Переполох в Тридевятом, или Как женить Кощея (СИ) - Суворова Катерина

— Тихо ты, ну чего раскричалась, как ворона на суку?! — послушался где-то неподалёку робкий детский голосок.

— Кто здесь? Где ты? — полушёпотом спросила взволнованная женщина.

— В соседней камере. Я видел, как тебя притащили. Хозяйку уже видела? — спросил детский голосок.

— Хозяйку? Нет. А кто это? — прильнув к решётке прошептала Люба. — А тебя-то как зовут, и что ты тут делаешь?

— Меня-то? Иваном… Отказался вот для хозяйки камни тесать, вот и попал в камеру.

— Какие камни? Зачем? — недоумённо спросила Любаша, но тут произошло нечто необъяснимое — дальняя стена её пещеры словно треснула камни скрипя и обсыпаясь, разъехались в сторону, и перед ней появилась высокая, красивая зеленоглазая женщина. Одежда её была изумрудного цвета, а волосы и шею украшали разнообразные драгоценные камни. В слабом свечении своеобразных светильников, они отбрасывали яркие, разноцветные блики, в глазах Любаши зарябило, она прикрыла их рукой и стала быстро моргать. Немного привыкнув к яркому сиянию драгоценностей, Любаша осторожно приоткрыла глаза и смело взглянула на свою похитительницу.

— Ну, и кто ты такая? — подбоченившись, спросила она. — И зачем, собственно, ты меня сюда притащила?

— Как ты смеешь так разговаривать со мной, смертная? — высокомерно глядя на пленницу, вскрикнула красотка. — По правде сказать, я не собиралась пленять тебя, светлая, достаточно было одной, той, что по силам мне равна.

— Сима тоже здесь? Что ты сделала с ней? — со слезами на глазах спросила Люба, уже сжимая за спиной свою заветную помощницу. — Личное оскорбления я как-нибудь переживу, но если ты обидела мою подругу…

— И что ты мне сделаешь, кухарка? Забросаешь блинчиками или обольёшь щами? — усмехаясь и злобно глядя на блондинку, вещала хозяйка. — Чувствую в тебе великую злость… Хотя и обращена она на меня, всё же, довольна, что смогла заполучить тебя. Думаю, мы сможем подружиться.

Холодный тон и полное отсутствие эмоций на лице хозяйки, порядком насторожили узницу, однако, её повышенный интерес может быть на руку всем. Именно об этом думала блондинка, внимательно наблюдая за каждым, будто змеиным движением прекрасной тюремщицы.

«А что, если подыграть этой психованной и подобраться поближе к её секретам, может быть тогда и удастся отыскать Серафиму?» — Любаша довольно ухмыльнулась. «Да, именно так я и сделаю!»

— Ты ещё не назвала своё имя, а я предпочитаю дружить только с настоящими людьми. — осторожно, прощупывая почву, проговорила кухарка.

— Имя… Я так давно им не пользовалась… — вдруг погрустнела хозяйка. Она изящно провела рукой по волосам и драгоценности рассыпанные по чёрным, словно вороново крыло волосам, и они приятно зазвенели. — Кажется, когда-то давно меня звали… хотя… Для тебя я Хозяйка. Или Малахитница.

— Ты Малахитница? — округлила глаза удивлённая женщина. — А в ящерицу превращаться можешь?

Холодный громкий смех разнёсся по длинным подземным коридорам, ударяясь в каменные стены, он заставлял дребезжать камни, усиливаясь во стократ. Злобное же лицо Хозяйки искривилось в истерически-отвратительной гримассе.

Любаша зажала уши руками и, опустившись на холодный гранитный пол, стала про себя считать до двадцати. Может тогда сумасшедшая тюремщица перестанет так противно хохотать. Но Малахитница совсем не обращала внимания на попытки пленницы облегчить боль от высоких тонов, что вот уже около минуты грозятся повредить её перепонки. Она, всё ещё заходясь истерическим хохотом вдруг упала на пол пещеры и стала извиваться, словно змея.

Любаша, с трудом приоткрыла глаза и уставилась на представившееся её взору действо.

Через несколько секунд, переливающееся платье Хозяйки стало всё больше и больше облегать её фигуру, и вдруг, превратилось в настоящую змеиную кожу, Малахитница мгновенно уменьшилась в размере и превратилась в настоящую ящерицу. Лишь малюсенькая, сверкающая драгоценными камушками корона, говорила о том, что перед Любашей самая настоящая Хозяйка Медной горы, повелительница гор и по совместительству, любительница каменных цветков…

Обежав вокруг блондинки и, что-то пропищав, возле её коленей, животинка легко прошмыгнула между металлических прутьев и быстро скрылась в темноте мрачного коридора.

Борясь со звоном в ушах и психологическим потрясением, Любаша боялась шевелиться, замерев на месте, ждала, что эта страшная женщина вернётся снова.

— Вот это да! Хозяйка явилась тебе… Это очень странно, обычно она просто всех наказывает… или превращает в драгоценные камни, как многих других детей.

— Детей? Так это она похищает ребятишек? — оживилась женщина но не успела договорить — стена вновь загремела и стала раздвигаться…

Глава 33

Где-то в Тридевятом…

— Что за чёртово место?! — битый час негодовала Серафима, нервно теребя наручники, которые не давали ей двинуться с места. — И за какие, интересно узнать, грехи, меня упекли в этот клоповник?

— Странная ты, девка, — донеслось из дальнего угла пещеры, — неужто не знаешь, что хозяюшке нашей твои грехи ни к чему, ей и своих не отмолить…

— Так. А что за хозяйка? Неужели с ней никак не сладить, почему же вы сидите преспокойненько и даже убежать не пытаетесь? — не удержалась от укора Сима, не оставляя надежд на спасение.

— Так, а куда бежать-то? Малахитница она баба злобная, всё одно ведь, отыщет.

— Постой, Малахитница? — напрягла извилины пленница, стараясь досконально вспомнить произведение Бажова. — Это та, что до дрожи в руках, цветы каменные любит, да на солнышке греется в облике ящерицы?

— Угу. — грустно выдохнул старик и демонстративно тряхнул цепями. — Так что, сбежать не получится…

— Погоди, сокамерник, что-нибудь обязательно придумаем. — не унывая, подбодрила его женщина. — Авось, найдёт нас Кощеюшка…

— Кто? — поперхнулся воздухом собеседник. — Да на кой мы ему сдались-то? Этот жадюга, небось, сотый раз пересчитывает свои богатства и в ус не дует. А тут такое бесчинство творится!..

— Не переживайте мастер Ханн, если даже Бессмертный обо мне и не вспомнит, то Любаша уж точно освежит его память. У неё есть волшебная тефалька, возвращающая в реальность. — хохотнула Серафима, но тихое бормотание старика заставило её напрячь слух.

— Это ж надо, меня — главного мастера зеркал всего Тридевятого заковать в антимагические наручники… Какая низость, какое злодейство. — стенал дедок, громко вздыхая и позвякивая цепью.

— Мастер Ханн, а расскажите о своих зеркалах, какими свойствами они обладают? — спросила Сима, стараясь немного успокоить старика.

— Ох, милая, это очень ценная информация… но, мне больше нечего терять. — словно не решаясь выдать секрет, простонал мастер Ханн. — Одно серебряное полотно показывает прошлое, второе — будущее, третье — далёкие страны и глубокие моря. Есть ещё несколько, но мало кто знает, что все они связаны между собой длинными магическими коридорами.

— Так зеркало — это портал? — ошеломлённо уставилась в темноту Серафима, прислушиваясь к позвякиванию цепей мастера зеркал.

— Да, все они порталы. Вот только стар я стал, давно позабыл ключ, которым он отворяется, а вот Хозяйка, видать, нашла его, вот и балуется теперь…

— Мастер Ханн, а какое зеркало у Кощея? — осторожно поинтересовалась женщина. — Мне оно сразу не понравилось.

— Почему? — удивился старик. — Зеркало плохим может сделать лишь злой человек, само по себе оно не опасно. Я ведь, милая моя, создавал их в помощь людям.

— Но в зеркале, что стоит в покоях Бессмертного всегда остаётся его отражение. Такое ощущение, что оно живёт параллельно.

Выслушав Серафиму мастер несколько минут молчал, лишь горестно вздыхая, женщина терпеливо ждала, когда же пожилой человек насмелится рассказать ей правду о собственности Кощея.

— Не моя это тайна, да видно суждено тебе узнать её… — растягивая слова, начал мужчина. Сима затаила дыхание в ожидании рассказа. — Лет до 30 Кощей был на удивление добрым и сердобольным, и это до чёртиков злило его отца Кощея старшего. Случилось однажды, что проезжая по отцовской земле, заприметил молодой Кощей нищету и убогость, в которой жил простой люд. По приезду, оповестил предка о намерении своём помочь крестьянам, после чего угодил в отцовские казематы. Долго отец держал несговорчивого отрока в кандалах да голоде, боясь опасного настроения, что захватило сыновье сознание, в надежде, что тот исправится и станет помогать ему захватывать всё новые и новые земли, истязать людей да насылать мор на скотину. Но парень оказался не так прост, не сдался отцовскому натиску, остался при своём: «Жалко, мол, людей, подсобить бы нужно…». А злодейских помыслов в голове его не прибавилось.