Брутальная Старушка - Коммандос из демиургов
Демиург встал и, подойдя вплотную ко мне, провел ладонью по моему лицу. (Ощущеньице то еще, как мокрой холодной тряпкой мазнули). Ничуть не огорченный моей тронной речью, подонок улыбнулся:
— Я был уверен, что именно так ты и ответишь. Но я умею ждать, и у меня, и у тебя впереди вечность, так что все еще может измениться. Ответь мне только на один вопрос, прежде чем я уйду, когда сын сможет вернуться, а то его мать слишком мне докучает своим нытьем.
— Никогда! Для того чтобы победить, ему нужно стать человеком, а вы воспитали его копией самого себя, и такие, как вы, никогда не меняются. Так что всю оставшуюся жизнь вы будете жить воспоминаньями о своем дитятке, хотя, сомневаюсь, что у вас есть к нему хоть какие-то чувства.
Фраза вышла слабоватой и пафосной до ужаса, но ничего другого в голову просто в тот момент не пришло, слишком я была зла. Когда неудавшийся любовник испарился, я первым делом вскрыла заначку и одним махом выдула полбутылки коньяка в попытке успокоиться. Взяв себя в руки, я вломилась в сознание Эдика и потребовала мне объяснить, что такое "ниалия". Соваться к Пра с таким вопросом я еще не созрела, пойдут вопросы, от кого услышала, кто сказал и тд. и тп., а у меня нет сил на это отвечать. Пропустив мимо ушей вопли делового партнера о моей манере отвлекать его от дел, я, наконец, дождалась объяснений. Меня позвали Взамуж и своеобразно признались в своих чуйствах.
Все так запутано у этих творюг миров, что даже не знаю, как объяснить. Вот когда мы говорим "спутница жизни, "единственная", "хочу прожить с тобой до конца жизни", "вторая половинка", демиурги говорят: "Стань моей ниалией". Это все в себя включает. Ни в коем случае не путать с супругой! Жена это жена, и никакой роли в жизни своего мужа она не играет. Как только появляется "разлучница", она сразу уходит в тень, и довольствуется тем, что было в прошлом. Разводов у них не бывает, и образуется милая шведская семья или гарем, кому как нравиться. Короче, Эдик так толком мне ничего и не объяснил, и я отложила выяснение причин привалившего счастья на потом, а утром мы отплыли навстречу приключениям на свои задницы.
Глава 18
Есть ли у вас план, мистер Фикс?
О да, у меня есть два коробка плана!
(анекдот)
— Твою мать! — в голове зажегся красный тревожный фонарь, — так и знала, что облажаются, уроды жопоногие! Ничего поручить нельзя, все похерят, ошибки ночи!
С этого момента печальный Арлекин аристократической наружности перестал для меня существовать. Перевернулась еще одна страница жизни, и недавний любовник стал прошлым, причем настолько далеким, что я вряд ли его вспомню. Как говориться: "Мне что, учет всех донов Пэдро вести?" Да и вообще, обстановка не располагает к воспроизведению речи Пенелопы в тыл уплывающего Одиссея. Иностранец, к счастью, это быстро понял, поскольку просто исчез, поцеловав напоследок мою ладошку.
Вид Крыса прилив душевных сил не вызывал. Напротив, к горлу подкатила тошнота, под коленями появилась легкая дрожь, а голова и окружающее пространство поехали куда-то в другую сторону. И было с чего. Недальновидный Кабан, кинув взгляд на смятые простыни остывающего любовного ложа, не придумал ничего умнее, как пристроить недобитого вампира на пол, попутно успокаивая, что вот лично с его тушей все в порядке, а грязно-бурые разводы на одежде — кровь охранников тюрьмы.
Я бросилась к вампиренышу, начала лихорадочно сдирать рубашку в пятнах жемчужно-перламутровой жидкости. Мельком отметила, что в ней появился красноватый оттенок. Думать о сепсисе, ядах и прочей гадости не было времени, потом разберусь, а сейчас надо посмотреть, где мальчишка ранен. Отчаянно захотелось выпить-покурить, но мелкий полутрупик был важнее.
Когда с недобитка были стянуты лохмотья, воздух со свистом вырвался из моих легких. Нет, божественной крови демиурга было немного, но вот чужой хватало на целый комплексный обед для кровососов; и в ней он и был перепачкан. Я уже обрадовалась, что все не так плохо, как мне поначалу показалось, но тут взгляд наткнулся на несовместимые с жизнью повреждения — тонкие синюшные кишки, которые Крыс удерживал обеими руками, не давая выпасть из живота, болтались чуть ли не до паха. Слава Богу, Сосискин это не видит, а то точно перестал бы колбасу есть.
— Соберись, дура, о чем ты думаешь?! Этот паразит всегда найдет себе хавчик! — рявкнул мозг, и я переключилась на застонавшего разведчика.
Времени на лирику больше не было, отсчет пошел на минуты. Взгляд метнулся к Кабану. Туповатый сержант в этот раз понял меня с полувзгляда. Я протянула руку, он молча вытащил кинжал и осторожно провел лезвием по запястью. Через мгновенье дверь слетела с петель, на пороге возникла куча разноцветных драконов в человеческой ипостаси, но с обнаженными мечами, а следом за ними ввалилась расхристанная комендантша с нехилым засосом на шее.
Увидев, в каком состоянии находится детеныш, Владыка молча оттеснил меня и склонился над умирающим лебедем. Нахмурившись, он отрывисто бросил:
— Найдите Кровавого, я тут ничем не могу помочь.
К счастью, Федора искать не пришлось, буквально через мгновенье в форточку катапультировалась летучая мышь. Забыв принять человеческий облик, нетопырь прошипел:
— Что с моим Учеником? Я чувствую тень его смерти! Первый раз на моей памяти наш клыкастик сбился на пафос.
Мы отошли в сторону, и Чебурашка с забавной мордой, игриво выставляя острые зубки, кинулся обнюхивать Крыса. Через несколько минут беспорядочно метавшийся по телу почти покойника эскулап огласил свой приговор:
— Он уходит от нас. Моих сил и знаний не хватит вылечить полукровку из другого мира.
— А как же знаменитая регенерация вампиров? — осторожно спросила драконочка.
— Не знаю, о чем ты говоришь, — отрицательно мотнули головой в ответ.
Услышав наши объяснения, вампир перекинулся, устало потер глаза и огорошил: нет у клыкастиков такой приблуды, как моментальное восстановление поврежденных тканей, сказки все это.
— Млять! Не верю, что в этом мире нет никого, кто может нам помочь, должен быть выход, я не позволю ему отдать концы! — на меня медленно, но верно надвигалась истерика.
Из угла раздалось равнодушное:
— Не понимаю, что ты так переживаешь, он же умрет и тут же возродится в своем мире. Так давай я облегчу ему переход.
Непонятно откуда взявшийся Зорро, к тому же посвященный кем-то весьма болтливым в тайну демиургов, был в своем репертуаре, вот только меня от таких слов прорвало.
— Слушай меня внимательно, моральный выблядок! Я никогда не бросаю своих, это раз. Два, я дала слово, что они победят все вместе, значит, детишки или все вместе одержат победу или умрут. Но, твою мать, они погибнут в бою, как подобает солдатам, а не сдохнут от ран, которые все отказываются лечить, потому что, видите ли, не могут! Для меня не существует "не могу", срань ты господня! Поэтому ты сейчас заткнешься, но если я еще хоть раз услышу подобное, то можешь смело уе в смысле бывать, мне такие дерьмушники, которым насрать на всех, не нужны! Ясно тебе?
В подтверждение этих слов Крыс в полубреду начал звать свою мать, и эти звуки стали для меня ушатом холодной воды, вылитым на голову. Мысли сразу стали четкие, а мозг начал работать:
— Тая, хоть через край и кривыми стежками, но мы должны заштопать пацана, и не говори, что никогда такого не делала. Ведь, наверняка, латала своих бойцов! Иначе — трындец парнишке! До лазарета не дотянет!
Тайка покачала головой.
— Дарья, таких, как он, лечил только полковой некромант. Я и так удивляюсь, почему этот мальчуган до сих пор жив. Но сделаю все, что смогу. Ты поможешь?
— Не сомневайся! Хоть я и не ассистент хирурга. Говори, что делать, только быстрее!
Бывшая начальник гарнизона преобразилась, словно вновь была на поле боя. Команды были четкие и отрывистые.
— Горячая вода. Много. Чистые полотенца. Гномья водка или что-то подобное. Игла, нитка у меня есть. Главное — не давать ему пить!
Кто-то за моей спиной застучал каблуками, спеша выполнить приказ. Майорша отвела от живота бессильные руки потерявшего сознание Крыса. Рана была не такой большой, но выглядела ужасно. Таисья чуть улыбнулась.
— Хвала всем Богам, это всего лишь разрез, а внутренности выпали только после падения. С нашими всадниками такое случалось, — пояснила она, перебирая сизую требуху и надавливая на нее пальцами.
Мне опять чуть сплохело, но расслабиться я не дала ни себе, ни окружающим. Зашить — мало, его ведь и реанимировать нужно и переправить в укромное место. Оставаться тут он не может, ни под каким видом, увидит хозяин — донесет властям.
