Штурм Белого Гнома (СИ) - Изотов Александр
— Ну, может, тебе анкх такой сделать лучше?
— Это другая алхимия, с повара туда не прыгнешь, — Кент покачал головой, — Да и вообще мне, главное, придумать своё, новое. Я создаю тренды, чувак.
Он похлопал меня по плечу и пошёл дальше по коридору, бормоча под нос:
— Если кусочек раскрошить, и в зелье добавить… До процеживания или после?
Его свистящий шёпот ещё долго разносился в стенах коридора.
Я поскрёб затылок, глядя вслед «не последнему человеку в Батоне». Вот в чём ему можно позавидовать, так это в упорстве и целеустремлённости.
Столько неудач, его зелья все пить боятся, команда смеётся, а он не унывает. И в каждой ошибке видит только новые идеи и ступеньки для взлёта.
Или для падения…
***
Фонза округлила глаза:
— Семь рас?
— Ну да, — я кивнул, удивлённый её непонятками, — Есть же семь основных рас?
Мы сидели в библиотеке столом между книжными полками, скрываясь в полумраке возле слабо горящей лампы.
— Выделяют такие, да, — Женя отложила книгу с «Историей Семи Прорывов».
— И у каждой расы есть «павшие» сородичи, — прошептал я со знанием дела, будто объяснял школьную истину, — Вот они-то и знают те самые семь нот. Древняя песня, которая чего-то там могла.
Я вкратце поведал, что запомнил, про магию этих древних рас. Как мне сказала старшая дриада, с помощью своих гимнов они могли править в своём мире на «той стороне», но теперь, как говорится, технология утеряна.
Так же шёпотом я упомянул про секретную «Песню Небытия», которую искал Чекан, решив не добавлять, что я мог в детстве слышать эту песню.
Но вот самое интересное, получалось, что гимны древних рас, и эта песня складывались из одних и тех же нот? Ведь тётя Надя тогда проговорилась: «Кто услышит эту песню, того уже не будет». Ну, что-то вроде этого.
И Чекан бегал по Прорывам, собирая эти ноты. Части древних гимнов, как сказала старшая дриада.
— Мда-а-а-а, — Женя так и округляла глаза, глядя на меня пожирающим взглядом.
Я улыбался, выпятив грудь. Всё-таки приятно ощущать себя крутым, знающим то, что многим неведомо.
Несмотря на нестыковки, эти ноты, песни, и расы были единственной ориентиром на маршруте моего отца. О чём я и поспешил сказать:
— Короче, я думаю, сейчас главное выяснить про павшие расы, и мы получим примерный план моего отца…
Но Фонза не была бы Фонзой, если бы не вернула меня с небес на землю.
— Ты не совсем шаришь, Гера, — Женя скептически улыбнулась, — Да, основных рас семь.
Предчувствуя неладное, я вздохнул. Блин, ну почему нельзя, чтобы всё было попроще?
И Фонза стала шептать, загибая пальцы:
— Значит, у нас есть гномы, эльфы, орки, гоблины, дриады и, наконец, кентавры.
Она показала кулак и один зажатый палец на другой руке.
— И такие есть? — я слегка удивился, — Кентавры?
Фонза отмахнулась:
— Не о том думаешь. Ты меня услышал? Думай, Гера, думай.
Я почувствовал себя, как Боря, когда над ним подшучивает Лекарь.
— Что-то орки и гоблины не совсем смахивают на высшие расы, да?
— И? Тебе что, важен цвет кожи и уровень их агрессии?
Я промолчал, хотя сам думал, что уровень «павшести» как раз и должен бы зависеть от уровня агрессии. А тут вон как, орки злые, как черти, а всё туда же — высшая раса.
Как и гоблины… Ну надо же.
Фонза ещё раз подняла сжатый кулак и один зажатый палец. И после некоторой заминки я всё же протянул:
— Погоди-ка… Шесть пальцев. Ты ведь назвала всего шесть рас?
— Пятьсот очков группе Гончара, — улыбнулась Женя.
— Не понял. А какая седьмая?
Фонза опять выжидательно посмотрела, и я мысленно облепил её грязью и уничтожил своей супер-тяпкой. А потом вдруг меня осенило:
— Люди?!
— Ещё пятьсот очков, — счастливо выпалила Женя, но потом махнула рукой, — Так, ну тебя, долго соображаешь. Да, вместе с людьми семь рас получается.
И она затараторила, что если привязать ноты к Прорывам, то всё нормально. И логично, что Великие Прорывы держатся так долго, если они связаны с кусками кольца, которое раздолбал Гимли Кольцетреский.
Но вот эта теория с гимнами древних существ и нотами не имеет основы, ведь одна из семи основных рас — люди, исконные аборигены Земли, коренные жители «этой стороны». Получается, они не могли владеть каким-то там гимном, который позволял управлять «той стороной».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Более того, пока не появились Прорывы, люди вообще не владели магией, какое там управлять миром.
— Это раз, — Фонза опять стала загибать пальцы, и я обречённо вздохнул, — А два, это то, что «павших» рас гораздо больше.
— Чего? Больше семи?
— Думаешь, одни кикиморы от дриад получились? А лешие? А русалки?
— Эээ… — только и вырвалось у меня.
— Вот тебе и «эээ», — вздохнула Фонза, — Но ты не расстраивайся, это всё равно важная инфа. Я чувствую, что здесь кроется что-то интересное.
Она задумчиво посмотрела в сторону стойки с эффектной эльфийкой-библиотекаршей.
— Кто знает, быть может, история людей не так проста, как кажется? — у Жени загорелись глаза.
А я тоже смотрел на эльфийку. Нет, строгий костюм, обтягивающий круглые формы с откровенным декольте, притягивали взгляд, но думал я о другом.
У нас ведь сейчас будет «тёмная ботаника».
— А тёмные эльфы? — вдруг спросил я, — Они ведь это… Ну, «павшая» раса?
Фонза прошептала:
— Да.
Я окончательно перестал понимать мироздание. Для меня слово «павший» означало какую-то степень безумия, одержимость демонами, или вселенское зло с особым адским оттенком.
Нет, конечно, Бобр конкретно был одержим сиськами тёмных эльфиек, но на гипноз вселенского зла это никак не смахивало.
— Нет, ну, а что ты думал? — усмехнулась Фонза, — Я же тебе сказала: семь основных, так называемых, высших рас, выделяют учёные. А на самом деле разумных рас гораздо больше.
Я поморщился и вздохнул. Ладно, перейдём к следующему вопросу.
— Скажи, а «та сторона», — я всё так же не повышал голос, боясь нарушить тишину библиотеки, — Это мир мёртвых?
— Хм, — Фонза потёрла подбородок, — То есть, отправляется после смерти твоя душа на «ту сторону», ты это хотел спросить? Но там ведь просто другой мир.
У меня опять всё упало. Ну, чтоб эту Фонзу.
— Но я, кстати, сталкивалась с такими рассуждениями, — заметив мою грусть, подбодрила Женя, — Учёные игроки любят философию Прорывов. Ведь встречаются такие «павшие» расы, что начинаешь верить в то, что именно там ад.
— Тем более, мой отец был… — я оглянулся, — Адский Гусляр.
— Да, и это тоже, — Фонза потёрла лоб, оглядывая корешки книг на полках за моей спиной, — Чтоб тебя, Гера…
— Чего? — я удивился её недовольству.
— Ты опять меня приковываешь к библиотеке.
Она встала и стала сгружать с полок на стол некоторые книги, ловя недовольный взгляд эльфийки за стойкой.
Тут же у меня подал сигнал журнал, тренькнув со звуком заклинания из компьютерной игры. Я вспомнил, что занятия вот-вот должны начаться.
— Да я вроде тебя не заставляю, — поспешил я оправдаться, но Фонза уже погрузилась в открытую книжку.
Не поднимая головы, она махнула мне рукой:
— Ага, ага. Тут надолго, короче, потом увидимся, — и она застрочила карандашиком по листочку, делая пометки.
Я прочитал название на обложке: «Все разумные существа мира с магией и без». Женя уже не обращала на меня внимания, и я, вздохнув, отправился к своим.
***
На первое занятие по тёмной ботанике мы попали, благодаря выданным ученическим свиткам, прицепленным к учебникам. В чём беда этих свитков? Работали они только тогда, когда должен был быть урок, чтоб студенты не шастали без дела.
Аудитория была частью древнего подземелья гномов, отделена от него стеной с огромными окнами-арками, через которые можно было легко перемахнуть — проёмы были на небольшой высоте. Внутри горели факелы, бросая на парты неверный свет, а вот за этими окнами царила непроглядная тьма.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})