Умница для ректора (СИ) - Панфилова Алина
Мачеха поджала губы и подтолкнула меня в спину.
— Иди, Мелли, не стой столбом. Мы опаздываем в храм.
Глава 19.4
Мэр был не один. Снаружи нас поджидали четверо массивных бугаёв, каждый из которых мог запросто убить меня одним ударом внушительного кулака.
— Не зли меня, — рыкнул Пинч. — А в особенности — их.
Мужчины взяли меня в кольцо, и в другое время я бы удивилась, сколько ему нужно людей, чтобы сопроводить простую девчонку до храма. Но сейчас в мыслях был лишь безотчётный страх.
— Как мы здесь все уместимся? — охрана нервировала даже мачеху.
Корнелия избегала смотреть мне в глаза и больше не чувствовала себя хозяйкой положения.
— Сядешь ко мне на колени, — грязно хмыкнул Пинч, с комфортом располагаясь на кожаном сидении и с сальной улыбочкой похлопал по толстой ляжке.
Один охранник устроился на козлах рядом с возничим, другой сел с мэром, а двое оставшихся крепко зажали меня посередине.
— Ферджи, езжай, — махнула рукой Корнелия. — Я поймаю экипаж и приеду к началу брачного обряда. Думаю, мальчики прекрасно справятся и без меня.
«Мальчики» переглянулись, но промолчали.
— Только не задерживайся, — насупился Пинч, дав знак, чтобы ближайший бугай закрыл дверцу.
«Трусиха, — мысленно выругалась я, имея в виду и мачеху, и, конечно же, себя. — А с другой стороны, что я могу сделать? В тесной карете я бессильна, разве что перед церемонией отпроситься в уборную и попробовать сбежать через окно.»
На моё счастье, мэр не был настроен вести со мной беседы. Здоровяки постоянно ёрзали, толкая меня то вправо, то влево. Иногда мне прилетало крепким локтем в бок, и я кусала до крови губы, чтобы не застонать от боли.
Полчаса, проведённые в дороге, показались мне сущим адом. Бедный организм страшно укачало, и я едва сдерживала рвотные позывы, борясь с искушением выплеснуть содержимое желудка на дорогущие брюки Пинча.
— Вылезай, — приказал мерзавец, когда карета остановилась у чёрного входа главного храма Престина. — Живее, живее, сегодня твой счастливый день! Молись, чтобы он не стал твоими же похоронами!
— Грубиян, — слетело с моих губ, и я снова получила сильную затрещину. Изо рта вырвался сдавленный стон сквозь сжатые зубы, а затем отчаянное, — лишь слабак способен ударить женщину!
— С вами можно только так, — зло парировал мэр. — Глупые бабёнки, от которых нет никакого проку! Но именно семейным можно подняться по карьерной лестнице. Что вылупилась? Мало тебе?
— Достаточно, — холодно ответила я, мечтая приложить лёд или хотя бы пригоршню снега к ушибленному месту.
— Вы, — скомандовал Пинч бугаям, стоило нам выбраться на свежий воздух. — Один стережёт чёрный вход, двое к парадному. А ты отвечаешь за неё головой. Попробует сбежать — можешь оставить меня вдовцом, чай не впервой, упустишь — отправишься за ней следом. После ритуала возвращаемся сюда и едем в мэрию, чтобы как можно скорее зарегистрировать брак.
— Есть! — хором рявкнули здоровяки и пошли занимать указанные позиции.
— Вперёд, — грубо толкнул меня тот, кого приставили стоять у меня над душой.
Потеряв равновесие, я неловко взмахнула руками и едва не упала, но Пинч и не подумал обернуться на шум.
«Сохраняй спокойствие, — твердила я себе как заведённая, чтобы не сорваться и не впасть в состояние, близкое к аффекту. — У тебя будет шанс сбежать. Тебе надо усыпить их бдительность. Мелли, ты сильная и храбрая, держи себя в руках.»
Только внутренний диалог позволял мне не впасть в истерику. Крупная дрожь пробивала тело, мне было то жарко, то холодно. Зубы стучали, грозясь прикусить язык, а в глазах стояли невыплаканные слёзы.
Внутри пахло ладаном и воском. Пройдя по узкому коридорчику мимо пары комнатушек хозяйственного назначения, я с опаской ступила в главный зал Престинского храма.
По давней традиции, уходящей корнями в Средние века, молодожёны сперва проходили церемонию бракосочетания, отдавая дань обычаям предков, а после ехали в мэрию, где брак скрепляли юридически, на современный лад.
Дыхание перехватило от красоты и спокойствия. Взгляд коснулся стен, украшенных древними фресками, остановился на позолоченной статуе Великой Богини, смотревшей на брачующихся с материнской нежностью.
В самом центре располагался величественный алтарь, украшенный цветами и свечами. Две ленты — голубая и белая, лежали на отполированной поверхности, символизируя чистоту намерений молодожёнов. Хотя, в нашем случае они должны были быть чёрными, олицетворяя страх и безысходность.
Служитель — тощий, нескладный старик в белоснежном одеянии с бордовыми манжетами, нахмурился, увидев нашу процессию. Вслух ничего не сказал, неодобрительно покачав головой.
— Начинаем, — без обиняков потребовал мэр.
— Кто свидетель? — равнодушно спросил старик.
— Перед тобой, — по-хамски ответил Пинч и указал на бугая.
— Кольца?
Фергус принялся шарить в карманах толстыми пальцами, напоминающими сардельки, а когда не нашёл искомое, то разразился грязными ругательствами.
— Великая Богиня не терпит сквернословия, — сделал ему замечание служитель.
— Зато ваша богадельня терпит ежемесячные дотации от мэрии, — не остался в долгу Пинч. — Демоны её разорви! Корнелия! Кольца остались у неё!
Глава 19.5
«Пожалуйста, сделай так, чтобы мачеха здесь не появилась!» — от бессилия я снова воззвала к Великой Богине.
— Никуда не расходиться, — мэр вовсю переругивался со священнослужителем. — Что значит, после нас брачуются другие? Ничего страшного, до свадьбы как-то жили, вот и сейчас пусть терпят. Может, ещё передумают.
Старик сжал губы до двух тонких ниточек, но промолчал, а Пинч противно заржал, радуясь своей шутке.
— Извините, — я решила попробовать воспользоваться заминкой и, заступив ногой за ногу, жалобно попросила. — Можно мне в туалет?
— Нельзя, — отрезал Фергус. — Не маленькая, потерпишь.
— Очень надо, — я беспомощно смотрела на мерзкого жениха. — Очень-очень. Вы же не хотите, чтобы во время церемонии случился конфуз?
Мэр заколебался. Почесал подбородок, скребя ногтями с траурной каёмкой по отросшей щетине.
И надо было в этот момент вернуться Корнелии? Мачеха влетела в храм через парадные двери, расталкивая бугаёв и щедро поливая их отборной руганью.
— А ну, пустите! Ферджи! Отзови их, что ж такое-то?
— Пропустить, — вскинул руку Пинч и указал мне на алтарь:
— Живее! Раньше начнём — быстрее закончим.
— Но…
Охранник небрежно подпихнул меня по направлению к Пинчу, а священнослужитель, получив две бархатные коробочки от Корнелии, встал по другую сторону алтаря и устало возвестил:
— Дети мои. Мы собрались в святом месте — храме Великой Богини, чтобы соединить два любящих сердца, вовеки и отныне.
— Пропусти эту ерунду, я её уже слышал, — вставил свои пять монеток мэр. — К сути давай.
— Знаете, что? — не выдержал служитель и стукнул каменной чашей о мраморную поверхность алтаря. — Вы — глава Престина, уважаемый человек, а ведёте себя, как…
— Плачу втройне, и ты молчишь, — парировал Фергус и старик послушно притих. — Закругляйся, тебя другие пары ждут. Согласен ли я взять в жёны Амелию Орланд? Согласен. Она тоже. Вон как мнётся, сгорает от желания пропустить торжественную часть и перейти к радостям новобрачных.
На этих словах мой желудок скрутило, и я согнулась пополам, чувствуя во рту горький привкус желчи.
— Так не принято, — вступил в спор служитель.
— Тройную цену умножу на два. Кольца давай, у меня выборы на носу.
Сумасшествие какое-то. Резко выпрямившись, я почувствовала, как голова идёт кругом и всё происходящее будто замедляется.
Вон храмовник передаёт Пинчу коробочки с кольцами и в крупных пальцах мэра показывается тонкий золотистый ободок. В отчаянии я оборачиваюсь к мачехе и беззвучно умоляю о помощи.
Она внезапно качает головой и медленно отходит в сторону, а двух бугаёв у стены сносит к алтарю мощной ударной волной.
