Жена для императора (СИ) - Бесподобный Евлампий

Глава 15-2

Как бы мне не хотелось вставать с кровати и завершать последние обязательные действия консуммации, но Иллария была права. Не напомни она мне о свидетелях под дверью, я бы, наверное, едва ли вспомнил о них так скоро. А теперь продолжать нашу брачную ночь с навязчивой мыслью о подслушивающей за стенкой толпе святых отцов — не самый приятный стимул для интимной жизни с новоиспеченной женой.

Поэтому пришлось встать с кровати, надеть баньян прямо на голое тело и стащить с верхней перины белую простынь с алым пятном крови посреди. Хотя при виде данного пятна я снова испытал навязчивый приступ сомнения, вспоминая о том, как Иллария вела себя в постели, кончив со мной едва не в унисон. Вполне вероятно, она действительно была девственницей, а вот что касалось прочего опыта… Ибо настоящая, никем непорченая девица, как раз из-за отсутствия подобного опыта, едва ли станет вести себя так откровенно с первым в своей жизни мужчиной. Как и получать оргазмы после болезненного разрыва девственной плевы. К тому же, Иллария была еще и императрицей, у которой в Ардоре так же имелся немалый контингент из государственных и личных рабов. А получать сексуальный опыт и оргазмы можно и без лишения физической невинности.

Последние выводы, естественно, совершенно не тешили моего самолюбия. Тут только можно было принять данный факт, как за должное, либо не принять…

— Просто скажи, у тебя же был кто-то до меня, пусть ты и хранила свою девственность до замужества, чтобы не прослыть порченой невестой, если бы такое вдруг случилось? — я плотно закрыл двери спальни, как только отдал простынь свидетелям консуммации и провозгласил о свершении последнего брачного таинства. После чего вернулся обратно к кровати и присел на край ложа рядом с ожидающей меня Илларией, кокетливо прикрывавшей свою наготу парчовым покрывалом.

— И что тебе даст мой ответ? Разве я предъявляю тебе претензии касательно твоих прошлых любовных похождений? Представь, если бы я сейчас начала выпытывать, со сколькими женщинами ты спал и скольких лишил невинности.

— Это совершенно другое. Я мужчина, и мужчине, в отличие от женщин…

— Да что ты говоришь? А в моей империи, женщины имеют не меньше прав, схожих с вашими! И что такого в вас мужчинах особенного, что вам разрешается блудить и портить слабый пол, как вам вздумается, и чаще всего без последствий, а нам даже не позволяется об этом мечтать?

— Потому что мужчина сильнее, умнее и отмечен благословением самих богов, коими и был поставлен над женщинами, детьми и рабами за главного.

Я, конечно, знал о царящих в Ардоре языческих вольностях среди живущих здесь народов, и для меня подобное варварство было слишком чуждым и неприемлемым, но столкнуться с этим вживую, еще и в постели с собственной супругой… Я должен был все-таки как-то подготовиться к подобным сюрпризам.

— А неважно, что именно женщина его родила, носила его под сердцем девять месяцев, потом растила и воспитывала? Или что в ней не так, что ей недозволенно иметь равных с мужчиной прав? И ум, прости меня дорогой, дается природой не от полученного при рождении пола. Дураков хватает и среди вас мужчин выше крыши! А уж на счет силы… Тут бы я тоже поспорила. При большом желании, женщина тоже может накачать себе мышцы и запросто уделать подобного тебе мужлана. Не говоря про женщин-воительниц, способных сражаться на равных с любым врагом в мужском обличье.

— Вот к чему данное равноправие и приводит. Вы начинаете требовать себе слишком много привилегий.

— Вообще-то, дорогой! — Иллария приподнялась повыше на локтях, чтобы посмотреть на меня с почти равной высоты положения. — Я и без того имела все эти привилегии с самого рождения. Это ты решил меня их всех лишить, захватив мою страну и взяв меня в жены по собственному на то желанию. Только ты забыл об одном маленьком, но весьма значительном нюансе. Человека выросшего свободным нельзя лишить тяги к свободе и имеющееся у него мировоззрение. Если ты перевяжешь птице крылья — она не разучится от этого летать, и ее всегда будет тянуть в небо.

— Я прекрасно знал, кого беру в жены! — как бы странно это не звучало, но я понимал, о чем мне говорила эта чертовка и почему так стремилась отстаивать свои права. Но в этом вся загвоздка и заключалась. Я не собирался с ней сближаться, как и давать каких-то привычных для нее вольностей. Моей изначальной целью было подчинить своей воле Ардор и получить непобедимого наследника с магической кровью ардорских сейм.

Только не прошло толком и нескольких дней, как я, оказавшись в нашей совместной опочивальне, думаю уже о том, чтобы снова ее сегодня взять и делать это теперь каждую ночь, и даже после того, как узнаю, что она понесла от меня. Мой член уже начинал наливаться кровью и томной тяжестью, пока я разглядывал вблизи ее разрумянившееся личико, лаская его кончиками своих пальцев и представляя, как эти алые уста будут смыкаться упругим колечком вокруг моей пульсирующей от возбуждения головки.

— И я пытался защититься от твоего возможного на меня влияния всем, чем только мог. Сильнейшие зелья, амулеты, защитные заговоры… Не говоря про Ворот Ведьм, который любую могущественную колдунью превращает в беспомощного котенка. Я и сейчас не до конца уверен, что ты мне все-таки чего-то не подмешала или же не успела наслать на меня одно из самых сильнейших заклятий…

— Хочешь сказать, вместо того, чтобы лишить тебя навеки вечные мужской силы, я захотела тебя приворожить, а потом и влюбить в себя?.. Как-то выглядит нелогично, ты не находишь?

— Но и ты изначально вела себя совершенно иначе! Я до сих пор не могу понять твоих изменившихся ко мне отношений.

— И что же в них странного? Твое отношение тоже поменяло свои ко мне полюса. И разве ты не слышал на этот счет избитую всеми временами и народами фразу? — от ненависти до любви один шаг!

— До любви? — я даже, не удержавшись, хохотнул и нахмурился, поражаясь столь наивной непосредственности Илларии. — За три дня? Это невозможно!

 — Да неужели? И почему это? Бывает достаточно одного лишь взгляда, чтобы потерять голову и лишиться сна. Причем безо всяких приворотных зелий и заклятий. — и этой плутовке было мало произнести (вернее, промурлыкать) свои объяснения практически мне в губы, после того, как она приподнялась еще выше, приняв сидячее положение. В этот раз она прижала свои шаловливые ладошки к моей груди и заскользила по моей еще чуть влажной от испарины коже дразнящей лаской.

— Такое возможно, если получаешь печать богов от рождения. И то, она считается едва не проклятием.

— И поэтому… ты предпочитаешь в это не верить?

— Я предпочитаю прислушиваться к своим физическим позывам. Эмоции, как правило, затмевают здравый разум.

— И что же тебе сейчас говорят твои физические позывы?.. — в этот раз Иллария опалила мои губы очередным вопросом практически касаясь их своими устами, одной ладонью скользнув вверх к моей шее, а второй — в противоположную сторону

— к напрягшемуся животу.

— Провести эту ночь как можно более продуктивно. И начать воплощать свои планы уже прямо сейчас. — я тоже ответил ей, не отстраняясь, прямо в губы и даже было собрался прижаться к ним жадным поцелуем, но мое столь очевидное стремление было перебито… Неожиданным звериным воем, сотрясшим едва не все стены дворца, включая верхние купола и подземные тоннели.

Я удивленно вскинул голову, ничего не понимая, до того момента, как вой опять повторился, затягиваясь дольше первого.

— Боже мой! Кажется, Крушик дико заскучал. Сколько он просидел без меня взаперти за этот день? — зато Иллария моментально поняла, кому принадлежал этот жуткий вой, вызывающий по телу волны острых мурашек и вздыбливающий на коже волоски.

— Крушик? — я буквально прохрипел это имя, все еще не в состоянии привыкнуть, что теперь под моим боком живет домашний зверь-убийца, способный передвигаться в кромешной темноте невидимой и совершенно бесшумной тенью, а без сдерживаемого в хвосте кольца Подчинения — проходить через пространство на тысячи верст в один щелчок пальцев. И ко всему прочему, еще и зрячего!