником, розовые! Мой обычный купейный вагон производства давно почившей ГДР с надписью «Укрзалізни́ця» смотрелся чем-то инородным.
Имелись тут и теплушки с непонятными маркировками, и даже настоящий паровоз. Они тут что, кино снимают? Или нашли где-то в депо стоявшего невесть с каких лохматых годов старичка и теперь хотят перегнать его на металлолом?
Приглядевшись, я опять удивилась. Маркировки на вагонах были какие-то странные… Наряду со знакомой кириллицей и латиницей имелись и надписи на их смеси (такое я видала в югославских землях), греческие и вообще Аллах ведает какие, смахивающие на те, что украшали подаренный моей школьной подружкой Милкой Дробышевской альбом с видами Иерусалима.
