Николай Воронков - Непослушная игрушка
Верона целыми днями копалась в бумагах. Иногда вызывала управляющего, и после таких «бесед» тот выходил красный и мокрый, как из бани. Но повесить его пока команды не было.
Я, чтобы не скучать, тоже придумал себе занятие – обследовать замок от крыш до подвалов. Забрав все ключи, вместе с Гуслей превратился в диггера. За пару недель нашлось несколько скелетов, о которых все забыли, и парочка тайных складов, о которых управляющий, видимо, не хотел вспоминать. Зато теперь я имел некоторое представление о ресурсах замка и его готовности к обороне. А еще наткнулся на подвал, в котором сидело с десяток человек. Темнота и запахи мгновенно убили во мне хорошее настроение.
– Кто такие и почему сидят здесь?
Гусля замялся:
– С год назад их посадили сюда по приказу лорда Киксо, а потом он про них забыл. И напомнить никто не решился. А сейчас леди Вероне не до них.
– Значит, год они уже отсидели, и сколько еще ждать – неизвестно?
Гусля кивнул. Я прошелся перед узниками, сидевшими вдоль стен подвала. Все обросшие, у многих потухшие глаза. Возможно, у Киксо были веские причины, чтобы поступать так, но его больше нет.
Я повернулся к Гусле:
– Всех вывести на улицу. Накормить. Завтра с утра принести сюда много воды и тряпок. Когда отмоют этот подвал до блеска, отмыть их самих, дать добротную одежду и отпустить.
– Господин, вон те двое – грабители, которых поймали во время неудачного нападения.
– Предлагаешь убить сразу?
Гусля опустил голову и замолчал. Я подошел к узникам, прошелся, вглядываясь в лица. У некоторых в глазах появилась надежда, но большинство остались равнодушными. Я остановился перед парочкой предполагаемых грабителей.
– Запомните сами и передайте остальным: сюда сажать больше никого не будут. Если причина покажется веской – будут убивать на месте. Такой суд вас устроит?
Ответом была настороженная тишина. Я повернулся к Гусле:
– Выполнять!
Примерно через две недели после нашего приезда в замке с утра началось непонятное шевеление. Бегали слуги, что-то таскали. Ближе к обеду стали прибывать группы всадников. По три, пять, а то и по двадцать человек. Лошадей уводили на конюшни, людей кормили, а потом они начали кучковаться во дворе, негромко переговариваясь и настороженно поглядывая по сторонам. Большинство выглядели вполне обычными, но от некоторых даже на расстоянии ощутимо несло угрозой, и внешний вид тут был ни при чем. Многие из этих «черных» были и одеты богаче остальных, и улыбались они вполне естественно, но я своим чувствам уже привык доверять. Забеспокоившись, отправился выяснять обстановку к Вероне. Та как раз стояла у окна и смотрела во внутренний двор.
– Верона, что-то у нас во дворе слишком много посторонних стало!
Верона чуть улыбнулась:
– Неужели заметил? А то в последнее время тебя ничто, кроме подвалов и чердаков, не интересовало.
– Было интересно, лазил по подвалам. Теперь меня интересует, кто эти люди?
Верона стала серьезной.
– Я написала письма всем, кто по должности или положению обязан принести мне присягу. Как только все соберутся, я зачитаю указ короля, потом приму присягу. Вечером устроим небольшой пир, а завтра будем разговаривать о делах. Тебя что-то беспокоит? – Глядя на мое мрачное лицо, Верона тоже помрачнела.
– Не знаю. Не могу объяснить, но человек десять мне совершенно не нравятся. Они улыбаются больше всех, но мысли у них черные и пахнут смертью. Ты не будешь возражать, если я встану за твоей спиной? – неожиданно для себя заключил я.
– Как же я могу запретить своему Хранителю защищать меня? – улыбнулась Верона.
На встречу мы шли плотной группой. Я, Верона, магистр, капитан и пятерка охраны. Собранные и спокойные, но с огромным напряжением внутри. Указ короля хорош для законопослушных граждан, а вот в полумятежном крае может сыграть роль факела у бочки с порохом. Когда мы вошли в зал, я напрягся еще больше. Приказ явиться отправили по полусотне адресов. Прибыли почти все. Да еще и в сопровождении как минимум пятерки солдат. Итого двести пятьдесят против наших двухсот в замке. Места для подобных сборищ были предусмотрены, и всех разместили в тесноте, да не в обиде. Но отношения были далеко не дружелюбные. Простым солдатам в принципе обычно не столь и важно, кто стоит наверху, если соблюдены традиции и привычные правила, а вот для командиров грызня в верхах не только головная боль, но и возможность сделать карьеру. Главное – выбрать правильную сторону, а потом идти до конца, даже по трупам. Возможно, именно такие исполнители наиболее опасны в своей бескомпромиссности и жестокости. И если им дали приказ быть наготове, то проблемы могут начаться в любой момент.
Когда мы вошли в зал, там уже стояло человек семьдесят «гостей». Верона вышла вперед, и тут меня будто что-то подтолкнуло. Я взял у нее свиток с указом короля и сам вышел вперед. Развернув свиток, начал читать:
– Указом короля…
Меня тут же прервали. Один из стоявших в первых рядах, видный мужчина в полном боевом облачении, побагровел:
– Вы что, решили окончательно унизить нас? Мало того что, подло убив лорда Киксо, нас ставят в подчинение обычной бабе, так и читать указ короля нам будет раб?! Неужели вы думали, что мы стерпим подобное?!
Я тут же вернул свиток Вероне, а сам повернулся к скандалисту. Человек на взводе и явно напрашивается на драку. Но может, так и лучше? Он него прямо разило желанием убивать, и он уже не остановится, пока не исполнит задуманное.
– Воля короля священна и обязательна для исполнения его подданными, кто бы ее ни сообщил, пусть даже последний нищий. Но я рад, что несколькими фразами вы умудрились оскорбить короля, мою госпожу, меня и поставили себя вне закона. Я с удовольствием убью вас. Если вам хочется считать меня рабом, то я могу убить вас подло, из-за угла. Если посчитаете равным, то я согласен сразиться с вами в поединке. А если вам захочется спрятаться за спины своих слуг, то мне придется убить их тоже.
Говорил я размеренно, будто раздумывая, но от моих слов мужика буквально затрясло от бешенства. Не успел я закончить, как он взвыл:
– Кадык вырву, раб! – и бросился на меня.
Мне удалось перехватить его пальцы, нацеленные мне в горло, и взять их на излом. На мгновение он замер от боли, и тогда я сам ударил ему сжатыми пальцами в горло. Можно было обойтись и без этого, мужик был полностью в моей власти, но сейчас было не до сантиментов. И он, и я сказали «убью», отступать поздно. Раз уж заварил кашу, то надо пользоваться моментом и попытаться избавиться от особо рьяных.
Кадык рвать я не собирался, но и так в шее противника что-то ощутимо хрустнуло, и он, хрипя, рухнул на пол. На меня тут же кинулись еще двое, но уже с мечами. Проскользнув между ними, я перехватил руку одного и, подправив удар, очень удачно направил его в шею второму. Тот не ожидал такой подлости от своего и не сумел ни уклониться, ни защититься. Первый попытался вывернуться, но сделал только хуже. Собственный меч оказался у горла, и оставалось только резко ударить.
Оттолкнув тело, я бросил взгляд по сторонам. К моему огромному удивлению, всеобщего побоища не было. И пришлые, и наши отступили к стенам, освобождая место для боя, а на меня двигались уже пятеро. Даже немного обидно стало – я что, за всех отдуваться буду? И никто не поможет? Хотя чего жаловаться – сам устроил провокацию, сам и расхлебывай.
На мгновение я прикрыл глаза, успокаивая дыхание и настраиваясь на бой, но расслабиться мне не дали. Ребята явно умели обращаться с оружием и биться в группе. Но я уже успел разогреться, почувствовал вкус крови и победы. Меч будто стал невесомым и был виден только росчерками ударов. Четверым хватило по несколько ударов, а вот с пятым возникли непонятные проблемы. Двигался он странно замедленно, почти лениво, возможностей убить – море, но я никак не мог это сделать. Вернее, бил я от души, но непонятного бойца будто прикрывала невидимая броня. Меч то соскальзывал в сторону, то будто упирался в стену, а в какой-то момент просто прилип к невидимому магниту. На лице мужика мелькнуло торжество, его меч сверкнул в мою сторону. Но я не стал дожидаться смерти. Чуть уклонился, пропуская удар, и, выхватив свой нож, полоснул по горлу противника. На этот раз его защита не сработала, и нож рассек шею до позвоночника. Кровь толчками била из шеи, но мужик не хотел умирать. Непостижимым образом он еще держался на ногах и пытался что-то сделать, даже начал поднимать меч. Не выдержав этого зрелища, я еще одним ударом перерубил его шею напрочь. Голова отлетела, и тело наконец рухнуло на пол.
Я крутанулся, выискивая новых противников, но желающих убить меня больше не было.
Чуть отдышавшись, я решил закрепить ситуацию.
– Я сожалею, что гордыня затуманила головы этим, безусловно, отличным воинам. Они будут похоронены со всеми подобающими им почестями. Но воля короля будет выполнена, даже если для этого придется убить самых лучших. Ошибки можно исправить и простить, но предательству и неподчинению пощады не будет.
