Наталья Резанова - Кругом одни принцессы
— Спокойно, — сказал Доран, отцепляя здоровяка, повисшего на его стремени. — Сейчас разберемся. — И, обернувшись к Гверну, приготовившемуся скакать за холм, сказал: — Не спешите. — Снова мужикам: — Вы кто будете?
— Возчики мы… купцов, значится, сопровождаем.
— Из Бирхольма?
— Не, из Гансовера. В Бирхольм мы позжей собирались, а попервах на рудник…
— А он как прыгнет!
— Сверху налетел? — уточнил Доран.
— Не, из лесу выполз, — ответил самый рассудительный из мужиков. — Там лесок, вашмилость, опять же, вдоль дороги. А дальше горы. Страшный такой дракон, зубатый. Мы-то сразу с телег поскакали и прочь. Пока бежали, глянул я — он прям на хозяев кинулся. Ну, охрана там оружьем машет, да куда ей супротив дракона.
— Вас не тронул, а на купцов бросился? Интересно.
— Сударь мой Доран, — холодно заметил Гверн. — Пока вы здесь расговариваете, там дракон убивает людей.
— Ладно, — с досадой произнес Доран. — Посмотрим, что там за дракон. А вы, мужики, нас не ждите, чешите прямо по этой дороге на Бирхольм. Живы будем — вас догоним.
Гверн уже скакал туда, откуда явились несчастные возчики. Доран, не торопясь, следовал за ним.
По ту сторону холма стало видно, что они опоздали. Последние лучи заходящего солнца освещали сломанные и перевернутые повозки, распотрошенные тюки.
И трупы.
Между лесом и дорогой не было никого живого. Ни людей, ни дракона.
— Ну вот! — с отчаянием воскликнул Гверн. — Опоздали! Если бы мы поторопились…
Доран, не отвечая, стал спускаться с холма.
Внизу он спешился, и принялся разглядывать картину разгрома. Наклонялся над убитыми, переворачивал тюки, выброшенные из повозок.
Гверн, немного поколебавшись, проехал дальше, к опушке леса.
— Смотрите, Доран! Вот здесь он уползал! Земля истоптана и кусты сломаны — совсем недавно! Если мы не промедлим, то догоним его!
— Догоним, — процедил Доран, — только кого?
— Дракона…
— Дракона, но какого? Того, чью шкуру напялили на себя грабители? Или вы считаете, что драконы пользуются мечом, ножами и пиками, чтоб убить свои жертвы? Или вынимают из их вещей деньги и ценности, побросав разное барахло?
— О чем вы говорите? Значит, на самом деле дракона нет?
— Угу. Ловко придумано: каждый раз дать убежать нескольким дурачкам, чтоб поддерживать слухи, а тех, кто видел «дракона» вблизи, в живых не оставляют.
— Тогда не будем больше медлить. У нас есть шанс догнать их и уничтожить.
— Бросьте, Гверн. Нас направили сюда убивать дракона, а не бороться с преступностью. Для этого в Бирхольме есть стража, которой всё равно делать нечего, кроме как пиво дуть. Вернемся, доложим, и пусть они исполняют свой долг.
— Прежде чем сюда пришлют стражников, сколько еще людей будет убито? — и Гверн уверенно направил своего коня по протоптанной «драконом» тропинке.
— Идиот… полный идиот, — пробормотал Доран ему в спину. Подумав, добавил: — Так же, как я. — И двинулся следом.
Они нашли грабителей, когда стемнело. Впрочем, на небо выплыла полная луна — обстоятельство, по мнению Дорана, скорее огорчительное, чем утешительно. «Драконы», решив, что достаточно удалились от дороги, готовились стать лагерем на поляне. Голова дракона со свисающей шкурой была закреплена на дереве. Грабителей было не меньше дюжины. По мнению Дорана, следовало выждать, пока они расположаться на ночлег, расслабятся, выпустят из рук оружие и заснут. И лишь тогда нападать.
Но Гверн его мнения не спрашивал. Он вылетел на поляну с тяжелым копьем наперевес. На какой-то миг это оружие, и то, что он был конным среди пеших, дало ему преимущество. Он успел уложить двоих, прежде чем грабители опомнились. А затем один, более разворотливый и сообразительный, чем другие, перерубил копье Гверна секирой.
Доран тем временем спешился, мысленно проклиная всех благородных болванов, и себя в том числе. Он не солгал, говоря, что истребители предпочитают сражаться пешими. Прежде всего, при этом их невозможно вышибить из седла. А вот с Гверном это рано или поздно произойдет. Но пока что он был озабочен прежде всего тем, чтоб уложить как можно больше противников. Вы предпочитаете мечи и ножи, и лишь у одного секира — что ж, в ответ будет вам топор. И здесь не надо беспокоиться, чтоб не повредить череп, который надо представить заказчику. С юных лет он не зря избрал топор излюбленным оружием. Будь Доран повыше ростом, может, предпочел бы боевой молот. А так — в самый раз. Гверн, заменивший копье мечом, рубил им грабителей с седла, отражая удары щитом. Сколько бы грабителей его ни окружало, никому не удалось до него дотянуться. Однако, если ни один рыцарь в бою не ударит коня противника, грабитель — другое дело. Серый жеребец исправно помогал хозяину, кусал и бил копытом тех, кто пытался приблизиться, но их было слишком много. И, когда его полоснули мечом по ногам, он с пронзительным ржанием взбрыкнул и сбросил хозяина на землю. Гверн оказался достаточно ловок чтоб не запутаться ногой в стремени, но его вооружение было слишком тяжелым, чтоб он успел быстро вскочить. На него навалилось сразу трое, и Доран понял, что не успеет пробиться к нему.
…И тут же двое из тех, кто схватил рыцаря, пали ничком на землю. Третьего сам Гверн, успевший высвободить руку, припечатал со всех сил.
Доран, заглядевшийся на это диковинное зрелище, обнаружил чужой клинок в непосредственной близости от своего горла. Затем владелец клинка рухнул на колени, после чего завалился на бок.
Кто-то методично расстреливал разбойников с тыла.
Дорана отнюдь не возмутила неожиданная подмога, а также откровенно нерыцарский ее способ. Честно говоря, против этого даже Гверн не возражал. Напротив, дело пошло значительно веселее. Когда же сражение закончилось в пользу меньшинства, Доран без удивления увидел женщину, выступившую из тени деревьев.
— Привет, Рнн. — Дурацких вопросов типа: «Ты как здесь?» — он задавать не стал.
— Привет, Изя… Я тут мимо шла, смотрю — у вас вечеринка. И без дам. Нехорошо. Или вы против?
— Нисколько. Разве что рыцарь наш может оскорбиться.
— Нет, я очень рад вас видеть… — поспешил заявить Гверн. — Только конь у меня убежал, — добавил он ни к селу, ни к городу.
Некоторое время они молча передвигались по поляне. Рин извлекала стрелы и метательные ножи из трупов грабителей, Доран изучал их имущество, Гверн искал своего коня.
— Хватит, пошли отсюда, — подвел Доран итог этим действиям. — У меня нет никакого желания вечерять рядом с трупами.
— Но нам следовало бы их похоронить, а не оставлять так.
— Убиенных купцов с охранниками мы тоже оставили, хотя они заслужили честные похороны больше головорезов. Волки с лисами об этом позаботятся.
— Но я не нашел своего коня.
— И не найдете — в лесу, посреди ночи. Поищете завтра, когда будет светло. — Доран умолчал, что волки, вероятно, позаботятся и о сером жеребце — ведь тот ранен. — А пока поищем ночлега.
— Я тут видела одну приличную лощину рядом с родником, — предложила Рин.
Доран свистнул Негодяю и забросил в переметную суму то, что успел собрать.
— Вас тоже наняли убивать дракона? — спросил Гверн, пока они шли.
— Ни в коем случае. Вы же слышали — у нас с Дораном разная специализация. Он убивает, я охраняю. Да и дракон был ненастоящий.
— Я забрал деньги, которые они взяли у купцов, — заметил Доран. — Могу поделиться.
— Деньги, — категорически высказался Гверн, — следует вернуть родственникам погибших.
— Рыцарь, прекратите занудствовать! Труд должен оплачиваться. А Фольксбетт за этот ратный подвиг не заплатит, поскольку мне нечего ему предъявить. Голова дракона, правда, настоящая, выделанная, а вот шкура — крашеная тряпка с пришитой чешуей. Только издалека за натуральную и могла сойти.
— Вот здесь, — Рин указала на старый вяз, из-под корней которого бил родник. — Отдыхайте, доблестные воины. А я пошла своим путем.
— Ты что? Среди ночи?
— По-моему, ты не понял. Мне нужно двигаться дальше.
— Чтоб мы тебя так сразу и отпустили после столь славного сражения? Я, между прочим, не только деньги взял. Здесь копченая баранья ляжка. И фляжка с бренди.
— Доран, ты умница! Которую неделю мяса не жравши…
Гверн, видимо, тоже был не прочь перекусить, но держался как-то скованно.
— Не переживайте насчет денег для родственников, — сказал ему Доран, пока Рин отрезала баранину от кости. — За то время, пока «драконы» здесь орудовали, они должны были много награбить, а при них была лишь сегодняшняя добыча. Стало быть, есть тайник. Доложим об этом в Бирхольме, пусть ищут. И пусть ваша благородная душа успокоится.
Однако Гверн успокаиваться не желала. Может, устал. Или проголодался и хлебнул бренди на пустой желудок.
— Очень легко шутить над благородством. Вы только этим и занимаетесь. Но мне не впервой, приходилось переживать шутки и похлеще. Я, знаете ли, принц…
