Терри Пратчетт - Маленький свободный народец
— О, они по-прежнему где-то здесь, — сказала Королева. — Ведь всё на свете — только сон. И сон внутри сна. Ничему нельзя верить, девочка. Ничто не реально. Ничто не вечно. Всё заканчивается, исчезает. Можно только научиться правильно видеть сны. Но ты уже не успеешь. А у меня… было больше времени.
Тиффани не могла бы сказать, какая часть её — Задний ли Ум, Дальний ли Умысел или ещё что — взяла дело в свои руки. Она устала. Ей казалось, что она смотрит на себя со стороны, вернее, сверху и немного сзади. Тиффани увидела, как она понадёжнее упёрлась в землю холмов башмаками, и вдруг…
…и вдруг…
…и вдруг, словно выкарабкавшись из ватных объятий сна, она почувствовала время. Целую бездну времени под ногами. Она ощущала дыхание холмов и далёкий, далёкий шум волн, запечатанный в мириадах крохотных ракушек. Она думала о матушке Болен, как она лежит там, глубоко под травой и землёй, и снова становится частью мела, частью земли под волной. Она чувствовала, как вращаются вокруг неё исполинские колёса времени и звёзд.
Она открыла глаза, а потом, где-то внутри, открыла их снова.
Она слышала, как растёт трава, как копошатся черви в земле, ощущала тысячи маленьких жизней вокруг, различала каждый запах, который нёс ветер, каждую ночную тень…
Колёса звёзд и лет, пространства и времени, встали на место. Она точно знала, где она, кто она и зачем она.
Она резко взмахнула рукой. Королева попыталась остановить её, но с таким же успехом она могла бы попытаться остановить колесо лет. Тиффани ударила её по лицу и сбила с ног.
— Я никогда не плакала по матушке Болен, потому что мне не о чем было плакать, — сказала Тиффани. — Она всегда со мной.
Тиффани наклонилась, и вместе с ней над Королевой склонились века.
— Секрет не в том, чтобы видеть правильные сны, — сказала она. — Секрет в том, чтобы проснуться. Проснуться труднее. Теперь я пробудилась, и я настоящая. Я знаю, откуда я пришла и куда иду. Больше ты не сможешь меня одурачить. И причинить мне зло. Не только мне — всему, что мне принадлежит, тоже.
«Я никогда не стану такой снова, — думала она, глядя на искажённое ужасом лицо Королевы. — Не стану снова ростом до неба, и древней, как холмы, и сильной, как море. Это дано мне лишь на время, и оно имеет свою цену. Цена такова, что дар придётся вернуть.
Нет, это не только цена — награда тоже. Человеку не по силам жить так всю жизнь. Можно целый день любоваться красотой цветка, но кто будет доить скотину? Неудивительно, что мы живём будто во сне, грезим и мечтаем. Видеть мир таким, какой он есть, — этого никто долго не выдержит».
Она глубоко вздохнула и рывком вздёрнула Королеву на ноги. Сны ярились вокруг, Тиффани знала это, но они были не властны над ней. Она была настоящая, и она проснулась. Такой проснувшейся она ещё никогда не была. Она чувствовала сразу столько всего, что трудно было сосредоточиться в этой буре ощущений, затопивших её.
Королева оказалась лёгкой, как ребёнок. Она бешено извивалась и меняла обличья в руках Тиффани: чудовище, ещё чудовище, что-то страшное, будто слепленное из нескольких разных существ, что-то с когтями и щупальцами… Наконец она сделалась серой и маленькой, как обезьянка: большая голова, огромные глаза и щуплое туловище, поросшее пухом. Узкая грудь её часто вздымалась.
Тиффани подошла к камням. Проём из трёх монолитов был на месте. Он никуда и не исчезал, подумала она. У Королевы нет настоящей силы, никакой магии, только один-единственный фокус. Зато самый подлый.
— Держись отсюда подальше, — сказала Тиффани, шагнув под каменную арку. — Никогда не возвращайся. Никогда не трогай того, что моё. — Но поверженное создание было таким слабым, так походило на ребёнка, что она добавила: — Я надеюсь, где-то есть кто-то, кто заплачет о тебе. Надеюсь, Король вернётся.
— Тебе жаль меня? — прорычало существо, которое прежде было Королевой.
— Да. Немного, — сказала Тиффани.
«Как госпожу Робинсон», — добавила она про себя.
Она положила существо на землю. Оно поскакало прочь по снегу, обернулось и снова стало прекрасной Королевой.
— Тебе не победить, — сказала она. — Всегда найдётся путь. Люди видят сны…
— Иногда мы просыпаемся, — ответила Тиффани. — Не смей возвращаться, иначе крепко пожалеешь…
Она сосредоточилась, и вот уже сквозь каменный проём виден только зелёный склон холма. Ничего больше. И ничего меньше.
«Надо придумать способ закрыть проход навсегда», — решил Дальний Умысел — а может быть, это был ещё какой-то Ум, или Умысел, или другая часть сознания Тиффани, занятая мыслями о мыслях, посвящённых мыслям о мыслях, — и так много-много раз. В её голове эти умы-разумы так и теснились.
Она с трудом прошла несколько шагов и села на землю, обхватив колени. «Не хватало ещё такой и остаться, — подумала она. — Придётся заткнуть уши затычками, и ноздри тоже, и на голову натянуть чёрный-пречёрный капюшон, и всё равно я буду видеть и слышать слишком много…»
Тиффани закрыла глаза и закрыла их снова.
Она чувствовала, как всё уходит, будто вода в песок… Она словно и правда засыпала, странное сверхбодрствование оставляло её, она проваливалась, соскальзывала в… ну, в обычное повседневное бодрствование. Все образы словно подёрнулись дымкой, все звуки стали приглушёнными.
«И так мы живём всю жизнь, — подумала она. — Мы ходим по земле во сне, как лунатики, потому что невозможно же постоянно ощущать всё как есть…»
Кто-то постучал по её башмаку.
Глава 14
НАЧИНАТЬ С МАЛОГО
— Эй, куды ты завалилась? — спросил Явор Заядло. — Мы тока собрамши накидать им адвокантских люлей, и тут вы с Кралькой — ыть! И нету.
«Сон во сне, — подумала Тиффани, стараясь держаться прямо. — Но сны остались позади, глядя на Нак-мак-Фиглей, невозможно усомниться в их реальности».
— Всё кончено, — сказала она.
— Ты её сгробила?
— Нет.
— Тады она возвернётся, — сказал Явор Заядло. — Она ж тупа дурёха как есть. В снах кумексает, ах-ха, а так — ни в зуб копытсом.
Тиффани кивнула. Ощущение, будто весь мир подёрнулся дымкой, постепенно уходило. Мгновение сверхбодрствования теперь казалось только сном.
Но это был не сон. Я должна всегда это помнить.
— Как вам удалось убежать от той огромной волны? — спросила она.
— Ах, мы таки быстры, а маяк был крепок, — объяснил Явор Заядло. — Однако воды наплеснулось по самые не моги.
— И пара-трёха акулух в придачу, — вставил Не-так-громазд-как-середний-Джок-но-погромаздей-чем-мал-Джок Джок.
— Ах да, и мал-мал акулкух, — пожал плечами Явор Заядло. — И восьминог.
— Это был гигантский спрррут, — поправил Вильям.
— Ну, он быр-быро стал шышлык, — ухмыльнулся Туп Вулли.
— Ха, полюси мал-мала люлей в клювей! — завопил Винворт в приступе остроумия.
Вильям вежливо кашлянул:
— Большая волна вынесла на берег много затонувших коррраблей с сокррровищами. Мы чуть задеррржались, чтобы немного их погрррабить…
Нак-мак-Фигли радостно продемонстрировали множество самоцветных камней и больших золотых монет.
— Но ведь это сокровище из сна, — сказала Тиффани. — Волшебное золото! Утром оно превратится в мусор!
— Нды? — Явор Заядло посмотрел в сторону горизонта. — Так, ребя, вы слыхали кельду. У нас мал-мал полчаса, чтоб его сбагрить! Так мы драпс-драпс? — спросил он Тиффани.
— Э… да. Хорошо. Спасибо…
Они исчезли в долю секунды, словно сине-рыжий просверк.
И только Вильям Гоннагл чуть задержался. Он поклонился Тиффани и сказал:
— Ты неплохо спррравилась. Мы горррды тобой. И твоя бабушка бы горррдилась. Помни об этом. Есть те, кто любит тебя. — И тоже был таков.
Раздался стон — это зашевелился распростёртый на траве Роланд.
— Пи-пи-писклики фсё, — грустно сказал Винворт в наступившей тишине. — Ласкудлыть фсё.
— Кто это был? — спросил Роланд.
Он уселся и схватился за голову.
— Это довольно запутанно, — сказала Тиффани. — Э… много ты помнишь?
— Всё было как… во сне, — проговорил Роланд. — Я помню… море, и мы бежали, я расколол орех, и там оказалось полно этих человечков, и я охотился в бескрайнем лесу, где было много теней…
— Сны порой удивительные шутки шутят, — осторожно сказала Тиффани.
Она встала и подумала: нельзя сразу уходить отсюда. Не знаю, откуда я это знаю. Может быть, я знала и забыла. Но мне нужно дождаться чего-то…
— Сможешь сам спуститься в деревню? — спросила она.
— Да… наверное. Но что…
— Тогда захвати с собой Винворта, пожалуйста. Я бы хотела… немного передохнуть.
— Ты уверена? — Роланд обеспокоенно посмотрел на неё.
— Да. Недолго. Пожалуйста, а? Ферма ведь по дороге, ты мог бы зайти туда и передать его родителям. Скажи им, что я тоже скоро спущусь. И что со мной всё хорошо.
