Андрей Белянин - Меч Без Имени

– Да, слушаю. – Я неохотно взял трубку.

– Жан! Он там! Он там, я его слышу! – восторженно взорвалась мембрана.

– Милорд… – осторожно загудел знакомый бас. – Это правда вы?

– Да! – взревел я, подпрыгивая на диване.

– Лорд Скиминок! – опять перехватил инициативу девчоночий голосок. – Вас так плохо слышно. Милорд, а у нас тут такое творится! Принц Раюмсдаль…

Двенадцать подвигов ландграфа Скиминока

Грубые законы и обычаи, о которых говорится в этой повести, исторически вполне достоверны, и эпизоды, их поясняющие, тоже вполне соответствуют тому, что нам рассказывает история.

Как можно попасть в сказочную страну? По-разному: кэрролловская Алиса провалилась в кроличью норку, детям из сказок Льюиса достаточно было коснуться волшебного кольца или залезть в платяной шкаф, герои повести «31 июня» Дж. Б. Пристли просто проходили сквозь стену и оказывались в королевстве Перадор, твеновский янки не только перенесся веков на пятнадцать назад, но еще и очутился по другую сторону Атлантики после того, как его здорово огрели по голове (вот, пожалуй, такой способ следует рекомендовать в последнюю очередь). Происходит это всегда: 1) неожиданно для героя, 2) на удивление просто и 3) быстро. Словом, как и произошло с героем романа Белянина.

Итак, молодой человек двадцати семи лет приезжает с женой и друзьями в Прибалтику, отправляется на экскурсию в старинный замок и – оказывается в стране, напоминающей средневековую Англию. Зовут молодого человека Андрей, он закончил художественную школу, отслужил в армии (погранвойска), работает художником-оформителем. Вот и все, что мы знаем о нем. Выглядит он, как и тысячи его сверстников, как – наверняка – многие из читателей его приключений: высокий, спортивный, в рубашке «мустанг» и джинсах «Райфл», и оттого, очевидно, читателю легче понять состояние героя, отождествить себя с ним, представив себя на его месте в волшебной стране, знакомой нам (как и ему) по рыцарским романам.

Правит здесь Ризенкампф – злодей, как и положено человеку, занимающему такой пост, причем злодей он весьма опасный, потому что волшебник. Нравы же в этом средневековом королевстве простые: прав тот, кто сильнее, в чем герою приходится убеждаться на каждом шагу. И если бы не волшебный меч – «длинный узкий клинок белого, отдающего голубизной металла; длинная рукоять, равно удобная как для одной, так и для двух рук, чуть изогнутая крестовина, абсолютное отсутствие всяческих украшений – он и не нуждался в них», – то Андрею пришлось бы худо. Но с таким мечом он мог не бояться ни бога, ни черта (и черти вскоре появились…).

Спора нет, меч хорош, он бесценный помощник героя, но победа зависит все же от того, в чьих руках меч находится, кто направляет блистающий клинок (помните ответ Суворова на упреки в том, что он выигрывает битвы только благодаря везению: «Помилуй бог, сегодня везение, завтра везение, дайте же немного и уму!..»). Меч Без Имени, оружие «благородства, чести и справедливости», помогал только тому, кто защищал правое дело, вступался за слабых и униженных.

Какие только приключения не выпадали на долю героя: он уничтожил банду Волчьего Когтя, наводившего страх на всю округу; спас от гибели девушку, обвиненную в колдовстве; сумел пройти сквозь легендарное Тихое Пристанище, обитель ведьм; вооруженный лишь мечом, выиграл рыцарский турнир, победив лучших бойцов; спас своего пажа, спустившись в преисподнюю, чего не удавалось сделать никому из людей, разбив наголо чертей и перехитрив саму Смерть (с которой он чуть не подружился – а уж выпивать со Смертью никому из смертных точно не приходилось!..).

Список подвигов внушителен – и венчает его победа в знаменитой Ристальской битве. Но победы героя были бы невозможны, если бы он сражался в одиночестве, как его предшественники, которые именно потому и погибли. О том, почему побеждал Андрей, прозванный Скиминоком, сказано в «Хрониках Локхайма» так: «…тринадцатый ландграф не был героем, не был мудрецом, не был магом. Он шел вперед, а друзья прикрывали его спину». Герой добр, великодушен, располагает к себе – и люди тянутся к нему. Со всеми он находит общий язык, будь то паж Лия или оруженосец Жан, король Плимутрок или маг Матвеич, маркиз де Браз или Злобыня Никитич. Он подружился даже с чертом Брумелем и драконом Кроликом, и они тоже стали ему помогать. Именно поэтому смог герой совершить, казалось бы, невозможное – победить зло в королевстве Локхайм.

А сколько всякой нечисти встречалось ему! Вампиры и великаны, которым «крепостная стена доходила в лучшем случае до груди», гоблины и ожившие мертвецы «в лохмотьях еще не отпавшей плоти», упыри и волкодлаки, оборотни и даже «улыбчивые людоеды»…

Герой не мог потерпеть поражение – и не потому, что так велят законы литературные, жанровые, согласно которым сказка должна кончаться хорошо, а законы нравственные, человеческие, по которым добро выше зла и должно его победить. Ибо на этом стоит мир, на этом построена человеческая жизнь, где бы и когда бы она ни происходила. И наша современность в этом отношении ничем не отличается от прошлого, пусть вымышленного, сказочного. Хотя мир средневековья, по мнению героя, и обладает определенными преимуществами: «…например, возможность все называть своими именами. Если он – враг, то так ему и заявляешь. Бьешь мечом по голове и переходишь к следующему. Если друг, значит, он прикрывает твою спину и дежурит полночи, пока не придет твоя смена. Лжец, подлец, негодяй, разбойник – говори в лицо, иначе тебя просто не поймут. Порой мне казалось, что именно в этом мире я чувствую себя в чем-то уютнее и спокойнее!»

Роман Белянина – своеобразный пастиш (этим термином принято называть художественное произведение, представляющее собой монтаж из различных произведений одного или нескольких авторов). Одна из классических книг такого рода, написанных в традиции фэнтези (а Белянин работает в этой традиции), – роман Джона Майерса «Серебряный вихор», переведенный у нас в 1993 году. Отметим наиболее очевидные параллели и аллюзии у Белянина. Это прежде всего Марк Твен с его «Янки из Коннектикута…» (например, паж Лия при Андрее – это Сэнди при герое американского писателя) и Сервантес (например, в начале повести сцена освобождения Лии напоминает схожую сцену из «Дон Кихота»), Толкин (из «Хоббита» пришли гоблины и дракон Кролик, напоминающий также и драконов из сказок Несбит) и Шарль де Костер (эпизоды с монахами напоминают сцены из «Тиля Уленшпигеля»). Вспоминается Свифт при появлении летающего города Локхайм – он явно прилетел оттуда же, откуда и Лапуту из «Гулливера»; а когда перед нами впервые предстает маг Матвеич – бывший врач-ветеринар Виктор Михайлович Матвеев, то сразу вспоминаешь доктора Айболита, настоящего, земного, которого герои повести Стругацких «Экспедиция в преисподнюю» встречают на далекой Планете Негодяев. А еще и «31 июня» Пристли, и роман «Меч в камне» Теренса Уайта, и многое другое…

Подчас этот параллелизм различим на уровне сходства ситуаций или отдельных образов, подчас – на уровне цитат, разумеется, переиначенных, но узнаваемых. Например, когда герой думает: «Никому не посоветовал бы становиться между рыцарем и горячей свининой», это не что иное, как цитата из «Короля Лира»: «Не суйся меж драконом и яростью его!» Забавно, что порой узнается совсем иная лексика – например, когда оруженосец героя восклицает: «Жить надо в кайф!», то повторяет лозунг современной отечественной «попсовой» певицы. Кто-то возмущенно фыркнет: «Эклектика!» Да нет, это лишь литературная игра, игра веселая, по правилам, которые устанавливает сам автор, изобретательно и озорно создающий свой воображаемый мир (чего стоит, скажем, имя короля – Плимутрок, образованное от названия породы кур).

И мне очень понравилось, что Белянин не стал давать имя мечу лорда Скиминока – ведь только у героев рыцарского эпоса мечи имели имена: Экскалибур короля Артура, Дюрандаль Роланда, Бальмунг Зигфрида (из «Песни о Нибелунгах»). А герой романа, несмотря на свои многочисленные подвиги – ровно двенадцать, как у Геракла! – не по-геройски скромен.

Итак, все кончается хорошо: добро торжествует, зло покарано. Но есть, есть в последних словах романа скрытое авторское лукавство. Продолжение следует?..