Дуглас Хилл - Заварушка на Фраксилии

Прошло несколько минут, потом еще, но Мела не приходила в себя. Она была еще жива — ее веки подрагивали, организм боролся с парализатором. Я вдруг понял, какой опасности подвергаюсь, стоя здесь на коленях. Время шло, Мела жила. Значит, внутри ее тела стрелок не было, иначе она уже была бы мертва. Я перевел дух и немного расслабился. Действие наркотика прекратится не скоро. Инстинкт самосохранения подсказал мне, что, пытаясь продолжить путь по бесконечным залам Святилища с Мелой на руках, я подвергну нас обоих большой опасности. Мела, конечно, девушка худенькая и миниатюрная, но не настолько.

Как любила повторять Мела, нужно всегда и во всем оставаться профессионалом. Самым профессиональным в моем положении было развернуться и идти дальше одному, ничем не обремененному. Но я не мог бросить свою напарницу в таком состоянии. Это было бы трусостью. Поэтому я поднялся и приказал группе сервилоидов, забившихся в дальний угол, приблизиться.

Машины, хоть и напуганные, были исправны и послушались. Не смея поднять на меня глаз, сервилоиды подошли и окружили меня.

— Я оставляю эту женщину с вами, — сказал я. — Позаботьтесь за ней и защищайте. Скоро я за ней вернусь.

В ответ сервилоиды пробормотали что-то утвердительное и занялись Мелой. Оглянувшись в последний раз, я бессознательно сравнил гибкую грацию Мелы с дикарской, экзотической роскошью си`Вайры и заставил себя вернуться к более насущным проблемам. Я действительно собирался вернуться за Мелой — когда в Святилище утихнет стрельба и враждующие группировки закончат истреблять друг друга. В чем-то Меле даже повезло — она осталась под охраной сервилоидов, и ей теперь ничто не угрожало. А я должен был идти дальше — возможно, сражаясь — к единственному оставшемуся выходу из дворца и ожидающей меня за ним неизвестности.

Впрочем, назвался груздем — полезай в кузов. Я всегда это говорил. Выбрав среди столпившихся над Мелой сервилоидов экземпляр посмышленей, я приказал ему отвести меня в холл перед главным входом в Святилище. Механизм безмолвно повиновался, и я поспешил за ним следом, внимательно поглядывая по сторонам, прислушиваясь и держа бластер наготове.

Следом за сервилоидом мне удалось беспрепятственно пройти через несколько залов, и я испытал некоторое облегчение. Я вдруг поверил — по наивности, конечно — что сервилоид выведет меня из Святилища невредимым и что судьба наконец-то мне улыбнулась. Я был доволен, что взял провожатого — если возникнет опасность, он послужит мне отличным щитом.

Со всех сторон долетали звуки стрельбы и крики — сражающиеся группировки то и дело натыкались друг на друга и открывали огонь. Запутанная планировка Святилища не позволяла точно определить, в какой стороне или даже на каком уровне слышна стрельба. Казалось, сражение кипит везде, однако я не терял надежды, что все-таки сумею благополучно пробраться через основную зону конфликта.

Через некоторое время сервилоид ввел меня в первый из длинной череды пересекающихся залов-галерей, тонущих в изобилии произведений искусства и разных экзотических диковин и, очевидно, представляющих собой своего рода выставочный комплекс. Я справился у сервилоида, и тот подтвердил мою догадку, а заодно заверил, что мы, как и было задумано, удаляемся от центра Святилища к «Райскому уголоку», расположенному на самом верхнем уровне. Мне неспроста вздумалось убедиться в этом — я специально оговорил это заранее, спуститься в центральный зал мне хотелось с одного из верхних балконов, с возвышения, откуда легко можно заметить убивоидов или иные препятствия. Не желая рисковать и чересчур приближаться к покоям царебога, где сейчас наверняка рыскали все охотники до фетама, я решил подняться всего на несколько уровней и тем ограничиться.

До определенных пор все шло как по маслу. Я даже начал с интересом рассматривать ценнейшие шедевры из собрания царебога, раздумывая о том, не прихватить ли с собой парочку вещиц поменьше — пройдя через такие мучения, я безусловно заслужил премию. Но не успел я выбрать, как за моей спиной в зал ворвалось и немедленно открыло по мне огонь с полдюжины совершенно обезумевших гангстеров Семьи.

Стреляли они на бегу и были очень возбуждены, а потому все выпущенные ими заряды прошли мимо цели. Я тоже промахнулся, поскольку отстреливался, удирая по проходу между рядами экспонатов к дальнему выходу из зала. Краем глаза я заметил, как под градом осколков бесценных произведений искусства, в мгновение ока превращенных бластерным огнем в ничто, мой сервилоид, спасаясь, молниеносно нырнул под одну из витрин. Чудом добравшись до двери невредимым, я опять оглянулся и увидел, что гангстеры переключились на тройку дегтярников, которые в запале влетели в зал, что-то проорали и так же стремительно исчезли за соседней дверью. Гангстеры с криками бросились за дегтярниками, безостановочно паля из бластеров им вслед.

Не сбавляя хода, я пробежал еще один выставочный зал. И попал в истинный кошмар.

Вышло так, что большая часть сражающихся оказалась там одновременно со мною — возможно, их привлекли звуки стрельбы. В галерейный комплекс можно было попасть с разных сторон через многие двери. Когда я пулей вылетел из одного зала и бросился в смежный, откуда ни возьмись появились пираты и обстреляли меня. В следующий миг из двери напротив выскочила горстка убивоидов и открыла огонь по пиратам. Завязалась перестрелка. Воспользовавшись этим, я с грохотом высадил первую попавшуюся дверь и ввалился в следующий залец, где испуганно оберувшиеся ко мне дегтярники тотчас пустили в ход бластеры. Я ответил огнем, и они обратились в бегство, столкнувшись в дверях с группой гангстеров. Столкновение перешло в кровавую рукопашную, я же под шумок выбрался на четвереньках в следующую длинную галерею, увешанную бесчисленными голопортретами неизвестных.

Недолго думая я решил пробежать ее без остановки — и с этой минуты началось мое сошествие в ад. В галерее было множество дверей, и за каждой меня поджидала по меньшей мере пара вооруженных убийц — дегтярники, убивоиды, пираты, ганестеры. Стоило мне подбежать к какой-нибудь двери, и они выскакивали оттуда, как чертик из табакерки, и тотчас исчезали вновь, едва в следующем проеме возникали новые персонажи, открывающие огонь и по мне, и по ним. Эти внезапные, судорожные появления и исчезновения делали их похожими на страшных механических кукол, и все они мгновенно забывали обо мне, с воплем несущемся сквозь их бесконечную череду. Но я добрался до дальнего конца галереи целый и невредимый, не в силах поверить в свое счастье.

Заметив пологий спиральный подъем на следующий уровень, я поспешил убраться подальше от страшной выставки. Тут было относительно тихо, только два убивоида, спускавшиеся поодаль на гиперлифте, несколько раз выстрелили по мне. На верхнем уровне события несколько минут развивались спокойно, а потом, одновременно выскочив в узкий зал из двух противоположных коридоров, на меня напали пират и дегтярник. Не теряя времени, они попытались подстрелить меня. Вымотанный недавней гонкой до предела, я вскрикнул и кинулся на пол. Пират и дегтярник вновь выстрелили, теперь уже друг в друга, оба поразили цель и упали, недвижимые.

Не знаю, сколько я пролежал между их трупами. Я не был ранен, но прежде чем продолжать бегство, мне нужно было собраться с силами. Я был близок к панике — я вновь заблудился и угодил в эпицентр переделки, которая, похоже, тащилась за мной как привязанная. Необходимо найти нового провожатого, другого сервилоида, думал я, который покажет мне безопасный окольный путь к главному входу.

Я совсем было собрался встать, когда услышал позади шаги и голоса и в страхе замер, стараясь не дышать. Это было совсем не трудно — ужас парализовал меня. Это спасло мне жизнь.

Сквозь неплотно смеженные веки я заметил две пары приближающихся ко мне черных брюк в тонкую белую полоску. Прислушавшись к звучавшим все громче голосам, я с содроганием узнал один из них и помертвел. Это был зловещий, леденящий душу рык Пульвидона.

— Я надеялся взять Карба живым. — Он ткнул меня в бок носком ботинка. — Я хотел убить его сам. Он бы у меня долго подыхал.

Спутник Пульвидона хрипло рассмеялся.

— Все равно ему пришлось несладко. Гляди, у него вся рожа синяя. Видать, получил порцию отравленных стрелок.

Пульвидон хохотнул.

— Как раз под цвет его костюмчика, верно?

Вероятно, насчет цвета моего лица они были правы — я изнемогал от недостатка воздуха. О том, чтобы неожиданно вскочить и перестрелять негодяев из бластера, нечего было и думать. Ведь один из них был Пульвидон.

Он еще раз пнул меня в бок и, к моему величайшему облегчению, вместе со своим напарником вышел из зала, на ходу бормоча что-то о том, что нужно связаться со всеми ребятами и собраться где-нибудь в одном месте. Дождавшись, чтобы их шаги затихли вдалеке, я вскочил и удрал в противоположном направлении.