Вячеслав Шалыгин - Огонь, водка и медные... трупы
«Стебов» так и замер на месте.
— Как ты догадался? — хрипло выдохнул он.
— Ты мастер, конечно, перевоплощаться, но прокололся почти сразу.
— На пиве?
— Точно. Настоящий Квентин скорее ракетного топлива тяпнет, чем станет давиться чем-нибудь слабее сорока градусов. Такие характеры ничем не размягчаются. Ни годами, ни госслужбой. Учти это, Сбондин, на будущее… Да, и еще… сотню-то хотя бы подкинь.
Униженный провалом Федор бросил на стол пару мятых купюр и торопливо вышел из бара.
Вдохновленный своей проницательностью, Зигфрид взял со стола деньги и остался.
И весь вечер рассказывал случайным собутыльникам, а также периодически подплывающей к столику Джинни о службе на «Безумном». А потом, лежа поперек кровати озадаченной Джинни, всю ночь думал о том, как выглядит родной корабль после стольких лет разлуки и модернизации. И когда под утро разочарованная девица выставила мечтательного капитана за порог, Зигфрид даже обрадовался. Он почти бегом бросился на космодром, запрыгнул в заправленный ровно на треть (Сбондин — жаба!) «ЗУБ» и стартовал в сторону пограничной базы Шимоза.
Кажется, в момент старта он снова видел на орбите Ширяевки странные, похожие на пауков, корабли, но теперь это его не взволновало. В мыслях Зигфрид уже целиком переместился на «Безумного». Ему снова стукнуло двадцать, он был отчаянно смел и бесшабашен. Предвкушение встречи с юностью казалось невероятно волнующим, и когда в иллюминаторе появился пришвартованный к выносному пирсу крейсер, капитан невольно вздрогнул. Да, это был «Безумный». Без сомнений. Огромный, черный и величественный. Зигфрид вернулся туда, где был когда-то счастлив…
2
— После скандала с аукционными махинациями мы не можем вкладывать средства в ваши предприятия легально, — важный марсианский промышленник Микка Вирамайнен закрыл папку с деловыми бумагами. — А нелегальными делами моя компания не занимается.
— И я вынужден свернуть финансирование вашего проекта поворота реки Миссисипи в Мексику, — свою папку закрыл другой видный магнат, монгольский шейх Жугдэрдемедин Денехнет-Финансов.
— Господа, вы спешите с выводами, — засуетился помощник Злюхина, менеджер «Баблинвеста» Жорж Бушелье. — Временные трудности преодолимы, но для этого нам потребуются стабильные тылы. Если вы отзовете свои активы, нам не выкрутиться.
— Это ваши проблемы, — Вирамайнен встал.
— Подождите всего месяц! — взмолился Бушелье. — Я гарантирую вам не только стабилизацию акций «Злюхин и С.», но и рост не менее чем в десять процентов. А еще вы получите неучтенную компенсацию в размере… ста миллионов!
— Каждому? — уточнил Денехнет-Финансов.
— Хорошо, — Жорж утер холодный пот.
— Я подожду, — согласился шейх.
— Я тоже, — Вирамайнен бросил папку обратно на стол, но сам все-таки направился к дверям кабинета. — Месяц. И ни сутками больше.
— Да, — Жугдэрдемедин тоже поднялся и важно покинул кабинет.
— Ты что тут наплел? — Злюхин схватил Жоржа за лацканы пиджака и притянул к себе через стол. — Какой рост акций, какие сто миллионов?!
— Яков Дормидонтович… — глаза у Бушелье полезли на лоб. — Я же эксклюзивно за дело радею…
— Где ты возьмешь столько денег?! После аукционного конфуза и прочих неприятностей у меня осталось меньше одной десятой части капитала!
— У меня есть надежные сведения… — прохрипел менеджер.
Злюхин отпустил его пиджак, и Жорж сполз обратно в кресло.
— Говори, — приказал босс.
— Военные списывают крейсер, он пойдет на переплавку с Шимозы на Лиддит. Никакого досмотра, никаких препятствий. Капитан готов сотрудничать. Остается только загрузить посудину на Глюконате-4 сами понимаете чем и разгрузить на Мелините, это совсем рядом с переплавкой. С Еврони я уже связался, он отпустит любое количество товара. Четверть даже в кредит. Расчет по входу крейсера в гиперпространство. Это реальный шанс, Яков Дормидонтович!
— А как ты вышел на этого капитана?
— Так ведь он пограничник, последние пять лет только и делал, что курьеров Еврони вылавливал. А когда понял, что перспективы нет и его спишут на берег вместе с крейсером, решил обеспечить себе старость. Вот и связался с гундешманцами. А они уже нам предложение передали.
— Так, так, — Злюхин задумался. — Считаешь, подвоха нет?
— Чисто, Яков Дормидонтович, исключительно беспроигрышное дело!
— Капитана проверяли?
— Его «гундосы» знают как родного. Я же говорю, пять лет он им кровь портил.
— Ты думаешь, они отличают нас одного от другого?
— Ну, мы же их отличаем. Да и за пять лет можно было одного-то врага изучить вдоль и поперек.
— Ладно. Встретим, посмотрим. Где, говоришь, на Мелините?
— Да.
— Ну, смотри, Бушелье! Если не получится и ты меня окончательно разоришь, лично придушу.
— Все будет правильно, Яков Дормидонтович, — весь такой элегантный Жорж зацепил большим пальцем верхний зуб, а затем чиркнул под подбородком. — Клянусь, бл…ик мне в монитор.
* * *Гундешманский наркобарон Долариан Еврони был крайне расстроен. Ему даже не лезли в глотку изысканные деликатесы. А уж в чем, в чем, в еде Еврони был исключительно разборчив, и любое блюдо на его столе отличалось завидным вкусом и баснословной дороговизной. Поставщики его кухни не стеснялись назначать запредельные цены, но зато гарантировали, что таких продуктов не поставляют больше никому в Галактике, даже Гундешманскому Тирану. Клялись они собственными жизнями, и Еврони им верил. Ведь не настолько они были глупы, чтобы врать при таком закладе.
Сегодня к обеду подавались тушеные лапки фрагранских змей, которых барону привезли по специальному заказу прямо с заболоченной планеты Фрагранс-не-Воньс, и знаменитая шато-баланд — похлебка из настоящих французских крыс, выловленных в подвалах знаменитой Бастилии строго четырнадцатого июля. Это на первое. Вторые блюда были представлены натуральной китовой икрой, опять же с Земли, в соусе из мускуса тигра-людоеда с пустынной планеты Халь-Ава, и лохудринская кабарга в собственной струе. На десерт подавался пудинг из агар-агара с куйбинским сахаром и сливками из молока орлов с Бастурманских гор.
Вот такое объедение. И вся эта хренотень не лезла ни самостоятельно, ни вместе с божественным клоакианским абсентом. Долариана сильно расстроила его единственная дочь Рубелия. Она сидела напротив, вяло ковыряя вилкой змеиные лапки, и гневно моргала аляповато накрашенными третьими веками.
— Я скоро сгнию в этом захолустье! [2] — шипела Рубелия, со злостью вонзая вилку в нежнейшее мясо (одна трехграммовая лапка — сто галкредитов). — Никаких приличных заведений, ни одного кавалера, даже межпланетное гипервидение и то барахлит!
— Со дня на день привезут новую антенну, — растерянно заметил папаша. — «НГВ плюс», пятьсот каналов…
— Все равно — скукота! Хочу домой, на столицу!
— Но, милая, там меня… э-э… не очень ждут. Да и тебе не стоит появляться.
— Тогда хочу путешествовать! Хочу на Супертрахбах, на Землю, на… куда угодно, лишь бы не сидеть в этой дыре!
— Куколка, ну дай папе еще немного времени, Глюконат-4 только год, как признал меня главным бароном. Скоро здесь станет как на Ривьере или в земном Лас-Сосе: сплошные развлечения и карнавалы, обещаю!
— А куда ты денешь плантации? — Рубелия усмехнулась. — Пока здесь выращивают «дурь», ни в какой Лас-Сос эта планета не превратится! Так и останется тайной «фабрикой грез» до скончания веков! А я не хочу сидеть тут и от скуки нюхать зелье до конца времен, я хочу жить! Нормально, с оттягом, как и полагается в моем возрасте!
— Ну, хорошо, слетай на Замурзинск, там, правда, чересчур много людей, но есть кое-какие развлечения.
— На Замурзинске Замухрышенском?! Какие там развлечения?! Два балагана на сельской ярмарке и три портовых кабака?!
— Ну, можно на Клоакию…
— А там вообще одни уроды и бродяги! Я хочу повидать мир, папа! Не прошвырнуться по супермагам или нелегально натрескаться абсента, это я успешно делаю и здесь. Я хочу понять, где я живу и для чего!
— Это студенты тебя науськали? — Долариан огорченно сплюнул в тарелку. — Вот ведь рабы нынче пошли! Раньше — лови любого, пару плетей и на плантацию, а теперь… поймаешь, а он с высшим образованием. Руками работать вроде не положено, а головой не умеет, только треплется… Не надо было покупать их у бастурманцев. Работают плохо, зато на мозги окружающим срать — мастера высшего разряда.
— Я и сама знаю, чего хочу!
— И я знаю. — Еврони раздраженно бросил вилку на стол. — Только тебе еще рано этим заниматься!
— Не пустишь путешествовать, сбегу!
— А-а, валяй, — Долариан вяло махнул рукой, — бегунья нашлась…
