Король я или кто? (СИ) - Джонс Редбери

Я задрал голову вверх, посмотрев на бескрайнее, чистое, голубое небо. Несколько птиц бороздили его просторы, играя с воздушным потоком и предаваясь забвениям свободы полёта. Эх, таки и впрямь умирает внутри меня молодой Кант.

— В любом деле есть своя красота, — задумчиво проговорил я, а после опустил голову и упёр свой взгляд на мужчину — На самом деле, корабельная тематика не самая моя любимая.

Он рассмеялся:

— Как и моя.

Интересно, начальник порта, которому не нравится то, чем он занимается. Мы продолжали идти по территории к двухэтажному деревянному зданию.

— А что вам нравится? — не знаю почему, но просто решил провести с ним непринужденную беседу, как с другом, а не с подчинённым или тому подобное.

— Не поверите, ваше величество, всегда хотел быть архитектором, но мой отец, бывший начальник сего места был совершенно других взглядов, строгий и принципиальный, так что мне пришлось идти по его стопам.

Ох, эти указания, кем и как тебе надо стать, это самое худшее, что может совершить родитель по отношению к своему чаду. Если человек с самого начала сам себе не может выбрать путь — то он не сможет делать выбор и в дальнейшем. Будет постоянно полагаться на мнение других, и никогда не достигнет целей. Родители, по моим ощущениям не должны быть ногами, которые ведут или шеей, указывающей направление. Они скорее должны быть теми, кто подскажет, даст оценку, но не влезет в твои дела. Сложно объяснить, потому что сам институт семьи очень сложен. Да и что я там на самом деле могу знать, пока своей семьи нет.

— А у вас есть сын? — задал я нелепый вопрос.

Могиро не останавливаясь, повернулся ко мне с усмешкой:

— Да, и он сейчас проходит подготовку в столице, с самого детства малец хотел стать рыцарем.

Ох, везёт же мне на рыцарей. Все поголовно ими стать хотят, считая, что это благородно и невероятно романтично. Рассказывал мне Лёха о романтике в казармах и о, том, что хочешь бросить всё благородство и просто снять налепленные на тебя железяки.

Но у каждого есть шанс выбрать свой путь, так почему бы не попробовать?

Мы вошли в неказистое здание, и сразу поднялись по деревянной лестнице со скрипучими ступеньками. Там раскинулся небольшой холл в обе стороны, мы свернули налево, и зашли в первую дверь.

После величия мэрии видеть такую простую постройку, в по факту стратегическом объекте, совершенно для меня немыслимо.

Кабинет был под стать зданию: небольшой, обвешенный картами и разными морскими предметами. Даже простые удочки висели на стене, не говоря о небольших дизайнерских якорях и всём таком. Если этот кабинет раньше принадлежал отцу Могиро, то он явно любил море, потому что я не уверен, что скульптор в душе смог бы придумать такой интерьер кабинета. Все–таки архитектура и дизайн не так далеки друг от друга.

Моим друзьям Могиро любезно предоставил небольшие деревянные стулья, а мне же предложил занять его рабочее место, представленное кожаным креслом, с кое–где протертой обшивкой и стареньким деревянным столом, который немного пошатывался при прикосновении. Я не стал сопротивляться такому дару и провалился в мягкую кожу. Начальник порта взял последний незанятый стул и поставил его напротив стола, усаживаясь в нём.

— Скудна ваша жизнь, господин Могиро, — продолжая осматривать интерьер, заключил я.

— Чем богаты, ваше величество. Да я и не сильно претендую на огромные просторные здания с гобеленами и золотом повсюду. Не очень это эффективно бегать по таким помещениям. У нас же как: пока словесно по башке кому–то не дашь — никто работать и не будет. Поэтому мне довольно приятно и в здешних условиях, — проведя рукой по столу, он заставил тот немного качнуться, что вызвало у мужчины небольшую улыбку.

— Господин Могиро, давайте всё же перейдем к сути. Расскажите нам немного о величайшем флоте в мире, — попросил с издёвкой в голосе.

— Королевский военный флот включает в себя сто двадцать два корабля разной категории: восемь линкоров, включая достояние флота тяжелый линкор «огненный лев», — последнюю фразу мужик тоже проговорил с усмешкой и толикой иронии.

Эх бедный сынок графа, икается ему наверное сильно. На самом деле, я не хочу издеваться над человеком, да и не планировал такого, если честно. Но оно само напрашивается, да и начальник порта поддерживает. Кинул взгляд на графа, на его лице была, присущая ему, невозмутимость.

А начальник порта после секундной паузы продолжил:

— Шестнадцать крейсеров, тридцать шесть разномачтовых фрегата, семнадцать сторожевых судов, двадцать три корвета, семнадцать транспортных судов и пять кораблей сопровождения, — после того, как лорд закончил перечислять он сложил руки на столе, и молча уставился на меня.

А вот, что мне было сказать, я не знал… Много это или мало? Чтобы судить об этом, нужно понимать возможности врага:

— Господин Мониспульто, можете по приезду в столицу сделать доклад о военной силе флота наших ближайших соседей, — чуть изогнувшись, чтобы посмотреть прямо на графа попросил я.

— Будет исполнено, ваше величество, — без обид за произошедшее, а даже с нотками радости в голосе ответил граф. Радуется тому, что я попросил об этом сам? Догадался? Он такой, что может… Может радоваться, что его руководитель не дурак!

Я вновь переключился на Могиро:

— А вы весьма осведомлены, меня это радует, — одобрительно кивнул начальнику порта.

Тот лишь скупо пожал плечами, мол делаем свою работу.

— Могиро, как я уже и говорил, морское направление не самое сильное у меня, не будем тянуть, посмотрим с вами величайший корабль флота, и закончим на этом. Не возражаете?

— Нет, ваше величество, не возражаю, — дружелюбно отозвался мужик.

Странно было, что мы вообще пришли в здание администрации порта. Можно было и обойтись без этих презентаций скудности. Хотя, может, это был такой тонкий намёк и на самом деле Могиро хочет побольше финансирования, чтобы обновить старое обшарпанное здание. Надо будет перед отбытием поговорить с Люни, пусть поддержит финансово порт, а если денег нет, то я думаю бывший мэр с радостью ими поделится. Да и весь этот приезд, граф тащил меня сюда лишь для того, чтобы показать своего сына? У меня и так дел по горло. Но ладно: корабль посмотрю, дам напутствие королевское матросам, наигранно повосхищаюсь, может даже бутылкой шампанского по борту корабля ударю. Но надо ли было ради этого сюда ехать? Оглядываясь на произошедшее ранее, думаю нет. Конечно, можно найти и плюс, я заменил мэра, на, надеюсь, добропорядочную женщину. Остановил странного змееподобного, хотя тут ещё спорно, произошло бы подобное, будь мы не тут.

Да, кстати! Надо магичку отблагодарить, всё же переживала, заботилась, по словам других. Но я же её спас…. Не… Всё равно надо отблагодарить.

Проходя по импровизированной аллее порта, рассматривал раскиданный по пристаням флот и людей, делающих тяжелую, портовую работу. Никогда бы не подумал, что мне станет интересно наблюдать за таким, ибо не считал себя моряком. Вот если бы это был Лёха, который хотел связать свою жизнь с морскими приключениями… Но мой друг не проявлял никаких эмоций, смирено следуя за Могиро.

Поравнялся с другом:

— Лёха, ты чего такой пасмурный сегодня? — всё же его состояние начало меня тревожить и не поинтересоваться было бы не по–дружески.

— Просто, когда рассматриваешь море, эти корабли, начинаешь вспоминать старый мир, с его серыми заботами, — потом он посмотрел на меня и замахал руками — Ты только не подумай, я не жалею, о своём сюда переходе, мы поступили правильно, просто воспоминания.

От его слов внезапный приступ ностальгии посетил и меня. Вспомнились учебные дни, шумные вечеринки в кругу друзей, простая беззаботность. А теперь, что не день, то приключения, в большинстве своем опасное, смертельно опасное.

Мне кажется, когда человека начинают посещать такие мысли, это тревожный звоночек и разум требует отдыха, простого душевного отпуска. Никогда раньше не думал, что всего месяц может довести до такого состояния. Может, сейчас залезть на корабль, и просто приказать отдать швартовы, поднять якорь и паруса, которые наполнятся прибрежным ветром и поведут нас в морское путешествие. Мирно качаясь на волнах можно привести все мысли в порядок, обозначить наконец цели, продумать планы. Но я так, к сожалению, поступить не могу, просто не имею права. Осталось слишком много неразрешенных вопросов, которые не отпускают меня.