Милена Завойчинская - Дом на перекрестке. Под небом четырех миров
Переключившись на Ренарда и периодически бросая взгляды на Азберта, Лина пошла в атаку. «Ах, лорд Ренард, вы такой мужественный», «Ло-орд… – Это с томным придыханием. – А вы не нальете мне вина?» И все в таком духе. Селена начала мрачнеть, а я поняла, что с нашей лесной гостьей скоро случится кое-что страшное.
И точно!
После того как Эолинна в какой-то момент наклонилась к Ренарду, чтобы попросить у того очередную порцию вина, и прижалась к его руке своим почти до пупа оголенным бюстом, над нею промелькнула маленькая молния. А в следующую секунду все с изумленными возгласами вскочили из-за стола.
На стуле между Азбертом и Ренардом сидела… белая пупырчатая жаба.
– А где?! – растерянно спросил Азберт.
– Это – что?! – не менее изумленно прогудел Ренард, глядя на белое земноводное.
– Вика, твоя работа? – очень тихо спросил Эрилив.
– Риббит![10] – издала звук Эолинна. А в том, что это была именно она, я не сомневалась ни минуты. – Риббит!
– Да-а, Лина… – Встав, я обошла стол и наклонилась над бородавчатой белой жабой, так и не ответив никому на невразумительные вопросы. – А я ведь тебя предупреждала.
– Риббит! Риббит!
– Леди! – Ко мне подошел Албритт. – А почему она белая?
– Блондинка потому что! – Я пожала плечами.
– Какая гадость! – Король брезгливо поморщился. – Мой идиот еще легко отделался, похоже…
Я промолчала в ответ на эту провокационную реплику. Ну не говорить же королю, что его сын и правда идиот. Не поймет ведь: это он может сына хоть идиотом, хоть придурком назвать, а другим-то нельзя.
– Так это действительно лэри Эолинна? – Принц Азберт вытаращил глаза, все еще не веря.
– Ну надо же! А почему такие странные звуки? – К Албритту приблизился Кирин. – Я всегда считал, что лягушки и жабы квакают.
– Ну-у, вероятно, у меня в голове сработал стереотип на звуки. Такой странный крик на Земле издает одна-единственная порода земноводных – тихоокеанская древесная лягушка. Живет в Голливуде, это своего рода «Фабрика грез», там снимается большинство фильмов. А звук этот часто используют в звуковых заставках. Вот, наверное, у меня это нечаянно и щелкнуло.
– Да? – Ренард тоже не выдержал и наклонился, внимательно разглядывая жабку. – А какие звуки издают остальные ваши лягушки?
– Ну русские как-то все больше квакают – немного похоже на утиное кряканье. А прочие – по-разному. В Таиланде лягушки говорят: «Об-об», в Алжире: «Гар-гар», в Польше: «Кам-кам», в Японии: «Кероке-ро», а в Корее: «Гэ-гул-гэ-гул».
– Ничего себе! – Правители переглянулись. – А вы откуда все это знаете? И какие еще звуки бывают?
– Я знаю, так как иногда смотрю по телевизору передачи про животный мир. А еще… Могу перепутать, но вроде еще те, что живут в Аргентине, издают звук «бьорп», бенгальские говорят: «Гангор-гангор». А те, что квакают на хинди, – это я не смогу произнести. Нечто, отдаленно похожее на «мео-о-око, мео-о-око», только гнусаво.
– М-да… И что теперь будет с лэри Эолинной? – Албритт протянул руку и осторожно прикоснулся пальцем к пупырчатой спинке.
– Риббит! Риббит! – тут же завопила та, и все вздрогнули.
– А что с ней будет? Я ее предупреждала: даже думать не смей о том, чтобы увести жениха у леди Селены. Не так ли, Эолинна?
– Риббит!!!
– Виктория, а это… навсегда? – На меня смотрела Селена.
Выражение глаз у нее было неоднозначное. Вроде как изумление, сочувствие, но в то же время – некое удовлетворенное женское злорадство.
Ну да, мы, женщины, существа добрые и милые, если только всякие мымры не пытаются у нас отбить любимых мужчин. Очень хорошо понимаю Селену.
– Прям-таки не знаю… – задумчиво осмотрела я жабу.
– Риббит!!!
– Лина, не послушалась – сама виновата. Вот теперь будешь квакать и питаться мухами, пока не перевоспитаешься и искренне не раскаешься в своем безобразном, невоспитанном и хамском поведении, – приняла я решение.
– Виктория, вы страшная женщина! – Ренард внимательно посмотрел на меня и перевел взгляд на сына, и тот поежился.
– Ну что вы, Ренард, – я ласково улыбнулась, и демон-отец сделал назад маленький шажок, – я сама кротость и доброта, если меня не обижают и не пытаются покушаться на то, что дорого моим друзьям. А леди Селену я считаю своим другом.
– Кхм! – кашлянул Албритт и вернулся к волнующему его вопросу. – Даже не знаю, кому больше не повезло – Гесилу или лэри.
– А Гесил – это кто? – полюбопытствовал князь Кирин.
– А это мой младший отпрыск, который обидел нашу фею. Вот теперь восемь лет будет мемекать и есть траву.
Король мельком мазнул по мне взглядом, словно ожидая реакции, но я прикинулась ничего не понимающим веником.
А все три правителя многозначительно переглянулись и потом дружно посмотрели на Азберта, отчего тот ощутимо побледнел.
– Ну а вы что скажете, ваше высочество? – любезно обратилась я к принцу.
– Да что уж тут скажешь… – мрачно посмотрел на меня наследник Ренарда. – Все осознал. Приношу вам свои глубочайшие извинения, был не прав. А Эолинна… – Он поморщился и обреченно вздохнул. – В чем-то тут есть и моя вина. Буду перевоспитывать и ухаживать за ней, пока не найдем способа вернуть ее к родителям. Не на болото же ее выселять?
Под нашими внимательными взглядами и под истеричные вопли «Риббит!» он осторожно, двумя руками, поднял белую жабу и вышел с ней из столовой.
Ой, ну надо же, какой трогательный поступок! Я недоверчиво проводила взглядом удаляющегося демона. Похоже, не такой уж он и плохой – совестливый вот оказался. Пожалел дурную эльфийку, взялся за ней приглядывать.
ГЛАВА 19
А когда мы разошлись по комнатам, причем я опять малодушно сбежала от Эрилива, хотя тот настойчиво пытался меня задержать, ко мне вломился Филимон.
– Ну?! – Он демонстративно развалился поперек кровати, не давая мне возможности лечь.
– Что – ну?
– И долго это будет продолжаться? Я требую объяснений.
– Каких, Филь? – Устало скинув туфли, я босиком прошлась по ковру и плюхнулась в кресло напротив.
– Всех! Что происходит? Какого черта ты впустила в дом эту жабу? Что у тебя с Азбертом? И наконец, что у тебя с Эриливом? Почему сначала вы обручаетесь – кстати, я жажду подробностей, – а потом он три дня смотрит на тебя взглядом побитой собаки, которая не понимает, за что ее наказывают.
– Филя, все он понимает. Потому и смотрит так, что накосячил.
– А теперь для меня: Что происходит! – рявкнул кот, и я с уважением посмотрела на него.
– Ого, Филь. Да ты крут!
– Станешь с тобой крутым. Это ж какое счастье мне привалило в хозяйки – никаких нервов не хватает.
– А что не так-то? Ты вообще ведьму хотел. А я хорошая милая девушка, фея к тому же.
– О да-а-а! – Кот сердито мотнул хвостом. – Ты очень хорошая женщина, не дай бог поближе познакомиться. И не юли, рассказывай!
– Ну… Все началось с того, что меня украли драконы… – И я начала рассказывать.
– Вот это да! Ух ты! – Филя заинтересованно слушал.
– … а потом этот балбес демонический… – И я подробно поведала про возбуждающий напиток и свою реакцию. – И вот! – продемонстрировала я кольцо.
– Так это же здо́рово! В смысле не то, что этот юный идиот тебя опоил, а то, что если бы не это, то ты бы еще бог знает сколько времени не сошлась с Эриливом окончательно. Я тебе, конечно, не говорил, но ты, дорогая хозяйка, на всю голову больная. Вокруг тебя – толпы мужиков, которые слюной исходят и вожделеют тебя. А ты как неживая. Ничего не видишь, ничего не слышишь, никому не веришь.
– Филь, согласись: у меня есть на это причины. Лешка мой той еще сволочью оказался, а я ведь любила его. Эйлард – ну, с ним все понятно: проснулся через четыреста лет, токсикоз от сексуального воздержания, а тут я рядом. Остальные вообще не в счет – им всем нужна не я, а что-то из того, чем я обладаю. Эрилив… – Я помолчала. – Все уши мне прожужжал про свою невесту, а в итоге мною увлекся. Но при этом пялился на эту развратную Лину, пока она своими прелестями трясла. Думаешь, мне приятно было? У меня вообще мысли появляются, что он и мною-то увлекся только потому, что мы рядом изо дня в день находились. Невеста – далеко, я – близко. А дальше что? Например, уеду я надолго, мало ли. И будет рядом какая-нибудь мымра крутиться, так он и про меня забудет так же, как про свою невесту.
– Какая же ты у меня глупая… – Филя вздохнул. – Вот скажи мне, он как на нее смотрел? Хотел ее? Глазами пожирал? А какое выражение лица у него при этом было?
– Как, как… Глазами смотрел, улыбался. – Я насупилась.
– А что он еще мог делать, как не смеяться над нею? Ты хоть понимаешь, насколько по-идиотски она выглядела в этот момент с мужской точки зрения? Бегать по Замку почти голой и пытаться насильно залезть к мужику в постель.
