Михаил Успенский - Три холма, охраняющие край света
- Да что ж я мог с девочкой? - сказал генерал Лошкомоев, вытирая губы салфеткой - в кои-то веки довелось поесть по-человечески. - Если они решётку на окне в кабинете шутя вынули. Кто же мог знать… Я-то думал, Никон по-нормальному попросит девчонку ему передать… Тоже ведь вариант! Почему мы Туркову кланяться должны? Пусть между собой разбираются…
- Всё равно - браво, Аврелий! - воскликнул Солдатиков. - Я-то полагал, что ты службист от и до, а ты такую инициативу проявил…
Генерал чуть не подавился непрожёванным огурцом.
- Олег Максимыч… - он выпучил глаза, да так и не вернул их на место. - Мужики, вы что? Вы думаете - это я? Китайскую Стену?
- А кто же? - сказал губернатор. - Ты у нас генерал, тебе и шашки в руки… Динамитные… Хотя мог бы и предупредить: мы не дамы, нас сюрпризы не впечатляют!
- Не, мужики… Не я это… - отказался Лошкомоев. - Хотя решение в принципе правильное… А я-то думал - это Турков! Воцарилась тишина, как от удара колуном.
- Да-а, - сказал наконец владыка. - Это уж точно не ты. Убедил в сто пудов. Ох ты и облом, Аврелий. Зачем бы Туркову родную племянницу под развалинами хоронить? Он же в ней души не чаял, мы же на его помощь против Никона рассчитывали… Помянем, братья, невинноубиенную отроковицу… Помянули и уставились в монитор, на котором спасатели понагнали уже свою технику к развалинам.
- Скорей бы опознание ихних поганых тел провести! Просто не терпится, - сказал генерал. - Кто же тогда заряд заложил? Хотя… Может, и не было заряда? Ведь эта халабуда и так на соплях держалась, в любой момент…
- Вовсе нет, - подал голос референт. - На соплях у нас много чего держится сотнями лет. Это был маленький, очень экономный, очень хорошо рассчитанный взрыв. Я же физик, не забывайте! Работа была экстра-класса…
- У меня в управлении таких специалистов нет, - открестился Лошкомоев. - Есть один орёл, так он даже учебную гранату обезвредить не может, чтобы палец себе не оторвать. Перевелись нынче умельцы…
- Ну, кое-кто остался, - сказал Ценципер. - Валетик наш, например. Он же сапёром был, пока не ошибся… Валя, это ты бух-бух сделал?
Валетик покончил уже с леденцами и гремел сейчас шоколадной фольгой.
- Алюль, булюль, хиштаки, саританур, - ответил он причитанием из полузабытой сказки на родов СССР.
- Чей бы бычок не прыгал, а телятки наши, - подытожил дискуссию владыка Плазмодий. - Покарало Никона провидение, поскольку, Бог и фраер - две вещи несовместные… Стой, а ведь Турков всё равно на нас подумает!
- Пусть думает, - отмахнулся губернатор. - Что он может? Кто он? Главное - Никона над нами нет…
- Никона нет, - вздохнул епископ. - А легче не становится, что-то тяготит душу… Помянем гада, всё же и он человек был…
Референт этого тоста не поддержал, а вывел картинку с одного из мониторов на большой экран.
- Господа, - торжественно объявил он. - Наш великий арабский друг после намаза в Покровской мечети добрался наконец до врат Шалаболихи… Все с интересом уставились на изображение.
Вместо прежнего ветхого мостика через речушку уложены были три понтона, причём крайние пришлось вкопать в землю.
А поверх понтонов действительно положили асфальт, уже побежавший трещинами.
- Ну, сейчас комедия будет… - сказал губернатор и хихикнул.
- Только зрителей многовато, - заметил Ценципер.
Действительно, на рубеж речушки Шалаболихи, несмотря на будний день, начал подтягиваться, как на гулянье, народ из города - на автобусах, на машинах, а кто и пешком. Переехать через новоявленный мост никто не решался - неумолимый Филимоныч пропускал за реку только колхозные машины да кое-кого по знакомству.
Караван бабурского султана приближался к мосту, сопровождаемый толпой зевак. Паланкин почти неподвижно плыл на плечах умелых чёрных невольников. Белые верблюды эскорта неотступно шагали следом.
Внезапно понтоны вздрогнули и двинулись, подобно огромной трёхзвенной гусенице или связке гигантских сарделек. Асфальт вздыбился чёрными льдинами…
- Кто там старший? Старший кто у военных? - завизжал губернатор.
- Так они уехали все, Олег Максимович, - доложил невидимый секретарь. - Они свою какую-то делегацию встречают… Натовскую…
Понтоны начали медленно раскачиваться, словно стараясь отцепиться друг от друга. Куски асфальта плюхались в реку. Невольники старались удержать равновесие - нет чтобы им попросту сдать назад. Средний понтон резко завалился набок - и все четверо гигантов полетели в воду вместе со своим драгоценным грузом.
Верблюды сопровождения, которых всадники бросили было вскачь, словно наткнулись на невидимую преграду, заревели и побежали прочь, несмотря на крики возмущённых бедуинов.
- МИД за всё отвечает, - внушал себе губернатор, - МИД за всё отвечает…
- Народ отгоните! - кричал своим генерал Лошкомоев. - Спасайте народ! Смотрите, чтобы народ не совался!
- Ещё один заботник! - воскликнул владыка. - Однако не утоп бы парнишка, даром что басурманин…
Султан Салах, выбравшись каким-то образом из своего бронеаквариума, показался на поверхности. Почему-то он был уже в надутом спасательном жилете. Спешившиеся бедуины толпились на берегу, протягивая своему владыке приклады винтовок. Верблюды-альбиносы смятенно носились по полям и усиливали панику. А бедные носильщики так где-то и сгинули в глубинах речки Шалаболихи. Пуще смерти им был гнев господина. Во всяком случае, больше их никто не видел…
Салах бен Омар выкрикивал своим подчинённым какие-то суровые, но справедливые упрёки. Референт Ценципер, понимавший их язык, блаженно улыбался. Потом султан вырвался из заботливых рук телохранителей и отшвырнул белый бурнус, в который его пытались закутать, чтобы не ознобился. Тонкий и звонкий парнишка попрыгал на месте, вроде как разогрелся - и легко помчался, огибая асфальтовые торосы и надолбы, по успокоившимся понтонам на другой берег.
- Ишь ты - пропустил его Филимоныч! - подивился референт.
- Это потому что у него в колхозе уже всё есть, кроме султанов, - сказал Плазмодий.
- А на что ему султан? - не унимался Ценципер.
- Перед соседями хвастаться, - предположил владыка. - Пристроит его к делу, тунеядствовать не даст. Будет за Нинкой Зыряновой подойник да скамейку носить - глядишь, и болезнь пройдёт. Трудотерапия!
- А не сочтёт арабский мир, что мы его похитили? - забеспокоился губернатор.
- Сиди уж, похититель… Э, а это кто?
Действительно, владыка не был ещё знаком со старичком в чапане, оседлавшим ишака.
- Это… - от волнения губернатор не мог набрать подходящих слов. - Это… Это сволочь вроде ихнего Никона!!! Изнасиловать меня грозился, Насреддин Хоттабыч факаный!
Мост под копытами ушастого скакуна не дрогнул, а вот сам ишак, видимо, разделял мнение губернатора о своём всаднике. Он подошёл к краю понтона, сделал неуловимое движение крупом - и стряхнул мерзкого старичка в Шалаболиху. Сам же весело помчался догонять молодого Салаха.
- Выходит, там не только султаны нужны, - Сказал владыка.
- Лизунов! - заорал губернатор. - Когда этого деда вытащите, скажите ему, что я его прощаю, но чтобы в двадцать четыре часа не видел!
Оставшиеся без руководства бедуины не сидели сложа руки - составили своё оружие в пирамиду, назначили часового, переловили и успокоили верблюдов, принялись разбивать шатёр…
- Ну почему мы-то, русские, такие неорганизованные? - завистливо простонал генерал Лошкомоев.
- Никона нет - и мне всё пофиг! - мечтательно сказал Солдатиков. - Пусть теперь хоть папа приезжает, хоть аятолла Ибани…
- Аятолла точно не приедет, - сказал владыка.
- Почему?
- А он уже приехал. Вон, на бережок выползает…
- Где?! - в ужасе вскричал губернатор.
- Да пошутил я, Олежек, пошутил, - сказал епископ. - Чего это он в чужой свите поедет? Он сам главней всякого султана… Из-за темноты своей купился!
- Вы опять шутите, ребе Плазмодий, - сказал Ценципер. - А ведь плохи наши дела. Гляньте-ка!
По дороге к мосту, сметая милицейские кордоны и отчаянно сигналя прочим экипажам, катила весёлая колонна - белый «Хаммер», а за ним куча красных спортивных итальянцев. Жёлтой была только знаменитая машина Дианы Потаповны.
- Так выходит, Никон… Это как же? Он же… Он ведь на нас подумает! Он ведь нас… Аврелий, как это получилось? Кто же тогда дом обрушил?
- Я знаю, - сказал референт Ценципер, встал из-за стола и выплюнул очередную «беломорину».
В руке у него был пистолет, и ствол смотрел в сторону городского дурачка-инвалида.
- Сапёр, ты ещё раз ошибся, - сказал Ценципер. - Не на того поставил…
Поднялся и бледный Валетик - сука и крот в одном флаконе.
- Мосад - это фирма! - уныло сказал он и развёл руками.
ГЛАВА 50
