Дуглас Адамс - Долгое чаепитие
31
Немного погодя со стоянки у станции, Сент-Пэнкрас тихо выехал «БМВ» темно-синего цвета и покатил по тихим улицам.
Дирк Джентли надел шляпу и простился со своим недавно обретенным клиентом, который сказал, что желал бы сейчас побыть один или может обратиться в крысу или во что-нибудь подобное.
Он закрыл огромные двери и вышел на балкон, глядя оттуда вниз, на сводчатый зал Вальгаллы – место сбора богов и легендарных воинов. Как раз сейчас немногие оставшиеся покидали зал, и уходили, видимо, затем, чтобы присоединиться к остальным на станции Сент-Пэнкрас. Дирк еще немного постоял на балконе, не в силах оторвать взгляд от покинутого зала, где на месте пиршественных костров тлели кучки золы.
Неуловимое движение – и вот он, как и остальные, уже в другом измерении – в холодном, продуваемом всеми ветрами коридоре Гранд-отеля. Отсюда ему было хорошо видно, как последние участники пира выходили со станции на холодные лондонские улицы, чтобы лечь спать на лавках, для этого вовсе не предназначенных.
Дирк попытался найти выход из заброшенного отеля, что оказалось не так-то просто, учитывая лабиринтную систему планировки и полную темноту. Наконец он наткнулся на длинную винтовую лестницу, которая привела к арочному входу в отель, украшенному драконами, грифонами и орнаментами. Уже многие годы главный вход был закрыт, и Дирку пришлось углубиться в узкий коридор, который и вывел его к черному ходу, охраняемому неким странным существом, напоминающим расплывчатое пятно. Оно потребовало у Дирка объяснений, как ему удалось проникнуть в отель. Но ни одно из объяснений его не удовлетворило. И в конце концов он просто выпустил Дирка, так как навряд ли мог поступить иначе.
Выйдя из отеля, Дирк попал в кассовый зал станции, а уж оттуда вышел на саму станцию. Он немного постоял, озираясь кругом, потом направился к главному входу и спустился по ступеням на улицу Сент-Пэнкрас. А оказавшись на улице, он был настолько потрясен очередным нападением орла, что споткнулся и попал под первый утренний мотоцикл, развозивший почту.
32
С жутким грохотом Тор вломился в Вальгаллу, вознамерясь объявить во всеуслышание, что он попал в Норвегию и нашел контракт Одина в скале, но объявлять от этом событии было некому.
– Здесь никого нет.
Он тяжело опустился на лавку, неприятно пораженный этим открытием.
– А почему… – начала Кейт.
– Ну, что же, попробуем пойти в его покои, – сказал Тор, забросил молот на балкон и подтянулся на молоте, захватив с собой Кейт.
Он решительно шествовал к покоям Одина, игнорируя протесты, просьбы и проклятия Кейт.
– Он должен быть здесь, – гневно бормотал Тор, волоча за собой молот.
– А почему…
– Сейчас мы пройдем границу миров, – сказал он и Подхватил Кейт. Они преодолели границу и оказались в большом гостиничном люксе.
На полу мусор и ветхие коврики, окна заросли многолетней грязью. Везде голубиный помет, краска на стенах облупилась.
Посреди номера стояла больничная каталка, и на свежайшем белье возлежал дряхлый старик. Из его единственного глаза катились слезы.
– Я нашел твой контракт, подонок, – возмущался Тор, тыча контракт ему в лицо. – Тот самый договор. Ты продал нашу силу. Какому-то адвокатишке и агенту по рекламе, и еще куче разных людишек. Ты украл нашу силу и могущество! Но тебе не удалось забрать всю мою силу, у меня ее слишком много. Но ты добился своего, я больше не мог как следует владеть собой, я заболел от смятения и растерянности, а стоило мне разъяриться, как я творил всякие глупости. Ты делал все, чтобы помешать мне добраться до Норвегии, потому что знал – я найду это! Ты и твой гнусный карлик Тоу Рэг. Ты столько лет оскорблял меня, и…
– Да, да, все это известно, – сказал Один.
– Так… хорош, нечего сказать…
– Тор! – вмешалась Кейт.
– Теперь с этим покончено! – дико заорал Тор.
– Да, я понимаю…
– Я нашел это место и смог дать волю гневу. Я разбушевался и устроил славную бурю. Теперь я в прекрасной форме. Для начала я порву вот это!
Он скомкал контракт и порвал его на мелкие кусочки, а потом испепелил взглядом.
– Тор, – укоризненно взывала Кейт.
– Ты строил козни, думал, я испугаюсь и перестану давать волю гневу – но теперь я все исправлю. Бедную девушку в аэропорту ты превратил в автомат кока-колы. Хоп! И вот он снова превратился в девушку! А реактивный истребитель, который должен был сбить меня по дороге в Норвегию! Раз! Все в порядке! Вот он. Видишь, я снова в форме, и у меня все получается, я все могу!
– Моя настольная лампа, – тихонько напомнила Кейт.
– И настольная лампа Кейт! Она снова стала лампой, а не несчастным котенком! Хоп! Готово. Как я сказал – так и будет. А что там за шум?
– Тор, мне кажется, с твоим отцом что-то случилось.
– Ну, еще бы… Что с тобой, отец?
– Как я был глуп! – плача, причитал Один. – Сколько дурного я натворил, сколько во мне было злобы…
– Вот и я так думаю, – сказал Тор и присел на край каталки. – Ну и что теперь делать будем?
– Я не знаю, смогу ли я жить без постельного белья, сестры Бейли и… Я все живу и живу, все это длится так долго, так бесконечно долго, я уже так стар, так стар… Тоу Рэг мне говорит, чтобы я убил тебя. Но лучше будет, если я убью себя. О, Тор…
– Ах вот как. Мне все ясно. Уж не знаю, что теперь делать. Может, разнести все в пух и прах? Вообще все?
– Тор…
– Да, в чем дело?
– Тор, я, кажется, придумала. Придумала, как это устроить с «Вудшедом» и твоим отцом, – сказала Кейт.
– Да ну? И как же?
– Я скажу, но только с одним условием.
– Ну и что за условие?
– Ты мне скажешь, сколько камней в Уэльсе.
– Что? – в бешенстве заорал Тор. – Я убил на это столько лет своей жизни! Мне дорого стоило узнать это!
Кейт пожала плечами.
– Ни за что! Все что угодно, но только не это! Но ведь я уже говорил тебе раньше, – добавил он угрюмо.
– Нет, не говорил.
– Нет, говорил. Я сказал, что сбился со счета где-то посередине Глэморгана. Сама подумай, ведь не начинать же было считать заново? Вот так-то.
33
По запутанным тропинкам к северо-востоку от Вальгаллы пробирались двое: один – огромный, глупый, страшный, зеленоглазый и с косой, которая мешала двигаться; второй – очень маленький, оседлал первого и все время понукал и торопил, что тоже не способствовало быстроте продвижения.
Наконец они добрались до приземистого строения и ворвались внутрь, требуя немедленно дать им лошадей. Появился старый конюх, видимо, странная парочка была ему хорошо знакома. До него уже дошел слух об их позоре, и конюх не имел ни малейшего желания оказывать им содействие. Взмах косы – голова конюха подскочила, а тело обиженно дернулось назад, закачалось и грохнулось оземь. Голова откатилась в сено.
Разбойники запрягли в повозку лошадей и выехали на большую дорогу.
Примерно милю они промчались до весь опор. Тоу Рэг неистово хлестал лошадей, и поначалу те бежали довольно резво. Но через несколько минут лошади замедлили бег и тревожно зафыркали, озираясь по сторонам. Тоу Рэг нещадно бил их кнутом, но тщетно – несчастные животные беспокоились все сильнее и наконец полностью вышли из-под контроля, перевернули повозку и вывалили седоков на землю.
Тоу Рэг вскочил на ноги и принялся орать на перепуганных животных, но тут он краем глаза заметил то, что их так встревожило.
Впрочем, он не увидел ничего особенно устрашающего – на обочине, на куче мусора, лежал белый металлический ящик и урчал.
Лошади пытались обогнуть странный предмет, но запутались в упряжи.
– Что бы это ни было – немедленно уничтожить! – приказал Тоу Рэг зеленоглазому чудищу.
Чудище вытащило косу, взобралось на кучу мусора к белому урчащему ящику и пнуло его ногой. Ящик возмущенно заверещал. Разбойник поднатужился и спихнул ящик вниз. Тот съехал примерно на фут, потом перекувырнулся и шмякнулся на землю. Мгновение он лежал неподвижно, а потом дверца распахнулась. Лошади дико заржали.
Тоу Рэг и чудище осторожно приблизились, но в ужасе отпрянули – из ящика вырвался великий и могучий новый бог.
34
На следующий день в приятном удалении от вышеописанных событий и в столь же приятном удалении от назойливых солнечных лучей, льющихся сквозь высокое окно, в белоснежной постели возлежал почтенный одноглазый старик. На полу у кровати небрежно валялась газета, брошенная пару минут назад.
Старик уже проснулся, но явно не обрадовался пробуждению. Его слабые холеные руки покоились на чистых простынях и едва заметно дрожали.
Имя его произносили по-разному – как господин Одвин, или Водан, или Один. Он был – вернее он есть – бог и, кроме того, смущенный и встревоженный бог.
