Сэнди Митчелл - Архив комиссара Каина
— Комиссар… — прошипела она. — Вы меня слышите?
— Слышу, но плохо. — Метры каменной кладки и камнебетона над нашими головами подавляли сигнал, и если бы мы зашли чуть дальше, оказались бы совершенно вне зоны связи. — В чем дело?
— Губернатор издал приказ об аресте лорда-генерала Живана! — Даже сквозь помехи бешенство в ее голосе слышалось вполне отчетливо. — И он требует немедленного выдвижения Гвардии в город!
— По какому обвинению? — спросила Эмберли. Какое бы вокс-снаряжение она ни применяла, оно было явно мощнее моего, потому что Кастин узнала ее голос.
— В трусости! — В голосе Кастин звенела ярость. — Да как он смел!..
— Это будут выяснять уполномоченные лица. — Тон Эмберли стал четким и повелительным. — До того, когда это произойдет, армии Империума будут оставаться под командованием лорда-генерала, а в случае возражений со стороны губернатора Инквизиция будет готова их с ним обсудить.
— Я передам ваше сообщение, — сказала Кастин с явным удовольствием, вероятно уже предвкушая реакцию губернатора.
— Полковник, — продолжил я, пока она не отключила связь. — Какова ситуация с тау?
— Мрачная, — признала Кастин. — Они все еще преследуют отряды СПО по всему городу. Гражданские жертвы уже исчисляются тысячами, в некоторых местах возникли бунты и люди перекрывают улицы. Но нас тау пока что атаковать воздерживаются. Если лорд-генерал и дипломаты смогут выиграть нам еще немного времени…
— Им придется это сделать, — перебила Эмберли. — Что бы ни происходило, Гвардия не должна оказаться втянутой в открытое столкновение с тау.
— Вас поняла, — ответила Кастин.
Для полковника это, вероятно, была соль на рану, и в ее голосе сквозил гнев. Вынужденно стоять в стороне и ничего не предпринимать, когда имперский город горит, а ксеносы безнаказанно режут его жителей, было, пожалуй, самым сложным из выпавших ей испытаний.
— Ну что же, — сказала Эмберли, когда Кастин отключила связь. — По крайней мере, надежда все еще остается.
— Для кого? — спросил я, стараясь не думать о всех тех гражданских, которые прямо сейчас, когда мы стоим здесь, теряют свои дома и жизни. Даже будучи эгоистом до кончиков ногтей, я не мог не сострадать им.
— Для половины этого Сегментума, — ответила Эмберли необычно усталым голосом, и я впервые услышал в нем намек на тот ужасный груз ответственности, который накладывала ее профессия. — Вы должны смотреть шире, Кайафас. Император знает, это зачастую нелегко.
Движимый необъяснимым даже для меня самого порывом, я на секунду взял ее за руку, словно это простое человеческое прикосновение могло оказать поддержку.
— Я знаю, — сказал я. — Но кто-то должен это делать. И сегодня это оказались мы.
Эмберли рассмеялась, слегка вымученно, и, прежде чем разнять руки, сжала мою ладонь.
— Это предложение лишено всякого подобия грамматики, вы не находите?
— Никогда не был силен в ней, — признал я.
Теперь, оглядываясь назад, мне это кажется странным, но тогда то, что она назвала меня по имени, показалось настолько естественным, что я даже не подумал удивиться.
Вскоре после этого мы полностью потеряли связь с поверхностью. Во всяком случае, я, а Эмберли, даже если она все еще могла принимать сигналы, не подавала виду. Будучи реалистом, я не питал надежды на какое-либо подкрепление, и все равно рожденное этой оторванностью чувство одиночества здорово подтачивало присутствие духа. Я постарался сосредоточиться на текущих задачах. Тем более что, отвлекшись на свои ощущения, я буквально налетел на Требек, которая неожиданно остановилась впереди меня.
— Что такое? — спросил я, зная, что не станет солдат вот так вот замирать без причины.
— Кажется, я что-то слышала, — сказала она.
Я склонил голову, напряженно вслушиваясь, но не смог ничего разобрать за шорохом шагов нашей группы и шумом дыхания. Мы продвигались очень скрытно — не забывайте, эти самые солдаты еще несколько месяцев назад охотились на тиранидов в условиях, подобных этим, а если в Галактике и есть что-то способное научить большей осторожности, то я с этим еще не встречался, — но множество поверхностей вокруг нас усиливали любой, даже самый тихий звук, а эхо тут же повторяло его несколько раз.
Поэтому я приказал остановиться, и мы напряженно ждали, когда отражения звуков, наконец, утихнут.
— Там, — выдохнула Требек через мгновение. — Слышите?
Да, я слышал. Подвывание лазерных ружей, и похожий, но более низкий звук, который был и знаком, и в то же время… Тогда я списал это на искажения эхом, но истину нам предстояло вскоре обнаружить.
— Стрельба, — подтвердил я. — Около полуклома отсюда.
Я, не задумываясь, указал направление, прежде чем сообразил, что оно лежит практически прямо на избранном Эмберли пути. Ну, снова-здорово. Требек недоверчиво посмотрела на меня:
— Вы уверены, сэр?
— Абсолютно, — сказал я, прежде чем понять, что никто из них не чувствовал себя в туннелях настолько в своей тарелке, как я.
На Вальхалле, конечно, есть пещерные города, но они сильно отличаются от типичного улья, в них есть широкие пространства под хорошо освещенными сводами из камня и льда. А еще, замечу, там промозглый холод, как раз такой, какой нравится вальхалльцам, — Галактика многообразна, — но у себя в комнате можно включить обогреватель (правда, не на всю катушку, как я убедился однажды, иначе в помещении начнется весенняя капель). Эмберли снова сверилась с ауспексом, который оставался так же беспомощен, как и раньше.
— Ну, если вы так уверены…
Вскоре перестрелка затихла, и в ставшей еще более густой и пугающей тишине мы продолжали вслушиваться еще некоторое время, но, поскольку было ясно, что, оставаясь на месте, мы более ничего не узнаем, Эмберли поторопила нас идти вперед. Не имея благовидного предлога двигаться ровно в обратном направлении, я согласился, и мы выступили, хотя я при этом испытывал гораздо больший трепет, чем раньше.
И примерно через пять минут Келп, который все еще был головным, снова поднял руку и замер.
— Что там? — спросил я.
— Тела. Много.
Ну, это было некоторым преувеличением, но около полудюжины их было разбросано по широкому открытому пространству, куда, в конце концов, привел нас коридор. Кажется, это был своего рода узловой пункт, потому как из него вело еще несколько туннелей, направленных во все стороны света. Как я понял, это место совсем недавно использовалось в качестве склада или чего-то подобного. Около десятка разломанных ящиков, о содержимом которых теперь оставалось только догадываться, и осколки осветительного шара показывали, что здесь не так давно протекала некая бурная деятельность.
— Вам это место знакомо? — спросил я Эмберли, которая оглядывалась вокруг, явно узнавая окружающее.
— Сюда мы добрались в прошлый раз, — сказала она. — Мы пришли вон по тому коридору. — Она указала на один из туннелей. — Мы застали их врасплох, но их оказалось больше, чем мы предполагали, вдобавок к ним потом подошло подкрепление.
Я направил осветитель на ближайшее тело — коренастый тип в рабочем комбинезоне, у которого отсутствовала значительная часть грудной клетки.
— Этот среди них был?
— Я как-то не дождалась, пока меня представят каждому, — огрызнулась она. — Но думаю, что нет.
Ее взгляд на мгновение стал расфокусированным, словно она смотрела в прошлое.
— У Рахиль случился какой-то приступ, а потом она получила лазерный заряд в живот. После этого все как-то смешалось.
Наши солдаты держались молодцом, как я мимоходом отметил. Они рассыпались, чтобы, насколько возможно, обезопасить периметр помещения в ожидании дальнейших приказов. Так что я снова обратил свое внимание на инквизитора. Эмберли разговорилась, и я надеялся узнать побольше фактов ее прошлого визита в эти туннели.
— Какого рода приступ? — спросил я. — Как тогда, когда она увидела Юргена?
Эмберли покачала головой.
— Не-ет, — протянула она. — Что-то иное. Я все еще не вполне уверена, что бы это могло значить.
Но у нее были подозрения, хотя она не собиралась делиться ими со мной. Она поторопилась сменить тему так не прикрыто, что меня немного это удивило, — я уже привык ожидать от нее большей тонкости.
— Мы стояли вот здесь, — указала она. — Рахиль становилась тем неспокойнее, чем глубже мы забирались, она что-то чувствовала, но не могла объяснить что. А когда мы приблизились к этим людям, ей стало по-настоящему плохо.
— Они тоже были псайкерами? — спросил я, чувствуя себя совсем уж неуютно.
Каждый раз, как я встречаюсь с представителями этого племени, добром это никогда не кончается. Эмберли едва уловимо передернула плечами.
— Возможно.
