Вася и покорители вселенной (СИ) - Панов Александр Сергеевич

— Оставим на крайний случай, — буркнул Вася, ощупывая ладонью колючий череп. — Ну и что теперь?

— А теперь! — улыбнулся Иван. — Все бабы твои будут. Видок брутальный. Как будто только что откинулся.

— Ну хорош уже… — разозлился Вася. Ему изрядно надоели издевки друга.

— Да ты не парься, — успокоил его Иван. — Главное, что менты ищут патлатого, а ты теперь лысый. Ладно, ты тут приберись… — бугай указал на гору волос под табуретом. — А я покемарю. Пристроюсь к Машке, а ты можешь там на диванчике, если хочешь. Видел?

Находиться в непосредственной близости от сладкой парочки, а в том, что Иван спать уж точно не собирается сомнений не было, Вася не хотел. Потому остался сидеть на кухне в ожидании рассвета. Спать не хотелось. Как-никак, пол дня продрых. Нужно было подумать. О том, как оказался после всей этой заварушки у Полины. О том, кто его, в итоге спас, и о том, что делать дальше. Ну и, в добавок, придумать для мамы правдоподобную легенду, как и почему ее сын постригся, да еще так… Реакцию родительницы представить было не сложно. Скорее всего, обвинит во всем ни в чем не повинную Полину, которая сбила с пути ее сыночка и заставила испортить всю красоту. Что же? И этот удар он готов был сдержать.

— Что делать с окулистом? — Шепнул Вася себе под нос, как будто размышлял вслух. — С помощью своих приборов старик, наверняка определит, что зрение выправилось.

— «Не дергайся!» — успокоил его Тео. — «Есть одна идейка. Глазнюк этот после завтрашнего в дом для душевнобольных уедет»

Вася кивнул. Прислушался к звукам, доносившимся из соседней комнаты. Ничего, кроме храпа. Похоже и Иван за эту длинную ночь умаялся.

«Хорошо, когда есть друзья всегда готовые прийти на помощь!» — подумал Вася, опустив голову на поверхность кухонного стола, и задремал.

Глава 18. В которой Вася идет к окулисту

— Ужас! Кошмар! — восклицала мама, прижимая ладони к груди. — Я говорила, говорила, что общение с этой особой не доведет тебя до добра. Признавайся, это она? Она тебя обрила? Ты похож на зека. Да! Точно! Тебя как будто только что из тюрьмы выпустили…

— Ну вообще-то почти что так оно и было, — решил пошутить Вася, вспомнив свои недавние приключения в полицейском отделении. Зря.

— Не смешно! — завопила мама. — Я ей сейчас позвоню! Я все ей расскажу.

Мама схватилась за телефон, и тут уже наступил черед Васи забеспокоиться.

— Не надо никуда звонить! — строго, насколько мог, произнес он. — Полина тут не при чем. Она вообще не в курсе… Это мы с Иваном…

— С Иваном? — не дала договорить мама. — С этим сынком полицейского? Увальнем, из-за которого тебя чуть не убили.

О том, что это друг едва не поплатился жизнью из-за него, говорить было бесполезно. Оставалось только, по возможности, вставлять что-то успокаивающее, надеясь, что, выпустив пар, и смирившись с новым имиджем сына, мама все-таки успокоиться.

— Мам, отрастут волосы, — уверил родительницу Вася. — А так… — он задумался, чего бы такого еще наплести. — Это для постановки.

Сам сказал и прикусил язык, осознавая, какие последствия может иметь его неумелая ложь.

— Так, так… — мама вцепилась за последнюю фразу клещами. — Какой еще постановки?

— Я в студенческом театре играю, с некоторых пор… — сочинял на ходу Вася, силясь припомнить, есть ли в универе театральный кружок. — А вернее в КВН! — выпалил он, решив, что КВН уж есть наверняка.

Мама изменилась в лице, прослезилась и заключила сына в объятия. Вася всегда поражался тому, как быстро она умела менять гнев на милость.

— Сыночек, — запричитала она. — Я так рада. Всегда мечтала играть на сцене… Зрители, овации, а теперь ты воплотишь мою мечту в жизнь. Ну и когда у тебя первый выход? Я должна это увидеть.

— Ээээ, — Вася замялся. — Вообще то я еще должен пройти отбор, — сочинял он на ходу. — А режиссер тамошний страсть, как не любит длинные волосы у мужчин. Ретроград. Вот и пришлось…

— Отрастут! Отрастут! — уверила мама. — Даже не думай. Расскажи подробнее. Что ты готовишь для проб? Я, в свое время, репетировала Офелию.

Вася чуть не завыл. Ему страсть, как хотелось завершить этот опасный разговор. Так, чего доброго, и до театрального училища договориться можно было. По счастью, мама посмотрела на часы и, расцепив объятия, заохала.

— Потом расскажешь. Мы опаздываем. Илья Ильич нас линчует, если хоть на минуту…

Илья Ильич Загорский всегда относил себя к числу тех врачей, которых можно отправить на пенсию только в гробу. Его возраст стремительно приближался к девятому десятку, ноги подводили, зрение, вот уж сапожник без сапог, портилось не по дням, а по часам, при этом слух, некогда острый и цепкий вылавливал из общего потока не более трети звуков. Но окулист работал. Усердно работал пять раз в неделю с восьми до пяти.

Васю он встретил с распростертыми объятиями, как старого-доброго знакомого. Маму тоже расцеловал, но после этого, напомнив ей о том, что молодой человек вполне может обойтись без провожатых, отправил протестующую женщину за дверь.

— Нус… — поинтересовался он, направляя луч света в Васин глаз. — Маменька ваша доложила, что балуетесь, милый человек. Очки носить стесняетесь…

— Да не то, чтобы, — произнес Вася заготовленную фразу. — Просто иногда нет необходимости. Иногда хорошо вижу и без очков, а иногда плохо…

— Мда! — Илья Ильич отложил свой оптический прибор в сторону и внимательно посмотрел на Васю. — Так тебе не ко мне надо, милый человек. А к психиатру. Номер кабинета сказать?

— Да я правду говорю! — заявил Вася, вложив с свои слова всю искренность, на которую был способен. — Ну не знаю я, как так получается, но иногда проснусь… Зрение никакое. Очки надевать приходится. А иногда глаза открою — четкое все.

— Да… — окулист почесал подбородок обдумывая сказанное. — А маменька ваша знает про эти выкрутасы больного воображения.

— Никакие это не выкрутасы, — начал было Вася, но осекся. — То есть, не знает. Не зачем ей знать. Волноваться будет. Я ей говорю, что линзы вставляю. Решил сначала с вами посоветоваться. Вы про глаза все знаете.

— Про глаза все! — согласился доктор. — А вот про мозги…

— Ну вы хотя бы проверьте, Илья Ильич. О! Вот как раз сейчас стал плохо видеть.

— Какое совпадение, — не поверил окулист, но посадил Васю к большому навороченному прибору с глазком. После чего стал мучительно тыкать в кнопки на панели. — Мария! — наконец, не совладав с прибором, крикнул он.

На зов явилась молодая медсестра в голубом халате. Завидев сидящего перед устройством Васю, да снующего вокруг адской машины врача, она закатила глаза.

— Илья Ильич, в сотый раз вам повторяю. Сначала включаете питание, потом выбираете программу… — девушка энергично тыкала пальцем по кнопкам. Окулист озадаченно чесал голову.

— Ума не приложу, — наконец заявил он. — Все делал в точности так же, а результат… Понапридумывали. Раньше все просто было. Вкл и выкл. А теперь…

— Я истории заполнять пойду, — равнодушно заявила барышня. — Зовите, если что.

Она удалилась за ширму, видимо в служебное помещение, где стоял стол с бумагами. Доктор, тем временем, с таким видом, как будто собирается запускать ракету в космос, сел к компьютеру. Неуверенно положил два пальца на мышь. Ладонь при этом болталась в воздухе — явный признак неумелого пользователя. Стал юлозить по коврику. Потом, видимо выбрав нужное поле, кликнул и мучительно, двумя пальцами стал вбивать имя и фамилию Васи на клавиатуре. От каждого его удара устройство ввода ритмично подпрыгивало в воздух.

— Вам помочь? — не выдержал студент.

— Спасибо, Василий, — отозвался хмуривший брови перед монитором окулист. — Но это вряд ли. Уж извините, но в этом вы ничего не понимаете.

«Да уж, чтобы вбить имя и фамилию, нужно быть врачом с полувековым стажем» — подумал заскучавший пациент и прислушался к голосам в голове.

— «В общем так» — предупреждал Тео. — «Я все подготовил. Сразу предупреждаю: будет очень неприятно. Как будто у тебя глаза раздуваются изнутри. Твой хрусталик с роговицей я модернизировать не могу, а вот глазное яблоко попробую временно деформировать. Не ори, главное. Ничего с ним не сделается. Терпи»