Галина Ли - Правдивые истории
Тролль, имя которого было невозможно произнести без долгой тренировки, громко причмокивая, пил ледяной чай. И не просто пил… Парень, словно издеваясь надо мной, раздавил в нем несколько земляничин, сорванных с собственного "костюмчика".
Я сидела напротив, в полной мере осознавая, что если не включить собственные мозги для решения насущной проблемы визитера, то он просто пропишется у нас во дворе.
Парень свято верил шаманке племени: она предсказала, где искать ту, которая поможет в поиске подруги. Притом вредная баба не просто описала спасительницу рода тундровых троллей, она сотворила дым, в котором — парень клялся всеми богами — он увидел именно меня!
По уверениям той же шаманки где-то в мире существовало еще один род скальников, в котором дела обстояли не лучше. Именно там и жила невеста нашего путешественника.
Вот кто бы сказал, почему все эти предсказатели и телепаты не способны простыми путями ходить? Нет, чтобы сразу точные координаты деревеньки сообщить, она зачем-то отправила парня дальней околицей через наш трактир!
Но самым интересным оказалось то, что эльфы о втором племени понятия не имели.
Элурим, которой я рассказала о сути проблемы, только плечиком повела:
— Нет, не слышала о таком. Может, в дальних землях живут? Куда еще никто не добрался?
Мда. Ситуация вырисовывалась из категории "пойди туда, не знаю куда". И то, что вторая составляющая формулы была известна, задачу не облегчало.
— А у вас тут точно никто похожий на троллей не водится? — отвлек меня от раздумий кузен.
— У нас кто только не водится, — вспомнила я недавнего попутчика по маршрутке, перещеголявшего грубостью даже гоблинов, — но конкретно таких — нет.
Над столом надолго повисло молчание, а затем я все-таки произнесла кодовую фразу, которой боялась весь вечер:
— Ну… как там тебя…. В общем… приятель, оставайся пока у нас. Завтра подумаем, что можно сделать.
Эльф поспешил перевести. Тролль неловко поклонился и затрещал по-своему, не забывая отрицательно мотать головой.
— Он говорит "спасибо, но у вас тут слишком жарко". Он лучше заночует на поляне.
— На какой поляне? Пусть не выдумывает! Там же эти… ночные псы!
Эльфы в ответ на мою тревогу только улыбнулись.
— Не переживай, ни один хищник камень не ест. А скальники действительно умеют становиться гранитом. Так что ничего ему не будет.
Классно. Мне бы так. Я бы тогда каждый день по землянику ходила.
Провожать гостя до выхода пошла лично — настолько меня совесть заела. Ведь как не крути, а скрыть радость и облегчение от того, что тролль ночует не в нашем доме, получилось с большим трудом.
Вот не знаю почему, но скальник меня напрягал. Черт его знает чем. Наверное, не получалось ему простить загубленного лакомства. И ягод на жилетке!
Прощаясь, тролль протянул мне руку, пришлось в ответ доверить свою. Как ни странно, ладонь оказалась совсем не жесткой, и рукопожатие вышло очень бережным. При этом выглядел тролль таким опечаленным, что у меня в душе все же заворочалась жалость: все-таки парень протопал столько километров ради своей заметной мечты, а исполнение ее пока представлялось сомнительным.
На мгновение мелькнула мысль сделать фото "жениха" и выложить на сайт знакомств с комментарием: "Если вы готовы ради крепкой семьи пуститься на край света, устроить дом в пещере и жить натуральным хозяйством — я ваш. Любовь, верность и каменные мускулы гарантирую". Может и правда, откликнется кто?
Я толкнула калитку, чтобы тролль ее случайно не снес. Он, в последний раз поклонившись, шагнул за порог, и не успела дверца захлопнуться, как ночной воздух сотряс такой оглушительный рев, что меня отнесло в сторону на добрых два метра, а гости вскочили с мест.
Неужели эльфы ошибались и тролли этой зубастой псине вполне по зубам?!
Однако паника оказалась преждевременной — никаких псов за калиткой не обнаружилось, зато открылся прелестный вид на небольшую деревеньку. Мало того, прямо по курсу, сжимая в руке прут, стояла крупная деваха с открытым ртом. Рядом с ней паслись странные лохматые животные размером с козу, в которых я, присмотревшись, признала коров. Карликовой разновидности.
"Жених" уже приплясывал от счастья вокруг потенциальной подруги, а та, опомнившись, делала вид что смущается и прикрывали рот длинной косой, сплетенной все из того же ягеля.
"А шаманка-то была права" — подумалось мне, когда захлопывала калитку.
— Слава богу, что все так хорошо разрешилось, — пробормотала я себе под нос и услышала скептическое хмыканье Илварителя.
— Я бы на твоем месте не обольщался, все еще впереди, — иезуитски напророчил эльф, чем вызвал у меня вполне справедливое негодование.
— Типун тебе на язык! — защитилась я, как могла и пошла обратно к барной стойке.
Однако кузен, как в воду глядел: выход в лес общением с троллем не закончился. На следующий день, стоило открыть калитку, как обнаружила прямо за ней полуобгрызанную тушу молодого оленя. Выглядело это… противно: рваная шкура со следами огромных зубов, раздробленные кости и обглоданный до белизны, позвоночник. Притом отсутствие крови говорило о том, что оленя разделали где-то в другом месте.
— Де-денис! — заикаясь, позвала я мужа и услышала, как неподалеку хрустнула ветка. Прямо в двух метрах от меня застыл тот самый зверь, ночной пес. Мрачный и неприветливый. Он стоял и смотрел мне в глаза, словно гипнотизировал. Не рычал, не скалился, хвостом не вилял. Просто ждал, что сделаю дальше.
А меня словно к земле приморозило: голову залил тяжелый туман, не позволяющий сдвинуться с места. Так что единственное, на что я оказалась способна — просто стоять и смотреть.
Шкура индижи отсвечивала на солнце металлическим блеском, словно вместо шерсти росла тонкая проволока из неизвестного сплава. Казалось, дотронься до нее и обрежешь руку до крови. Поджарый, как гепард, и в то же время по волчьему мощный, ночной пес оказался очень красивым и опасным зверем. Легко было представить, как он незримой тенью несется сквозь лес, нагоняя ужас на его обитателей. Как светятся дьявольские глаза и поблескивают в свете луны здоровущие зубы.
Росту же было в этом создании, если только меня глазомер не подвел, добрых девяносто сантиметров в холке.
Наши гляделки длились с минуту, а затем зверь задрал голову и открыл пасть.
В себя я пришла уже за закрытой калиткой.
С этого дня повелось… каждое утро, мы находили под дверью "подарки". Иногда забавные — вроде лещей или махалки здоровенного сома (так у меня не получилось понять, как собака способна "рыбачить"), но большей частью — страшные. Особенно нас расстроили задушенная молодая рысь и убитый волчонок.
После третьего или четвертого подношения стало ясно — пес носит добычу именно нам. Как своей стае. А вот с какой стати нежить остановила на нас свой выбор… этого понять никто не мог. Даже эльфы.
Охота на пса не помогала — выследить не получалось. Он так надежно спрятал логово, что ни орки, ни эльфы не смогли его отыскать. Подкараулить тоже не вышло — пока охотники сидели в засаде, зверь не появлялся, но стоило только им уйти, как под дверь выкладывали очередную долю добычи. В итоге я стала бояться, что в один прекрасный день обнаружу на тропе не полуобрызанного кабана, а честь тела кого-то… более разумного.
Проблема требовала срочного решения: при всей нашей любви и симпатии к собачьему роду, индижи ничего кроме ужаса не вызывал. И вот тогда я решила попробовать с ним договориться. Наверное, это было ужасно глупо, но другого выхода я не видела: ловушки зверь обходил, от охотников ускользал и продолжал с настойчивостью маньяка возвращаться к нашей калитке.
В общем, в одно прекрасный день, после закрытия таверны я села за копм, дождалась, пока Денис с Максом крепко заснут, а затем тихонечко выбралась из дома. Небо уже начинало светлеть, но до прихода эльфов еще оставалось часа полтора, не меньше.
Некоторое время я в задумчивости бродила между столами, занимаясь рассуждениями на тему "сожрет или все-таки не сожрет" и в итоге пришла к выводу, что нет, не сожрет. Жертвам подачек с барского стола не таскают.
Ночные псы были стайными животными и никогда не жили поодиночке. Минимум — три особи. Максимум — пятнадцать. Притом в последнем случае они становились серьезной угрозой уже для небольших селений. Правда, на разумных убивали редко и почти никогда не ели, предпочитая лакомиться мясом ворованного скота.
Самым сложным оказалось понять, почему индижи все-таки нежить. Нет, утверждение, что они магические животные, сомнений не вызывало — достаточно было хоть раз услышать вой ночного пса. И на охоте они шли не столько по следам, сколько по отпечатку ауры, что, к слову сказать, оказалось намного надежнее. Такие следы отлично просматривались даже под полутораметровой толщиной снега. В остальном это было вполне обычное животное, на мой взгляд, не более нежить, чем тот же единорог. Однако последнего называли "волшебным зверем", а индежи — "некроманткой тварью".
