Терри Пратчетт - Благие знамения
Она медленно уплыла по сияющему чистотой коридору. Сестра Мэри, толкая перед собой кроватку, вошла в родильную палату.
Миссис Янг и правда еще не совсем пришла в себя. Точнее, она крепко спала с умиротворенным и слегка самодовольным видом человека, который знает, что его работа выполнена и теперь суетиться должны другие. Ребенок № 1 сопел рядом, взвешенный и снабженный ярлычком с именем. Сестра Мэри, с юных лет приученная не сидеть без дела, сняла ярлычок, скопировала его и прицепила дубликат к младенцу, отданному на ее попечение.
Младенцы выглядели почти одинаково: оба маленькие, пятнистые и чем-то — но не вполне — похожие на Уинстона Черчилля.
А теперь, подумала сестра Мэри, я бы не отказалась от чашки чаю.
Монахини ордена по большей части были сатанистками старой закалки, вслед за родителями и пращурами. Их с рождения воспитывали в соответствующем духе, но, если разобраться, особого зла они не приносили. Вообще, люди в большинстве своем не так уж злы. Они просто слишком увлекаются новыми идеями. Интересно же влезть в высокие сапоги и расстрелять кого-нибудь, или принарядиться в белые простыни и кого-нибудь линчевать, или натянуть вываренные джинсы и сбацать кому-нибудь на гитаре. Предложите людям новое кредо вкупе с новым нарядом, и вы мгновенно завладеете их сердцами и умами.[18] Но если вас взрастили сатанистом, ничего свежего в этом учении вы уже не найдете. Да, есть чем заняться в субботу вечером, но все остальное время вы, как и любой человек, живете в меру сил и возможностей. Кроме того, сестра Мэри была медсестрой, а медсестры, какую бы веру ни исповедовали, в первую очередь верны своей профессии: носят часы циферблатом вниз, хранят спокойствие в чрезвычайных ситуациях и лелеют мечту о чашке чая. Сестра Мэри очень надеялась, что скоро ее кто-то подменит; свою миссию она исполнила, и сейчас ей хотелось чаю.
Человеческую историю гораздо легче понять, если уяснить себе: большинство великих побед и трагедий произошло не потому, что их виновники были по натуре своей плохими или хорошими. Они по натуре своей были людьми.
Раздался стук в дверь. Сестра Мэри открыла.
— Ну как, уже? — спросил мистер Янг. — Я отец. Муж. Неважно. Оба.
Сестра Мэри ожидала, что американский атташе по культурным связям будет похож на адвоката из «Династии» или «Санта-Барбары», а мистер Янг вообще не походил на американцев, как их показывают по телевизору. Ну, разве что на добродушного шерифа из хорошего детективного сериала.[19] Вид у него был не слишком впечатляющий, да и джемпер оставлял желать лучшего.
Она постаралась скрыть разочарование.
— А-а, да-да-да, — сказала она. — Поздравляю. Ваша супруга спит, бедняжечка.
Мистер Янг заглянул ей через плечо.
— Близнецы? — спросил он и полез в карман за трубкой. Потом вынул руку из кармана и снова запустил ее туда. — Двойня? Нам насчет близнецов ничего не говорили.
— Нет-нет! — поспешно воскликнула сестра Мэри. — Вот этот ваш. А другой… э-э… тут есть еще одна роженица. Мне просто велели присмотреть за ним, пока сестра Грейс не вернется. Нет, — повторила она, указывая на Врага Рода Человеческого, Разрушителя Царств, Ангела Бездны, Великого Зверя, имя коему Дракон, Князя Мира Сего, Отца Лжи, Порождение Сатаны и Владыку Тьмы. — Вот этот ваш. Точно. От макушечки до самых что ни на есть копытушек… которых у него, конечно, нету, — торопливо добавила она.
Мистер Янг воззрился на младенца.
— М-м, да, — произнес он с сомнением. — Видимо, в мою родню пошел. У него… э-э… все в порядке?
— Ну конечно! — тут же откликнулась сестра Мэри. — Вполне нормальный ребенок. Очень даже нормальный.
Пауза. Они молча разглядывали спящего малыша.
— А у вас и акцента почти нет, — сказала сестра Мэри. — Давно здесь живете?
— Лет десять, — пожал плечами мистер Янг, слегка озадаченный вопросом. — Перевели по службе, ну, я и переехал.
— Мне всегда казалось, что ваша работа ужасно интересная, — заметила сестра Мэри.
Мистер Янг просиял. Не всякий способен по достоинству оценить бухгалтерское дело.
— Наверное, у вас на родине все совсем по-другому, — продолжала сестра Мэри.
— Пожалуй, что так, — кивнул мистер Янг, хотя никогда об этом не задумывался. Лутон, сколько помнилось, мало чем отличался от Тадфилда. Такие же изгороди между домами, такая же станция на железной дороге. И люди, в общем, такие же.
— Ну, во-первых, дома у вас там, конечно, повыше… — продолжала сестра Мэри, отчаянно пытаясь поддержать беседу.
Мистер Янг в недоумении воззрился на нее. Единственным высоким зданием, которое он мог припомнить, был банк «Альянс и Лестер».
— Да и все эти приемы… Устаете, наверное, очень? — продолжала монахиня.
Наконец-то. Теперь он почувствовал себя более уверенно. Дейрдре очень любила гостей.
— О да, — с чувством подтвердил он. — И Дейрдре сама делает джем. А мне обычно приходится стоять на раздаче слонов.
Сестра Мэри никогда не знала, что в Букингемском дворце имеется слонятник. Конюшни — да, были. Впрочем, кто их знает, этих аристократов?
— Что ж, — осторожно предположила она, — подарки всякие бывают. Нашей королеве чего только не дарят, я читала.
— Простите?
— Я просто обожаю семью ее величества!
— И я тоже! — сказал мистер Янг, с благодарностью вспрыгивая на новую льдину, которую принес поток сознания этой странной медсестры. Да, с королевской семьей не пропадешь. Разумеется, с теми, кто делом занят — машет подданным или торжественно открывает мосты. А не с теми, кто отплясывает на дискотеках и спьяну блюет на папарацци.[20]
— Хорошо-то как! — обрадовалась сестра Мэри. — Я-то думала, у вас их не очень жалуют, после всех этих революций, когда вы чайные сервизы в реку побросали.
Она продолжала трещать, вдохновляемая уставом своего Ордена, основной постулат которого гласил: болтай все, что на ум придет. Вскоре мистер Янг окончательно потерял нить разговора, но он уже слишком устал, чтобы этим огорчаться. Монашеская жизнь, решил он. И не такого от человека можно ждать. Больше всего на свете ему хотелось одного: чтобы миссис Янг поскорее проснулась. Но вдруг одно из слов в пространном монологе сестры Мэри нашло в его душе живой отклик.
— Кстати, — отважился вставить он, — нельзя ли здесь у вас выпить чашечку чая?
— Ой, надо же! — воскликнула сестра Мэри и в ужасе прикрыла рот рукой. — О чем я только думаю?
На это мистер Янг ничего не ответил.
— Сейчас же все устрою, — сказала она. — А может, кофе? У нас на втором этаже есть автоматическая кофеварка.
— Чай, пожалуйста.
— Подумать только, вы ну совсем отуземились! — весело заметила сестра Мэри, выбегая из палаты.
Оставшись наедине с дремлющей женой и двумя сопящими младенцами, мистер Янг без сил опустился на стул. Должно быть, все здесь поднимаются ни свет ни заря, творят молитвы и все такое прочее. Добрые люди, ничего не скажешь, но не совсем вменяемые. Он смотрел однажды фильм Кена Рассела, там тоже были монашки.[21] По сравнению с тем фильмом все, что здесь творится, — еще цветочки. Правда, нет дыма без огня и так далее…
Он вздохнул.
Тут Ребенок № 1 проснулся и принялся довольно громко вопить.
Мистеру Янгу уже давненько не приходилось успокаивать орущих детей. Да особой склонности к этому занятию он и не испытывал. Мистер Янг слишком уважал сэра Уинстона Черчилля, чтобы вот так запросто похлопать по попке его маленькую копию.
— Добро пожаловать в этот мир, — устало сказал он. — Ничего, привыкнешь.
Младенец закрыл рот и сердито уставился на мистера Янга, словно император — на мятежного генерала.
Сестра Мэри подоспела со своим чаем как раз вовремя. Что бы там ни говорили о сатанистках, она даже захватила блюдце с печенюшками, какие всегда остаются несъеденными. Мистеру Янгу досталось печенье, покрытое хирургически-розовой глазурью и украшенное белым сахарным снеговиком.
— Наше традиционное угощенье к чаю, — сообщила сестра Мэри. — Вы называете их печеньем, а мы — бисквитами.
Мистер Янг хотел было объяснить, что в Лутоне обычаи точно такие же, но вдруг в палату влетела вторая монахиня, изрядно запыхавшаяся.
Она метнула взгляд на сестру Мэри, однако, узнав в мистере Янге человека, который в жизни не видывал ни единой пентаграммы, ограничилась лишь тем, что показала на Ребенка № 1 и заговорщицки подмигнула.
Сестра Мэри кивнула и подмигнула в ответ.
Монахиня выкатила из палаты коляску с ребенком.
Подмигивание — весьма многозначный способ человеческого общения. Можно многое сказать одним подмигиванием. Например, вторая монахиня имела в виду:
Где, черт возьми, тебя носит? Ребенок № 2 уже родился, мы готовы поменять младенцев местами, а ты торчишь в другой палате с Врагом Рода Человеческого, Разрушителем Царств, Ангелом Бездны, Великим Зверем, имя коему Дракон, Князем Мира Сего, Отцом Лжи, Порождением Сатаны и Владыкой Тьмы и чаи гоняешь. А меня чуть не пристрелили!
