Евгений Прошкин - Наши фиолетовые братья
– Ну-у… в принципе… – протянула Дарья, формально еще не согласившись, но всем своим существом намекая, что корпеть над пультом до последней секунды тоже не собирается.
– Как хотите, – сказал Борисов. – Там слева по коридору есть комнатка – кладовка или что-то еще… Вот туда и отваливайте, а мне не мешайте. Да! – добавил он, будто случайно о чем-то вспомнив. – Если я придумаю, как нам выкрутиться, на халяву не рассчитывайте.
– Плачу тысячу, – объявил Матвей.
– За тысячу я даже твой ботинок спасать не стану.
– Зачем ботинок? Я босиком согласен.
– Не знаю, на что ты там согласен, – покачал головой Шуберт. – Я пока ничего тебе не предлагал. Сто тысяч.
– Ладно, сто, – легко согласился Матвей.
– А они у тебя есть?
– Ты сначала спаси, а потом спрашивай! – насупился он.
– А у меня нету, – призналась Дарья. – Зато я могла бы…
– Ты о чем это? – ревниво прошипел Матвей.
– Отработать… – Она потупилась. – Посудомойкой…
– Где я тебе столько посуды возьму? – удивился Борисов. – Разве открыть сеть ресторанов… А что, это идея! Ну да, посудомойка у меня уже есть. Оборудования на сто тысяч можно накупить как раз для трех-четырех забегаловок, а если брать бывшее в употреблении, то и на рекламу деньжата останутся…
– Разве ты не видишь, что он блефует?! – взорвался Матвей. – Стал бы он тут сидеть, если б знал, как затормозить эту проклятую планету! Нормальные люди перед смертью о чем-то светлом думают, э-э… как говорится, умри тяжело, но достойно… А некоторым вон чего надо, над ближними поиздеваться!
Мастер загадочно улыбнулся и скосил глаза на крупную треугольную кнопку с тремя крестиками.
– Ты что это, Шуберт?.. – заволновалась Дарья. – Ты что-то нашел?
– Он что-то придумал! – восторженно прошептал Матвей. – Сеть ресторанов! Гениально! В юности мне приходилось работать барменом… со мной, Шуберт, не прогадаешь! Ну показывай, показывай, не томи!
– А как же насчет блефа?
– Беру свои слова обратно!
– Я тоже! – звонко поддержала Дарья. – Беру, и все такое… Давай же, давай, Шуберт! А то сквозь нас уже, по-моему, что-то проникает… Только я не пойму пока – альфа или бета.
Борисов улыбнулся и с достоинством оглядел двоих дежурных. Прикасаться к кнопке он, кажется, не торопился. Матвей заподозрил, что мастеру разведки стало недостаточно его ста тысяч и Дашиного рабства. Строго говоря, ста тысяч у Матвея никогда не было, да и свою напарницу он знал как девушку своенравную – такая больше двух тарелок за раз не вымоет, – однако его возмутил сам подход. Похоже, коварный Шуберт зря времени не терял, и за те полчаса, что он провел вне стен кинозала, ему удалось что-то разнюхать. Теперь же, вместо того чтобы честно поделиться жизнью с двумя военнослужащими, он сидел в позе пикового короля и бесстыдно торговался. Неизвестно, какие еще условия выдвинул бы ненасытный Борисов, если бы Матвей не понял, что подошло время решительных действий.
Именно так, крайне решительно, он подошел к креслу Шуберта. Борисов встрепенулся, но было поздно – рука Матвея уже приблизилась к «шляпке» пульта. Единственное, что успел сделать Шуберт, – это перехватить его запястье, однако у дежурного была еще и вторая рука, левая, до которой мастер дотянуться не мог.
Матвей процедил что-то оскорбительное и хлопнул свободной ладонью по пульту, придавив одним махом кнопок пять.
– Еще неизвестно, кто кому заплатит и кто у кого стаканы полоскать будет, – заявил он победно.
Дарья, не скрывая восхищения, смотрела на Матвея. Шуберт тоже смотрел, но иначе – как-то приниженно. Его подбородок задирался все выше и выше, словно Матвей медленно взлетал под потолок. Матвей, однако, никуда не взлетал. Напротив, это Борисов постепенно опускался: стальная труба, на которой вертелось кресло, становилась все короче, сокращаясь, как гидравлический поршень. Пара свободных кресел двигалась синхронно с борисовским, и вскоре все три сиденья уже достигли пола. Шуберт уткнулся коленями в нос и лишь после этого додумался вскочить и отпрыгнуть в сторону.
Под креслами раздвинулись три лепестковых люка и, поглотив сиденья, тут же сошлись обратно. Диафрагмы захлопнулись так быстро и так плотно, что на полу не осталось ни щелочки. Кресел точно и не было.
Следом за ними вниз двинулась тонкая ножка «гриба» управления, одновременно повернулись, прячась в потолке, объективы. Затем начал скрываться экран: слева в углу открылся узкий паз, и из него, противно жужжа, выехала шторка, состоящая из длинных стальных реек. Последней исчезла широкая стенная панель со схемами и графиками, при этом две изображенные емкости, в которых условно плескалось что-то условно-голубое, начали стремительно опорожняться. Все в комнате сворачивалось, пропадало и втягивалось само в себя. Когда исследователи опомнились, помещение уже превратилось в пустую металлическую коробку. Шуберт молчал, испуганно озираясь, а лейтенанты угрюмо сопели, не в силах спросить у мастера, знал ли он заранее о загадочных способностях здешней автоматики. Угадать, был ли предусмотрен какой-то вариант спасения из корабля-камикадзе на самом деле, теперь не смог бы никто. Но Борисов молчал, и неведение становилось для дежурных невыносимым.
– Мотя, ты что там нажал? – проронила Дарья.
– Х-х, х-х, х-х! – объявил голос вокруг, и все трое почувствовали легкий толчок.
– Мы остановились! – воскликнул Матвей. – Да, это было торможение, не иначе! Ты видела схему? Резкий выброс топлива! Мы получили обратный импульс!
– Мотя!.. – Дарья снова улыбнулась. С момента проникновения на планету-корабль печаль и радость сменялись на ее лице так часто, что успели превратиться в две маски, которые она переключала сообразно обстоятельствам. – Мотя, мы спасены! Да?.. Ведь это правда?!
– Х-х… х-х!.. – отозвались стены и вдруг заговорили голосом Страшного. – Эй, на борту! Обормоты!.. Прием! Х-х… х-х… Не слышу вас! Прием!
Звук доносился не откуда-нибудь, а со стороны экрана, закрытого железными пластинами.
Матвей подбежал к жалюзи и, подцепив одну планку ногтем, проорал в щель:
– Да, господин маршал! Докладываю! Задание выполнено! С полным блеском!
– Чего?! – прорычал Страшный. – С чем оно у тебя выполнено? С блеском?! С треском, осел!! С полным треском, ясно тебе, мясо? Да ты уже не мясо, ты почти жаркое! Шашлык! Азу! Бифштекс! Баранина на ребрышках!.. – Маршал нервно рассмеялся. – Вы что там натворили, жуки вашу майские?!
– А что?.. Мы ее остановили… то есть его… ихний… этот… Мы ощутили толчок, господин маршал, – сообщил Матвей, собрав в кучу все свои ораторские способности.
– Как, говоришь?.. Толчок ты ощутил? Да лучше б это он тебя ощутил, чертова коровка! Вы разогнались еще сильней!
– Все двигатели направлены в одну сторону, – запоздало сказал Борисов. – Если был второй импульс, то он, как и первый, разгонный.
– Это кто у вас такой умный? – сварливо произнес из-за планок маршал. – А, привет от Корпорации! Почему я вас не вижу?
– Мы вас тоже не видим, господин маршал, – пожаловался Матвей.
– К счастью, – вполголоса добавила Дарья.
– Эй, не хамите там! – прикрикнул Страшный. – Акустика у вас чудесная… Значит, вот что, мои поджаристые… Даю вам еще две… ладно, две с половиной минуты, ясно? И чтобы все это безобразие немедленно прекратить! Вернуть объект на место! Слышите? А иначе… иначе… Сами знаете что!
– Знаем, знаем, – крякнул Шуберт.
– Невыполнение приказа, да еще в боевых условиях!.. – предупредил Страшный.
– У нас топлива больше нет, – заныл Матвей.
– Какого еще топлива?
– Голубого, – пояснил он. – Мы на схеме видели.
– У вас и схемы имеются? Срочно передать по закрытому каналу!
Матвей беспомощно оглянулся.
– У нас даже открытых нет, – сказал он, стараясь протиснуть губы в плотно подогнанные пластины жалюзи. – И схемы уже нет. И ничего нет.
– Как это ничего? – возмутился маршал. – Что же вы там делаете?
– Ничего, – повторил Матвей. – Стоим, разговариваем…
– Отставить разговорчики! – приказал Страшный. – Нашли время! Приказываю развернуться и занять положенное место в строю!
– А где оно, это место? – осведомился через плечо Матвея Борисов.
– В пространстве, – недовольно ответил маршал.
Под пластинами что-то затрещало, все надеялись – включился механизм, открывающий ставни, но защитные рейки были неподвижны, лишь голос абонента изменился.
– Шуман, мальчик мой… – озабоченно произнес экран.
– Пардон, это меня. – Борисов подошел к стене и отодвинул Матвея в сторону. – Господин Даун?.. Я слушаю.
– Почему я тебя не вижу, Шуман?
– Я вас тоже не вижу, господин Даун. Такая уж связь.
– Тебе пора уволить своего провайдера, Борисов. Не забывай, ты представляешь Корпорацию. Постарайся не ударить лицом в грязь.
– Не волнуйтесь, тут все стерильно, – заверил Борисов. – Ни грязи днем с огнем не сыщешь, ни чего другого.
