Алекс Орлов - Тютюнин против ЦРУ
– Обязательно зайду, – пообещал Сергей, – но сначала в бухгалтерию.
– А-а, понимаю, – кивнула секретарша. – Признаться, Сергей, я бы с удовольствием к вам присоединилась. – Елена Васильевна подошла к Тютюнину ближе и, взяв его за пуговицу, с придыханием произнесла:
– Но вы ведь женаты…
– Ну да, – ответил Тютюнин, несколько сбитый с толку. Однако, когда Елена Васильевна ушла, Сергей быстро восстановился и наполнился прежней, тихой и ликующей, злобой.
81
Никогда еще бухгалтер Фригидин не сводил дебет с кредитом в таком прекрасном расположении духа. То и дело бросая работу, он пробегал пальцами по костяшкам деревянных счетов и, лихо поддергивая сползавшие налокотники, напевал что-то легкое и воздушное.
Иногда он бросал взгляд на пачку от сахара и, послюнив палец, вычищал из нее остатки сахарной пудры.
– Ла-ла-ла! – пел Фригидин. – Трам-пам, та-ра-рам! За его спиной скрипнула дверь, и он, не оборачиваясь, пропел, подражая Демису Руссосу:
– Кто та-а-ам?
– Сто грамм, – ответил знакомый до физической боли голос, и в следующее мгновение Фригидину дали по башке.
– Ой! – воскликнул он и, вскочив со стула, замер, не в силах побороть холодное оцепенение.
– А я тебе сладенького принес, – сказал Тютюнин и швырнул на стол два неподъемных рафинадных кирпича.
– Постойте, Сергей, вы меня не так поняли! – затараторил Фригидин, выставляя вперед ладони и таким образом отгораживаясь от медленно наступавшего Тютюнина. – Я просто отвлекал на себя внимание этих.., этих.., зверей! Этих монстров! Этих невозможных хамов-неужели вы мне не верите?
– Не верю. Ты жрал мой сахар.
– Но не оставлять же его врагу, Сергей! А как гражданин…
– Жри рафинад… – перебил его Тютюнин.
– Да я с удовольствием, только хотелось бы расставить все точки, а также запятые, поскольку…
– Жри – или пожалеешь, – предупредил Тютюнин.
– Но меня опять отвезут размачивать в отделение нестандартной терапии! – пятясь от Сергея, закричал Фригидин.
– А ты хочешь в травматологию?
– Нет, не хочу. Сейчас же начинаю есть. – С этими словами Фригидин схватил одну из коробок и впился зубами в картон. Однако тут же оставил это занятие и заговорил на отвлеченные темы:
– Между прочим, Сергей, вопрос из вопросов. Есть ли жизнь на Марсе?
– Фригидин, не зли меня.
– Ладно, замяли, – сразу согласился бухгалтер и снова начал мусолить картон, но снова отвлекся. – А вот какой случай произошел с персидским царем Буром Вторым, когда его слоны переходили вброд Миссисипи…
Несколько затрещин заставили бухгалтера заняться делом, и спустя полчаса одна коробка была опустошена.
– Перерыв пять минут, – бесстрастным голосом рефери объявил Тютюнин, и обливающийся потом Фригидин свалился на свой стул.
– Пей больше воды, Фригидин. Уменьшай концентрацию, – советовал Сергей.
– Не могу… Я и так два чайника выпил!
– Ничего. Еще графин остался и аквариум.
– Там же рыбки!
– Рыбок не тронем, – пообещал Сергей. – Они ни при чем… Перерыв окончен. Приступай к последней порции.
– А может, не нужно, Сергей, а? Хотите, я подарю вам подшивку порнографических журналов?
– Нет.
– А стеклянные шарики и игрушечный электровоз?!
– Начинай!
Поняв, что Тютюнин не отступит, бухгалтер придвинул к себе новую коробку с рафинадом и с выражением обреченности на лице принялся ее глодать.
Однако он не одолел и половины, когда в его теле начался процесс естественной кристаллизации.
82
Врачей вызвали уже без Тютюнина, поскольку он полностью отдался любимой работе.
В этот день к нему на приемку принесли много разного товара. Тут были пыжики, кроличьи лапки, поддевка из койота и шапка из тундровых пеструшек.
Когда половина очереди был обслужена, Сергей почувствовал, что на него кто-то смотрит, и оглянулся.
Это была знакомая ему врачиха Света, которая приехала вызволять Фригидина во второй раз.
– Привет, – сказал ей Тютюнин. – Как дела?
– Нормально. Заливаем вашему бухгалтеру воду в задницу…
– А… – сказал Серега, чувствуя некоторое смущение. Старушки из очереди тоже приметили особую атмосферу и притихли, не скандаля, против обыкновения, по поводу простоя.
Света повела бюстом и шагнула к Сергею. Он нервно улыбнулся и отступил, надеясь, что при посторонних она не посмеет.
Однако Света была настроена очень решительно и, припечатав Тютюнина бюстом к стене, крепко поцеловала его взасос.
Старушки возликовали и дружно грянули «Ай люли – четыре гуся!», а Света, довольная своим поступком, покинула помещение, оставив Сергея в состоянии крайнего удивления.
Старушки затянули «Вот мчится тройка удалая» и трижды начинали ее с начала, пока Сергей не принял весь принесенный ими хлам.
Лишь после этого пенсионерки вышли на улицу, и в приемке стало тихо.
Сергей, облегченно вздохнув, опустился на старый табурет и только теперь заметил в углу ту самую пожилую женщину, что сдавала ему сиамского Рудольфа.
В первый момент Сергею показалось, что клиентка поняла свою ошибку и пришла потребовать мех обратно, однако он тут же вспомнил, что это никакая не женщина, а переодетый мужик.
Впрочем, кричать: «Уйди, переодетый мужик, уйди!» – Тютюнин не собирался. Он хотел придержать этот аргумент на случай, если «пожилая женщина» потребует назад своего Рудольфа.
– Слушаю вас внимательно, – сказал Сергей.
– Я принесла вам еще одну скромную вещь, – сказал переодетый мужик.
– Показывайте.
«Пожилая женщина» стала доставать из сумки меховое изделие, и в этот момент на пол с отчетливым грохотом вывалился пистолет.
У Сергея было отменное зрение, поэтому он без труда прочитал сделанную на рукоятке надпись: «Произведено в США. Специально для агентов ЦРУ».
– Это не мое! – воскликнула «пожилая женщина» и, резко нагнувшись, подхватила пистолет, чтобы спрятать его в сумку. При этом она обронила что-то еще, и Тютюнин снова получил возможность продемонстрировать свою зоркость.
«Агент ЦРУ Берк Смит. Русский отдел».
– Это не мое! – в истерике заорала посетительница и, подхватив удостоверение, спрятала его в карман.
– Наверно, бабушки обронили, – предположил Сергей. – Давайте показывайте свою скромную вещицу, а то я скоро закрываться буду.
Нервно подергиваясь и шипя, как паровой клапан, «пожилая женщина» достала из сумки альпийские шорты из настоящей серебристой жуа.
– Е-мое! – только и сумел выговорить Тютюнин, пораженный совершенством этого меха, не менее редкого, чем рудольф. – Даю двести рублей!
– Давайте, – сразу согласилась «пожилая женщина», понемногу приходя в себя.
«Позор! – внутренне злился Берк Смит. – Позор, провал и полная профессиональная непригодность!»
В первую минуту ему хотелось помчаться в посольство и написать рапорт с просьбой об отставке, но потом он решил, что погорячился и что не правильно бросать босса Джонсона, особенно теперь, когда им на помощь прислали Техасца.
– Скажите, Сергей, а что вы делаете по вечерам? – спросил Смит, убирая в карман полученные двести рублей.
– А чего вам? – насторожился Тютюнин.
– Дело в том, что я изучаю проблемы мездровосстановительных экзекуций, ну и вообще о мехе могу говорить просто часами…
Видя, что Тютюнин смотрит все еще недоверчиво, Смит добавил:
– Есть также пара абонементов на выставку «Меха-Экспо» и серию семинаров на тему «Хорь – мягок и полезен».
– Хорь? – переспросил Тютюнин. Хорь нравился ему всегда, хотя попадался довольно редко. – Вот про хоря мне интересно. Только желательно на дневной сеанс, а то жена Люба меня не поймет.
83
Вечером Сергей как ни в чем не бывало вернулся домой. Опухоль с его побитого лица почти спала, а синяки на ребрах прикрывала рубашка.
Любу он застал сидящей перед телевизором. Она бойко стрекотала железными спицами, старательно вывязывая правый носок. Получалось у нее довольно быстро, но совсем не правильно, и количество левых носков возле кресла множилось.
– Ой, Сережа! А тут Сиси, представляешь, плачет. Она встретила своего сына, а тот оказался ее отцом. Представляешь?
– Ты Афоню кормила? – спросил Сергей, посмотрев на кота, который терся об его ноги.
– Он не жрет, собака. Наверно, тебя ждет… Там на кухне пирожки, как ты любишь. Я их собиралась тебе в передачку положить, но тебя же отпустили. Сереж, а ты не говори никому, что тебя отпустили, ладно? Чтобы мне отгулы до четверга догулять. А в четверг будто бы отпустят. Ладно?
– Ладно, – буркнул Тютюнин.
В замке провернулся ключ, Сергей удивленно оглянулся. Дверь распахнулась, и в квартиру вбежала сияющая теща. По случаю праздника Олимпиада Петровна была наряжена в розовое платье с лентой, в одной руке она держала букет гвоздик, а в другой – бутылку шампанского.
– Первый день без этого придурка! – закричала Олимпиада Петровна, однако тут она увидела Сергея и поперхнулась своей радостью, как прогорклым кефиром.
