Андрей Белянин - Свирепый ландграф
Знакомые края… Безрадостный пейзаж, тусклое солнце, мертвый песок и пустота на сотни верст вокруг. Богиня по-прежнему шла со мной рука об руку. Наверное, я ей нравлюсь. Танитриэль как-то говорила, что я обаятельный… Сверху опустилось розовое облако, Катариада бросилась в него с визгом, как в ванну, полную пены. Через минуту она вылезла, отфыркиваясь, и подмигнула мне смеющимися глазами.
– Карета подана, милорд!
Я вздохнул, гикнул, разбежался и с размаху прыгнул в розовую сказку – прямо в нежные объятия смеющейся богини…
Облом! Вот так из самых сладких грез попадаешь в лапы жестокой действительности. Не везет мне в последние времена на личную жизнь. Интиму – завались, эротики сколько угодно, а вот чуть дальше… Так сказать, к непосредственному тесному контакту, единству душ и тел – ну, никак!
Обидно. Почему так? Вокруг уйма красивых, одиноких, располагающих во всех отношениях дам-с. И каждый раз, когда романтическая атмосфера достигает критической точки, в самый неподходящий момент все идет насмарку. Нет, надо с этим что-то делать…
В тот самый миг, когда наши губы уже соприкасались друг с другом, яркий солнечный свет заставил меня на минуту зажмурить глаза. Мир сместился.
– Вот мы и на месте… – с ласковой печалью в голосе сказала Кэт.
Я огляделся. Наше облако висело прямо над Локхаймом, стоящим на опушке близ замка Бесса. Денек был не по траурному светел, но на стенах Тающего Города полоскались черные полотнища. Людей не видно, возможно, находятся в часовне. Помещение достаточно обширное, человек сто смело поместится.
– Нас пока не видно, – пояснила Кэт. – Вы должны пройти внутрь, найти свое тело, слиться с ним и восстать. К сожалению, я сама вам больше ничем помочь не смогу.
– Вы обещали уточнить, кто стоит за Раюмсдалем и где находятся Зубы? – вспомнил я.
Богиня на мгновение задумалась, повела округлыми плечиками…
– Мне казалось, что вы выяснили все это и без моей помощи. Там подняла голову престарелая патронесса Гнойленберг, она бабушка принца. Зубы находятся на севере. Это горный хребет или даже цепь пиков. Внутри расположена древняя цитадель – родовое гнездо Ризенкампфов. Учитывая, что их кровь всегда стояла на стороне Зла, они не могут размножаться обычным путем. Ваша задача – не позволить принцу заиметь наследника.
– Что же мне, его за уши их брачной постели вытаскивать?
– Я не уверена, но вроде бы там не все так просто… Постели, как таковой, даже нет. Все заключено в биолого-технических возможностях из древних знаний. Но вполне возможно, что принцу понадобится женщина… для сохранения плода.
– Так, может, в целях профилактики скрестить недоумка с кастраткой и таким образом навсегда обезвредить этого сексуального маньяка?
– Ах, ландграф, ландграф… И вы слабы, как все мужчины…
Я заткнулся. Надо же было вспоминать о той зубастоногой твари? Теперь Кэт будет думать… Ну, виноват! Исправлюсь! Рвану в монастырь замаливать грехи, скопившиеся у меня в чудовищном множестве. Хотя, пожалуй, кардинал Калл отпустит мне их скопом за сравнительно маленькую епитимью. Надо всего лишь подбросить ему пару оригинальных выражений для проповеди. В прошлый раз, помнится, он стибрил у меня словечко «офигеть!».
– Ладно, уговорили. А как именно я должен воссоединиться?
– Как подскажет вам ваше сердце. Ведь это происходит впервые. Чудо невозможно предугадать даже богам. Прощайте, ландграф.
– А… Кэт, одну минуту! – решился я. Живой или мертвый, а упустить такую возможность просто преступление. – Я хотел бы… то есть, если вы не против… в смысле, может быть… как-нибудь… Но я пойму…
– Мы встретимся, – чарующе улыбнулась она, тая в воздухе.
Розовое облачко опустило меня вниз. Я решительно спрыгнул на землю и зашагал в сторону Локхайма. Трава под моими ногами не приминалась. Значит, все и вправду не так просто…
Совершенно удивительные ощущения. Не страшно ни капли! Чего бояться? Я уже умер, побывал в гостях у Смерти и получил длительный отпуск. Раз мне не рады ни в Аду, ни в Раю – к чему печали? Я с удовольствием вернусь обратно. Вот оно – философское отношение к бытию! Жив – хорошо, умер – тем более не о чем беспокоиться. А тут столько новых впечатлений… интересно, похож ли я сейчас на привидение? В апартаментах Смерти зеркал не было. Сам я, насколько могу судить, по-прежнему упруг и плотен. Ел, пил, спал, все такое прочее, как нормальный живой человек. Но ведь я все-таки умер! С другой стороны, с чего бы это такой элитной дамочке, как Катариада, целоваться с ходячим трупом или туманным призраком? Господи, сколько непонятного… И хоть бы одна научная вша взялась объяснить!
Так неторопливыми рассуждениями короталась дорожка до Локхайма. Из замка выбежал чей-то мальчик, пронесся мимо меня и скрылся в небесном городе. Я ему орал, шумел, даже руки навстречу выставил – ноль внимания! Он меня не заметил. Значит, я невидим. Плохо! Попробую сорвать ромашку… Получилось!
Это очень даже хорошо! Невидимость плюс возможность передвижения предметов дает отличный шанс поразвлечься. Побуду-ка я барабашкой! Сейчас пойду пощекочу Лию, щелкну по носу Веронику и вытащу стул из-под Бульдозера. А потом… о! Потом можно пойти и подсмотреть за Танитриэль в ванной. Эх! Гулять так гулять! Задержусь на пару деньков с воскрешением, но обязательно найду Раюмсдаля. Уж я ему устрою веселую ночь длительных кошмаров с фальшиво поющим привидением! Заикаться станет. По гроб жизни заречется мечтать о власти над миром. Да я ему… Такую кузькину мать покажу! Луна… Они же, наверное, думают, что она меня убила. Все все видели, но… Под горячую руку они ее на лоскуты изорвут. Ребята меня слишком любят, для моих врагов это опасно. В средневековье суровые нравы и быстрая расправа. Обязательно должен найтись кто-то, кто своей головой ответит за пролитую кровь. Пусть даже случайно, по ошибке, без злого умысла – искупительная жертва должна быть принесена. И я вполне допускаю, что в их понимании наемная убийца – самый беспроигрышный вариант. Тогда тратить время преступно! К черту Локхайм, там пока обойдутся и без меня, а я вернусь в знакомое подземелье замка Бесса. Если она жива, то в плену.
Сколько помнится, в Тающем городе тюрем не было вообще. Я, запыхавшись, вбежал в злополучные ворота и нос к носу столкнулся с двумя рогатыми стражниками. Лица у обоих печальные, алебарды небрежно прислонены к стене, а на правой руке у каждого завязан пышный черный бант. Солдатня трепалась о своем…
– Ну хоть одним глазком посмотреть бы на похороны!
– Не трави душу, самому хочется. Ты же видишь, все ушли, одни мы как два дурака сидим в охране. От кого бережемся? Принц сюда вряд ли заявится – уж слишком хорошо ему тут под зад дали.
– А бабка его? Это ж такая злющая ведьма…
– Да, она особа весомая. Ей палец в рот не клади – сапог не оставит. А вынос-то когда?
– Вроде после обеда. Сейчас народ в часовне молится, потом прощание с телом. Ландграфа, слышь, хотели сначала в Серединное королевство увести, там схоронить, ближе к столице.
– Ну?
– Ну, вот и передумали! Решили, что если у нас на Темной Стороне будет стоять могила Скиминока, то на землю благословение снизойдет.
– Ух ты! Он, что же, святой был?
– А то?! У него ж отец Сан-техник!
– Не может быть? Вот горе-то… Какого человека потеряли!
Я сидел напротив этой парочки нос к носу и искренне веселился. Все равно меня не видно и не слышно. Стражи продолжали травить баланду насчет древних героев, благосклонно упомянули Лию, вспомнили свою личную отвагу в сражении у трех несостоявшихся костров… Вот уж врали! Дело-то нехитрое, солдатское. Я уже собрался уходить, но…
– А наемницу когда казнят?
– Хотели сразу после похорон обезглавить. А сейчас вроде решили пораньше, чтоб, значит, ни на что потом не отвлекаться. Голову королева Локхайма хочет отвезти в Ристайл.
– Жаль ее… В смысле, девушку жаль. По мне, так и нет в его смерти никого виноватых!
– Ты потише тут! Мало ли… Госпожа Лия, да господин Жан и ведьмочка та, длинноносая, тоже говорят, что не надо казнить. Но королева словно на дыбы встала! Она всех заставит заплатить за гибель лорда Скиминока! И наемницу, и Раюмсдаля, и даже саму Гнойленберг.
– Да… она дама строгая – скажет, как обрежет! А что ж тогда из подвала часовые ушли? Ведь сбежит пленница…
– В том-то и дело, что не сбежит. Она уж, считай, третий день как бы не в себе. Сидит в углу молча, не ест, не пьет. Плачет…
– По нему все бабы плачут. Ох, и шустрый, видать, мужик был, этот свирепый ландграф! Слышь, а правду говорят, будто бы сама Танитриэль к нему сваталась, а он и отказал?
Все, я слышал достаточно. Пора за работу. Так, где подвал?
Основная сложность заключается в чисто психологической подготовке. Человек определенного воспитания, узко выраженный в отдельной эпохе, здесь не выдержит. Мне повезло, я успешно совмещал в себе средневековый фатализм с ультрасовременным практическим материализмом. Только поэтому у меня не поехала крыша, я не ударился в религию, а спокойно, без суеты, делал свое дело. До подвалов дошел не сразу… И не потому, что далеко. Просто понравилось проходить сквозь стены. Нет, ей-богу, здорово! Я сквозь одну раз восемь проходил, все пытался понять, как это получается? Так и не понял. Моя рука, плотная, живая, настоящая, входила в каменную кладку, как лопата в первый снег. Я зажмуривал глаза, шагал вперед и легко оказывался по противоположную сторону стены. Я попробовал медленно, быстро, головой вперед с разбега, прыжком с места – результат один. Стены мне не преграда!
