Шимун Врочек - Танго железного сердца
Мда. Вот это шутка. Как раз для скрытой камеры.
Объявление гласило:
«Ты уже в списке. Позвони по телефону… 8-800-000-LSD»
Потом он увидел постскриптум. Готов поклясться, подумал Грегори, минуту назад его не было.
Неровной рукой:
«За твоей спиной стоит человек. Осторожно». Грегори покрылся холодным потом. Он затылком ощущал, что проклятая бумажка не врет, но обернуться — значит признать, что с мозгами у него не все в порядке. Или что за спиной — скрытая камера. Его снимают. Грегори прищурился. Все понятно. Невидимые чернила.
Больше всего (после современного искусства, конечно) он ненавидел передачу «Скрытая камера».
Грегори выпрямился. Приготовился. Резко повернулся — никого. Пусто. Аптека. Фонарь. Ветер гонит листья и обрывки газет.
Где же вы, секретные ловцы экстрасенсов?
В следующее мгновение на плечо Грегори легла ладонь, и чей-то приятный баритон произнес:
— Национальная безопасность. Пройдемте с нами.
* * *Темнота не угнетает, а добавляет вкуса к жизни.
Пластиковая желтая утка плывет по пластиковому желобу из бежевой пластмассы, ее несет поток воды, вспенивается и передает следующему повороту трассы. В конце концов утку ждет водопад и огромное корыто с водой.
Грегори Пил смотрит на мятущуюся, улыбающуюся утку и думает: все просто. Он — это утенок, пластиковый желоб — его жизнь, а поток воды в этом желобе — просто поток воды. Водопад, это уже сложнее.
Грегори смотрит на утенка, застрявшего на одном из простых с виду поворотов, потом берет и подталкивает его пальцем. Плыви.
Утенок покачивается из стороны в сторону, словно благодаря Грегори, а потом скользит вниз по водостоку жизни. В конце его ждет водопад и купание с головой. В корыте уже собралось десятка два желтых улыбающихся утят.
— Я согласен, — говорит Грегори.
— Вот видите, как просто, — произносит баритон за спиной Грегори. Тот привычно вздрагивает. — Главное, мне даже не пришлось бить вас по почкам или угрожать депортацией в какую-нибудь африканскую страну с труднопроизносимым названием. Кстати, вы знаете, как там сложно нашим агентам? Местная инфляция развивается с такой скоростью, что деньги на автобус мы выдаем им рулонами, пахнущими свежей краской. Кажется, местная денежная единица достигла сакральной цифры в один биллион. И самое смешное, — полковник Хитроу делает паузу, — что я не шучу.
* * *Развлекайся, как можешь, потом завязывай и беги.
Филин вошел в бар с черного хода, забитого ящиками с гнилыми манго и бананами (как они воняют!). Он брезгливо перешагнул черную кошку, пожиравшую то ли мышь, то ли огромного таракана. Кошка подняла голову и посмотрела на Филина равнодушным мерцающим взглядом. Лапами она продолжала держать что-то темное.
Тьфу ты. Филин сплюнул. Кошка коротко мявкнула и снова уткнулась мордой в добычу.
Чего только не увидишь в задрипанной африканской стране, где даже Юнеско предпочла бы геноцид, чтобы не мучиться выбором, кого спасать.
Филин прошел в закуток, окутанный влажным белым паром, кивнул толстому негру в желтой майке с надписью «Мирохранитель». Пока тот разглядывал Филина маленькими, словно вставленными пинцетом в круглое раздутое лицо, глазками, прошло с полминуты. Филин стоял, чувствуя, что начинает злиться. Из белого тумана то и дело выныривали распаренные негры с белыми мешками, ретортами с зеленой жидкостью и даже с чашкой Петри. Бедлам. Трудовой энтузиазм местной публики потряс Филина, уже привыкшего, что в этой стране быстро двигаются только цены, работники же сферы услуг передвигаются так, словно живут в желтоватом глицерине, загустевшем от времени.
И они кружат, как снежинки.
Наконец, толстый негр кивнул, отступил в сторону. Филин сделал шаг, расставил ноги и закинул руки за голову. Он уже привык, что здесь все встречи начинаются с обыска. Толстый негр аккуратно его охлопал, ощупал, кивнул.
Из тумана вынырнул очередной негр — в фартуке, заляпанном чем-то розовым. Филин поднял брови. На этот раз у негра в руках был полиэтиленовый пакет с белым порошком.
Килограмм на пять, наверное.
— Сайлас вас ждет, — сказал толстый негр. Филин кивнул.
* * *Не корми волка в лес, он все равно тебя сожрет и убежит.
Полковника звали Натаниэль Хитроу, его лицо напоминало фасад плантаторского дома — благородная сдержанность, аристократизм, чашечку чая, бокал хереса, спиричуэлс и кричи истязаемых негров на заднем дворе. Идиллия морщин в сочетании с жестким прищуром конфедератского снайпера.
Полковник носил форму, как цирковой жонглер — свои тарелки. Главное: не разбить. И улыбайся, улыбайся, зрители это любят. Даже если это тяжелейшая работа на свете.
— И какое у меня задание? — безнадежно спросил Грегори. Надеюсь, его не заставят прыгать в Арктику босыми ногами в снег и гипнотизировать белых медведей? Не хотелось бы. Грегори поежился. Медведей он инстинктивно недолюбливал. От этих тварей всего можно ожидать.
Несмотря на заверения полковника, Грегори все еще не верил в свою экстрасенсорную мощь. Все равно, что оказаться участником ток-шоу «Как вы стали экстрасенсом» по чистой случайности перепутав двери. Вообще-то я хотел в туалет, — робко шепчете вы.
— Прекрасно! Он ТАК мил! — кричит ведущий. Набриолиненные волосы сверкают, как ядерная вспышка на солнце. — Он говорит, что хочет в ТУАЛЕТ! Но прежде чем выйти, может быть, маэстро, вы передвинете силой мысли вот этот стол?
Сверху на канатах выпадает огромный круглый стол. Из плантаторского домика, думает Грегори. О, боже. Смех. Грегори поворачивает голову и видит зрителей. Они смотрят на него и смеются — каким-то ненатуральным смехом, словно только что подавились или на самом деле хотят плакать. Взгляды их направлены… нет, не на Грегори (он вздыхает с облегчением), а на экран. Там написано «СМЕХ В ЗАЛЕ». Затем на экране загорается надпись «АПЛОДИСМЕНТЫ!». Звучат аплодисменты.
— Ну же, маэстро! Смелее! — кричит ведущий. В лучах его улыбки плавятся зубные пломбы. — Сделайте это!
Грегори мнется, смотрит. Затем неуклюже взмахивает рукой. Стол стоит. Грегори видит, как ведущий прижимает что-то в ухе пальцами и яростно шепчет в рукав.
— Попробуйте еще! — говорит ведущий.
Грегори послушно машет, словно отгоняя надоедливых насекомых.
Стол, перекосившись на канатах, взмывает вверх. Грохот.
«АПЛОДИСМЕНТЫ!»
Зрители аплодируют.
— Отлично! — ведущий идет к нему, открыв в широченной улыбке белые зубы. Блеск настолько невыносимо пылает, что Грегори стискивает губы, чтобы от жара не потрескалась зубная эмаль.
Грегори бросается к двери, открывает ее и бежит по коридору.
— Африка, — говорит полковник Хитроу. — Чудесная страна. Вам понравится, Грегори.
И после краткого заминки добавляет — как южанин обещает жене вернуться с головой Линкольна в солдатском вещмешке:
— Я обещаю.
* * *Нечего рожу кривить, коли рожа крива.
Филин сбросил рюкзак и остановился у заброшенной лачуги. Разрушенные стены, выкрашенные некогда синей, красной и желтой яркими красками, полиняли и рассохлись. В проломе Филин видел чьи-то босые ноги. Почему-то сразу было ясно, что лежит неживой. Из пролома, как грозовое облако, взвились мухи. Филин снял армейскую кепи и почесал бритую голову. Все-таки так было удобнее, да и чего греха таить, привычнее.
Он перевесил фотоаппарат на грудь и снял крышку; она повисла на шнурке. Выжженные цвета африканской деревни — здесь недавно жили кикану, человек двести. Женщины, дети, старики. Мужчины как-то быстро кончились еще на прошлой войне. Вообще, этой стране не везло уже примерно полвека. А ведь когда-то Луанду считалась экономическим и культурным лидером южной Африки.
Спасибо Роберту Могуту и его демократическим принципам. Сейчас мы хоть мертвых кикану может снимать свободно.
Для Нэшнл Джеографик. На премию года.
Филин надел кепи, ослабил на груди лямки рюкзака. Взял фотоаппарат в руки — тяжелый. Сталь, титан, резина, низкодисперсное стекло и прочие прелести профессиональной фототехники. Стоит такой «Никон» как годовой бюджет местной области. Снимать одно удовольствие, если ты профессионал.
Филин достал из отдельного футляра объектив на восемьдесят пять и прищелкнул к корпусу. Отчетливый щелчок. Цифра. Жаль, раньше была пленка — особые получались кадры.
Так, теперь за дело.
Сделав пару снимков (бедняга был убит выстрелом в упор, причем не так давно), Филин наклонился. От раздутого тела шел невыносимый смрад. Жара, что ты хочешь. Филин достал из кармана маленькую запонку для рубашки. Куда бы ее деть?
Звук мотора. Филин поднял голову, чертыхнулся. Воткнул с размаху запонку трупу в бедро (мертвому все равно, а мне некогда) и бросился к дальнему окну.
