Богиня на цепи (СИ) - Рудианова Анна

– Зачем? Что обещал тебе Марций? – Спросил Рибелиус, наблюдая, как затягивается рана. Напрямую слюна работает лучше. Но не будет же он лизать ЛоД Роука? Или будет?

– Бесконечный источник магии. – Прорвались слова горца сквозь дымку эйфории. – Я знаю, что это девчонка с цепью! Отдай её мне.

– Хром тебе, а не источник! Я с ней мучился, мне с ней и умирать!– Рибелиус лег рядом с ЛоД Роуком и посмотрел на небо. Там красиво летали драконы. И взрывались огненные шары. Крики, звон металла, рев пламени – полная гармония. Под такую музыку не жалко закрыть глаза навсегда. Если бы Роук повел драконов сразу на столицу, Если бы Марций увел его вглубь империи…

Острый кинжал, что попытался вонзиться в горло Рибелиуса, встретился с взбесившимися белыми прядями. Волосы Феоса отбивались от лезвия, будто живые. Разве что не шипели. Темный маг с удивлением наблюдал за ними, подозревая, что у него уже начались галлюцинации.

ЛоД Роук, пытающийся прорваться сквозь неожиданного противника, окончательно запутался в волосах. Стальные пряди змеями опутали противника, который через несколько минут обмяк на теле темного властелина, подчинившись безмятежности, накрывшей всё вокруг.

– Надо снять тьму. – Пробормотал Рибелиус, чувствуя, как силы покидают тело. Или хотя бы стряхнуть с себя мага-дракона. Думать об этом не хотелось. Хотелось потрогать облака и волосы, цвета древесной коры. Утонуть в медовых глазах. Прикоснуться к холоду железной цепи.

30. Освобождение

Хидидес Прособа махал мечом, выписывая восьмерки и дуги. Он владел оружием лучше любого в Этрурии. Он уклонялся от удара на мгновение раньше, чем нападающий решался на сам удар. Он сражался как бог. Такого нельзя убивать, прав был Феос. Такого под колпак – и на ярмарку. Уродов.

– Я вас всех перережу!!! – Глаза у главнокомандующего были бешеные. Дикие. Лицо вытянулось. Зрачки заполнили всю радужку.

«Будто другой человек». – Изумился Гидеон, отбиваясь от Богатыря. Он был силен. Взять живым такого – задача, изначально обреченная на фиаско. Как раз для первого помощника.

Гидеон накинул на противника воздушную сеть. Прособа легко разрезал её мечом и зашелся в безумном смехе.

Несколько ударов сердца Гидеон только отбивался, вынужденный отступать. Времени катастрофически не хватало, даже на то, чтобы сделать вдох.

– Вы демоны, проклятые этим миром! – Богатырь умудрился опрокинуть первого помощника, наступил ему на руку, игнорируя пламя, метнувшееся от ладони во все стороны, но гаснувшее стоило коснуться главнокомандующего.

«На него не действует магия!» – Дошло до Гидиона, когда фаланги пальцев раскрошились под сапогом Хилидеса Прособы. Огонь, убегающий с его рук, но не способный добраться до цели, бесился и дергался. С каждой секундой усиливаясь ветром.

«Надо успокоиться, взять силу под контроль. Бессмысленно жечь землю…» – Но эмоции неожиданно накрыли паникой и безысходностью. Он же и сам человек. Почему сражается за четвероногих диких тварей? Разве Хилидес не прав? Не будет ли правильнее отдать Этрурию людям?

Приграничники, собранные главнокомандующим, даже не пытались дать отпор диким племенам во главе с Первым помощником. Просто бежали с поля боя. За ними неслись кентавры и добивали выживших.

Он же и сам человек. Или сила вознесла его выше простых смертных.

В это время противник уже замахнулся для решающего удара.

Сверху на них обрушился огонь.

Сняв щит через пару секунд, Гидеон оглянулся на Хилидеса Прособу. Драконье пламя не видит различия между своими и чужими.

Первый помощник подошел ближе, сдернул с шеи обожженного главнокомандующего камень, блокирующий силу. Выкачал воздух из легких, подождал, пока он перестанет кричать и дергаться. Уложил на землю, перевязал, проверил биение сердца. И приказал сторожить Богатыря четырем кентаврам.

А сам метнулся за драконом.

Один из ящеров как раз снизился, приготовившись залить дикие племена огнем. Стрелы отскакивали от его кожи, как от брони. Гидеон упал перед драконом на колени и стукнул кулаками по земле. Смятая трава расползлась в стороны, дернулась, взлетая в небо. Живот рептилии пронзил острый каменный пик, неожиданно выросший в поле.

Первого помощника отбросило на спину вздыбившейся землей.

Он встал и отряхнул камзол.

Да, он, однозначно, выше этих ничтожеств, что предали свою страну. В конце концов, они могли просто сбежать к рыцарям.

А теперь поздно.

Он больше не собирался сдерживать силу.

***

Тьму Феоса раскромсали на кусочки маги Умбрии. Их было мало, но они справились. К тому времени, восставшие пограничники Этрурии уже сдались и вместе с дикими племенами пытались потушить пожар, охвативший поле битвы. Гидеон немного перестарался. И больше не контролировал пламя. Огонь распространялся слишком быстро. Охватил сухую траву, людей. Он глотал все, до чего дотягивался, жирнея на глазах.

Драконы улетели, потеряв двоих. Умбрийцы паниковали и искали своего предводителя.

Первый помощник прорвался к телам высших магов, почти сгоревшим в его огне.

Великий Феос был жив.

Первый помощник, вылил на властелина все запасы живительных снадобий со своего пояса, перевязал его обуглившуюся голову. Почерневшие волосы крошились от прикосновений.

Диту выдал звон цепи. Она отодвинула Гидеона, наклонилась, протерла губы Рибелиуса тыльной стороной ладони, приоткрыла их двумя пальцами и поцеловала. Сначала нежно, потом проникла языком в рот, разжав зубы давлением на стык челюстей. Коснулась языка, в поисках отклика. Её силе нужна была опорная точка. Принятие.

Гидеон некоторое время бездумно пялился на долгий причмокивающий поцелуй, а потом пробормотал:

– Интересный способ поставить его на ноги.

Неожиданный дождь хлынул, как благословение небес. Только что пересекший границу Этрурии, Ну́ма Помпи́лий заливал тихие холмы водой.

Рибелиус зашипел, каждая капля ранила, будто игла. Он чувствовал, как влага испаряется с поверхности его тела, обжигая по новой. Маг скрипнул зубами. И открыл глаза. В них стояла тьма. Полная безумия. Полная боли.

– Хром тебе! – Дита сурово дернула его за повязку на голове, вынудив запрокинуть подбородок вверх, и наказала властелина еще одним поцелуем. Настойчивым, глубоким. Она массировала языком его нёбо, сплетала языки, пересчитывала зубы, кусала и посасывала, пока Рибелиус не дрогнул и не дернулся ей навстречу. Его губы захватили её язык и смяли, пытаясь остановить пытку. Ему было больно.

Афродита вдохнула магию ему в глотку, заставляя проглотить, не упустить ни капли. Отстранилась, положила голову Рибелиуса к себе на колени и кивнула, позволив первому помощнику подойти ближе.

– То есть, спать с тобой не обязательно, чтобы восстановить резерв?! – Уточнил Гидеон, осторожно накрывая тело властелина плащом.

– Только Элиусу не говори об этом, – попросила Дита.

Гидеон пожал плечами и сел рядом.

Вокруг засуетились кочевники, сооружая навес прямо над властелином.

***

В полутьме походной палатки на десятке одеял, занимающих почти весь пол, лежали двое.

Они смотрели друг другу в глаза уже несколько часов и не шевелились. Ему каждое движение доставляло невыносимую боль. Она же следила за его сбивчивым дыханием и гадала, осталась ли цела душа под его обгоревшей кожей?

Увидев, что он пришел в себя, она хотела бежать за лекарем, но крепко сжатая ладонь её остановила. И она осталась лежать.

В глазах девушки застыло страдание, хотя на её теле не было ни одной царапины. Его губы кривились в улыбке, хотя он должен был кричать от боли.

Время текло вокруг, замирало и снова неслось в неизвестность.

«Сейчас» растянулось на тысячелетия. И это были самые быстрые часы в его жизни.

Он поднялся, девушка тут же оказалась рядом, поддерживая его за спину.