Валерия Чернованова - Похищая жизни.
Тот ответил не сразу, наверное, переваривал услышанное. Дождавшись, когда усядусь в ландо, велел кучеру ехать к Даун-сквер.
-- Это еще зачем? -- встрепенулся я.
Бастард гаденько усмехнулся:
-- Ты сам только что расписался в собственном бессилии. Но, к счастью, у меня имеются друзья, готовые оказать реальную помощь, в то время как ты будешь не спеша шевелить своими извилинами, -- сказав это, демонстративно отвернулся к окну.
Алексис
Кто-то усиленно тормошил меня за плечи, насильно приводя в сознание. Попыталась отмахнуться от нахала, а лучше применить свой фирменный прием -- удар в пах, но ноги почему-то не слушались. Руки, впрочем, тоже. И вообще, было такое ощущение, будто меня придавило гранитной глыбой, из-под которой никак не удавалось выбраться. Веки тоже отказывались разлепляться. Если бы не громкие голоса, сверлящие голову, и непрекращающиеся тычки, я бы снова отключилась. Разум не желал расставаться с миром иллюзий, словно предчувствовал, что реальность меня не обрадует.
Наконец терпение моих мучителей лопнуло. Один водрузил меня себе на плечо и, велеречиво выругавшись (вот гад! Не такая уж я и тяжелая!), понес куда-то. Женское любопытство все-таки возобладало над физической слабостью, и я открыла глаза. Правда, тут же со стоном закрыла их обратно, все равно разглядеть сейчас что-либо не представлялось возможным. Мы двигались словно в тумане. Единственное, что удалось разобрать (и то благодаря не столь осязанию, сколько слуху и обонянию), -- что находимся в жилом помещении и в данный момент меня тащат по коридору.
Под ногами незнакомцев противно скрипели деревянные половицы. В открытые окна задувал свежий ветер, принося с собой сигналы паромов, людской гомон, запахи реки и осенней сырости. По-видимому, недалеко была переправа.
В самом доме тоже неплохо пахло. Нужно было только абстрагироваться от вонючей жирной туши, волокущей меня на своем горбу, да еще, словно верблюд, постоянно сплевывающей себе под ноги. Похоже, омовения он совершал лишь по великим праздникам. Меня стало подташнивать, и чтобы окончательно не дать мне умереть от удушья, снизу поплыли головокружительные ароматы сдобных булочек и только что сваренного кофе. Включив логику, сделала вывод, что сейчас, по-видимому, время завтрака, значит, в отключке я провела целую ночь.
Волшебные запахи сдобы заставили проглотить слюну, в животе заурчало. Виданное ли дело, чтобы мной, словно собачонкой, руководили какие-то там рефлексы! Я, можно сказать, нахожусь на волосок от гибели, а в голову лезут непотребные мысли, как бы скорее набить свой желудок. Постаралась подавить низменные инстинкты и сосредоточиться на главном -- своем спасении.
Звук отпираемой двери возвестил, что наш маленький караван прибыл в пункт назначения.
-- Очухалась? -- совсем близко послышался низкий тягучий голос.
-- Должно быть, не рассчитали с дозой, -- виновато залебезил мой носильщик.
-- Одна морока с вами! -- раздраженно отозвался бас и велел перегрузить меня на стул.
И пискнуть не успела, как в мою руку снова вонзилась игла. Интуитивно дернувшись, с яростью уставилась на хмурого мужчину, взиравшего на меня сверху вниз. Не сразу поняла, что туман перед глазами рассеялся, а в голове прояснилось. Бегло оглядела заказчика. Сомнений в том, что именно он приказал меня похитить, не было, потому как ни один из мужланов, жавшихся у дверей, не подходил на роль нанимателя.
Брюнет, что сейчас внимательно меня разглядывал, словно покупатель на аукционе, раздумывающий, стоит ли тратиться на данную безделушку или приберечь деньги для чего-то более стоящего, был средних лет. Коренастый, плечистый, одет с иголочки: дорогой, скроенный точно по фигуре пиджак, серый жилет, на котором поблескивала золотая цепь карманных часов. Черные брюки и галстук им в тон довершали элегантный наряд.
-- Мисс Брук, не так ли? -- словно для протокола уточнил он. -- Прошу простить за причиненные неудобства, но ваше нежелание сотрудничать вынудило меня на этот шаг. Вы не оставили мне выбора.
-- Вот, значит, как! -- Я едва не задохнулась от возмущения. -- Меня нагло похитили, я вся провонялась потом этого недоноска и еще, оказывается, сама виновата! -- Желая положить конец пустословию, деловито предложила: -- Давайте не будем ходить вокруг да около, а сразу все проясним.
Мужчина усмехнулся одними уголками губ. Не знаю почему, но его позабавила столь бурная реакция "гостьи". Небось ожидал, что буду биться в истерике и слезно молить о пощаде. Как бы не так! И не из таких передряг выбирались.
Усевшись в кресло, незнакомец закинул ногу на ногу и сделал вид, что готов внимать каждому моему слову.
-- Не знаю, кто вы такой, но догадываюсь, зачем меня сюда притащили. Вынуждена вас огорчить, я не владею артефактом Льюиса, а то, за чем вы охотились все эти дни, -- всего лишь обыкновенная имитация. Подарок близкого друга.
-- Даже так? -- Черноволосый приподнял брови, выказывая сомнение. -- Насколько мне известно, вас с мистером Стоуном связывают далеко не дружеские отношения. И да, можете вздохнуть с облегчением, я вам верю. Ваш медальон -- подделка.
Ну вот, приехали. Какого тогда было подсылать ко мне Внушающего, а потом громить мой дом?!
Словно прочитав мои мысли, мужчина великодушно пояснил:
-- Правда открылась совсем недавно, зато о вас, мисс Брук, успел навести подробные справки заранее. Я в курсе вашего бурного прошлого, но сейчас меня больше волнует ваше будущее. Хотите с ним познакомиться?
-- По совместительству подрабатываете гадалкой? -- Я дернулась, тщетно пытаясь ослабить путы. Связали на совесть, умельцы!
На холеном, гладко выбритом лице промелькнуло нечто, но я не успела понять, что именно. То ли торжество победителя, то ли предвкушение какой-то новой пакости... Ясное дело, кому предназначенной. Мужчина поднялся, подошел к конторке и достал оттуда шкатулку темного дерева.
-- Сейчас я вас кое с кем познакомлю. Думаю, с ее помощью у нас быстрее получится наладить отношения и начать взаимовыгодное сотрудничество.
С трудом подавила в себе стон. И этот туда же! Ну почему вся криминальная элита Миствиля рвется заполучить меня в свои сообщники? Что, в городе других мошенников нет? Как что, так сразу Алексис...
В ларце лежал небольшой расписной сосуд. Обычно в таких хранили благовония. Поднеся емкость к глубокой глиняной посудине, мужчина капнул в воду немного душистого вещества. Вернув сосуд на место, стал что-то бормотать себе под нос, вышагивая из угла в угол. Я невольно вскрикнула, когда чаша затряслась, задергалась, как больной во время эпилептического припадка, и вода, забурлив, начала выплескиваться на столешницу, стекать по изогнутым резным ножкам, скапливаться на паркете, быстро превращаясь в маленькое озерце. Ставни за спиной распахнулись, и в комнату через окно ворвался холодный речной воздух с примесью гнили.
Мелководье на полу подернулось рябью, потом пошло круговертью, поднимаясь чуть ли не до самого потолка и взрываясь сотнями брызг. Я зажмурилась. Почувствовала, как по коже стекают прохладные струйки.
-- Алана, это гостья, о которой я тебе говорил.
Посреди кабинета, в окружении воды (можно было смело помахать новенькому паркету ручкой) стояла девушка с растрепанными серебристыми волосами и неестественно светлой, даже скорее, голубоватой кожей. Большие синие глаза в обрамлении белесых ресниц неотрывно смотрели на меня. Неземное создание сделало шаг навстречу, шевельнув бескровными губами:
-- Девушка знает, что ты для нее приготовил?
На что это она, кикимора болотная, намекает?!
-- Нет, наяда, но, может, ты меня просветишь? -- Я испуганно пялилась на речную нимфу, о которых прежде только слышала и на которую и сейчас глаза б мои не глядели.
Если дриады, духи леса, давно поселились среди людей, обрели плоть и жили обычной жизнью, то заносчивые духи воды не пожелали делить кров со смертными и уже давно покинули эти края. Как оказалось, не все. Наша водяная красотка, похоже, плевать хотела на своих сородичей. Ей больше по нраву были проходимцы, вроде моих похитителей.
Наяда скривила синюшные губки и не удостоила меня ответом. Шагнула к брюнету, скользнув по полу белым, будто сотканным из речной пены шлейфом, очень смахивающим на хвост рептилии, и приняла у него из рук массивный кубок. Снова вернулась ко мне. Тонкий рот приоткрылся, обнажив заостренные клычки, которые, если честно, совсем не придавали ей шарма, и уж точно не делали более привлекательной.
Я было подумала, что сейчас эта водянистая тварь набросится на меня и загрызет до смерти, но наяда повела себя неожиданно: вонзилась клыками себе в запястье, без сожаления вспоров плоть. У нее что, еще и мания к суициду? Прозрачная, густая, как кисель, жижа потекла в кубок. Наполнив его до краев, нимфа поднесла к моим губам.
