Ольга Куно - Капризная принцесса
Трубочист огляделся вокруг, словно проверяя, точно ли разговаривают именно с ним.
— Дело? Ко мне? — переспросил он.
— Ну конечно к тебе, — принцесса снова притопнула ножкой, теряя терпение. — Кто здесь ещё трубочист?
— Ну да, — кивнул парень, — больше и правда никого. А чего надо-то?
Принцесса подошла к нему поближе и совсем тихо спросила:
— Ты сможешь вывести одного человека из терема через трубу?
— Через трубу?! — удивился трубочист. — Это ещё зачем?
— Надо. Не волнуйся, тебе очень хорошо заплатят. — В подтверждение своих слов она разжала кулак, демонстрируя приятно засверкавшие монеты.
— Ну допустим. А кого вести-то надо?
— Тебе какая разница? Ну меня.
Трубочист поглядел на неё не без удивления, потом задумался. Почесал затылок, поджал губы. Видать, и вправду немного того. Не всё с головой в порядке.
— А чего, очень надо? — спросил он наконец.
— Позарез, — честно ответила принцесса.
— Ну ладно, годится, — кивнул трубочист.
— Только знаешь что, — добавила принцесса, — надо не только выбраться из терема, мне ещё нужен провожатый до Новоцелительского монастыря. Это в двух днях пути отсюда, но дорогу я знаю плохо. Сможешь?
— Отчего же нет? — пожал плечами тот. — Если хорошо заплатишь, можно устроить. А когда идти-то?
— Чем скорее, тем лучше.
— Тогда давай-ка так. — Трубочист как будто бы спустился с небес на землю, и рассуждал теперь вполне по-деловому. — Сегодня уже поздно, темнеет, а к такому делу надо хорошенько подготовиться. Давай завтра, часа через три после полудня, встретимся на этом же месте. Я к тому времени кое-чего проверю. Тогда-то обо всём и договоримся. Думаю, завтра вечером можно будет и выходить.
— Идёт! — в голосе принцессы звучало радостное возбуждение. — На вот тебе задаток, — несколько монет перекочевали из её кулака в руку трубочиста, — а остальное потом. Только ты смотри, держи язык за зубами!
— Замётано, — отозвался тот, и вскоре исчез из виду, растворившись в толпе снующих туда-сюда слуг.
Принцесса еле удержалась от того, чтобы завизжать от радости. Она ещё не знала, не могла знать, что ждёт её впереди, но по крайней мере дело сдвинулось с мёртвой точки. А значит, это уже был её день!
…Зато это определённо была не её ночь. Рассчитав, что перед побегом надо отдохнуть и хорошенько выспаться, она легла спать пораньше. Однако заснуть никак не удавалось. Несколько часов подряд она ворочалась с боку на бок, считала слоников и прочую живность, меняла местами подушки, вконец измоталась, но не проспала и четверти часа. За это время принцесса успела проклясть всё на свете: и побег, и терем, и ночное время суток, и всех женихов, вместе взятых, а больше всего — кузнецов. Наконец, девушка встала и принялась мерить шагами горницу. Понятное дело, спокойствия это не прибавило. В желудке всё более настойчиво урчало, и принцесса поспешила вниз на кухню, где разжилась горбушкой чёрного хлеба и внушительным шматом сала. Возвращаясь на второй этаж, она успела до полусмерти напугать старшую фрейлину, которая жутко боялась привидений. Фрейлине тоже не спалось и она тихонько бродила по терему, но вид белой фигуры, поднимающейся по лестнице со свечой в руке, заставил её поспешно возвратиться в свою комнату и накрепко запереть дверь изнутри.
Принцесса же вернулась к себе без приключений. Более того, сало возымело восхитительный снотворный эффект, не достигавшийся прежде ни валерьяной, ни пустырником. Надо бы рассказать об этом успокоительном воздействии придворному лекарю, подумала принцесса, зевая. С этой мыслью она и уснула.
Назавтра в три часа пополудни принцесса пришла на встречу с трубочистом вместе с Ксанкой. До последней секунды она не то опасалась, не то надеялась, что трубочист сбежит с деньгами и в тереме не появится, однако в три он был на месте, как штык, вполне серьёзно настроенный и даже слегка отмытый.
— Какой хорошенький! — восхищённо прошептала Ксанка. Принцесса нервно шикнула на неё, чтобы вела себя потише.
— А это ещё кто такая? — поинтересовался трубочист, кивая на Ксанку.
— Ксанка, моя подруга.
— Ох, эти девчонки, — фыркнул трубочист. — Сама же вчера говорила, чтоб никому ни слова. И сама же подружку притащила. А ну как она болтать начнёт?
— Не волнуйся, не начнёт, — отозвалась принцесса. — Ксанка язык за зубами держать умеет.
— Это горничная-то? — с издёвкой переспросил трубочист, правильно определив Ксанкину должность по одежде. — Да они знаешь какие мастерицы лясы точить? Никаких глашатых не надо.
Принцесса поймала себя на том, что что-то похожее уже недавно думала, правда, вроде бы не про глашатых, но вслух сочла нужным заступиться за верную служанку:
— Ксанка не такая. Она про меня ничего болтать не будет. И вообще, не твоё это дело. Тебе за что заплачено, тем и занимайся, а в остальное носа не суй.
— Ну и ладно, как знаешь. — Трубочист пожал плечами, дескать, моё дело предупредить. — Значит так, теперь по существу. Я тут кое-что проверил. По большей части через трубы человеку пролезть невозможно, они изнутри слишком узкие. Здесь в тереме есть только одна труба, достаточно широкая. Тоже, конечно, не сказка, но ты вроде как не толстуха, пролезешь. Труба эта ведёт с крыши в одну горницу, на втором этаже. Чья это горница, и сможешь ли ты туда попасть, не знаю, но другого пути нет.
— Комнату показать сможешь?
— Отчего нет? — пожал плечами трубочист. — Пошли.
Втроём они поднялись на второй этаж. В кипевшем жизнью тереме никто не обратил на них особого внимания. Трубочист пошевелил губами, что-то мысленно подсчитывая, поводил в воздухе указательным пальцем и, наконец, уверенно указал на одну из дверей.
— Вот эта.
Принцесса и Ксанка переглянулись.
— Это комната старшей фрейлины, — нахмурилась принцесса. — Как же сделать, чтобы она ночью ушла из комнаты?
— Ничего, — решительно сказала Ксанка. — Это я возьму на себя. Есть у неё одно слабое место.
— Надеюсь, ты не о мужчинах? — поинтересовалась принцесса. — А то это точно не по её части.
— Нет, я не о мужчинах, — мотнула головой Ксанка. — Я о фруктах.
Принцесса предпочла в подробности не вникать. Договорившись о месте и времени следующей встречи, они разошлись, и каждый занялся своими приготовлениями.
Глава 5. Побег
— А я говорю, она сегодня не выйдет, — прошептала принцесса, вглядываясь в темноту.
— Да выйдет, — в очередной раз возразила Ксанка. — Надо немного обождать.
Все трое притаились в глубине тёмного коридора и по очереди следили из-за угла за дверью горницы старшей фрейлины. Они сидели уже около получаса, а время в темноте и бездействии тянулось мучительно медленно.
— А мы что делаем? — отозвалась принцесса. — Уже ночь-полночь, откуда ты так уверена, что она вообще собирается выходить из горницы?
— Она и не собирается, — прошептала в ответ Ксанка. — Но выйдет.
— Что придаёт тебе такую уверенность?
— Четыре фунта слив, которые я ей скормила, — отозвалась Ксанка. — Я ей ещё для верности салатика на ужин порезала, из огурчиков с помидорчиками.
— Как можно съесть столько слив? — изумился трубочист.
— Я же сказала: я знаю её слабости.
— Тс-с-с! — шикнула принцесса.
Из горницы и вправду послышался какой-то шорох. Через несколько секунд вожделенная дверь отворилась, выпуская в коридор нервно дёргающееся пламя свечи. Следом появилась и фрейлина (не менее нервно дёргающаяся), одной рукой держащаяся за живот (вторая рука была занята свечой), и почти побежала в направлении лестницы. Вскоре стало слышно топот ног вниз по ступенькам.
— А теперь бегом! — скомандовал трубочист, мгновенно принимая на себя роль лидера.
Подавая пример, он побежал к двери, по-прежнему приоткрытой. Принцесса последовала за ним. Ксанка слегка замешкалась, торопливо зажигая свечу.
Быстро оглядевшись привыкшими к темноте глазами, трубочист прошагал прямиком к очагу.
— Плотно закройте дверь, — бросил он, не оборачиваясь, и пригнулся, залезая в проём очага. — Иди сюда, — поманил он принцессу. — А ты посвети нам, — добавил он, обращаясь уже к Ксанке. Та поспешила к очагу со свечой.
Принцесса обречённо вздохнула, слегка приподняла юбку и осторожно переступила через невысокую металлическую решётку, забираясь в проём. Её ноги ещё вроде бы как уверенно стояли в комнате, а вот голова уже оказалась в дымоходе, словно глядя в новую жизнь. Новая жизнь, признаться, особого оптимизма не внушала, казавшись тёмной, грязной и плохо пахнущей. Ощущения комфорта не придавала и вынужденная физическая близость между ней и трубочистом, на пару с которым они ютились в проёме очага. Однако же предъявлять претензии было как-то глупо. Она решила пока с этим повременить, но впоследствии поскандалить при первом удобном случае.
