Смерть и прочие неприятности. Орus 1 (СИ) - Сафонова Евгения

…и то, что чем больше она думала о сделанном, тем меньше ей это нравилось…

…и то, что магией она владела без году неделя, так что не могла быть уверена в абсолютном успехе операции — особенно если их могущественный враг вдруг располагал способом снять гипноз…

…и пусть очередная ночь в библиотеке немного её успокоила, а знание дядюшки Герберта о её местоположении толком ничего не меняло (жаловаться королеве он не побежит, а скрываться от одного врага или от двух — особой разницы нет), но…

— Мне есть из-за чего бушевать?

— Да. — Стараясь выглядеть не слишком несчастной, Ева указала на Дерозе, преданно ждавшего излечения. — Так ты обещаешь не трогать мой инструмент?

Помедлив, Герберт кивнул: под огласивший гостиную громкий аппетитный хруст.

— Что ещё ты натворила? — утомлённо вопросил некромант. Повернулся к демону, зависшему над столом, оставшемуся в стороне: — А ты можешь не шуметь, ради Жнеца? Что это вообще за гадость?

— О, не обращай внимания. Лакомство из мира златовласки, — откликнулся Мэт, по такому случаю сотворивший себе весьма убедительную иллюзию ведёрка с попкорном. — Вы продолжайте, продолжайте… считайте, меня здесь нет.

Стараясь не смотреть на демона, наблюдающего за действом с ехидным интересом, Ева стиснула кулаки.

Глотнув воздуха, сидя на коленях подле Герберта, почти на одном дыхании поведала обо всём. Сперва о том, как в своё время сумела сбежать, потом — о встрече с вражеским секретарём.

— …я думала ещё завербовать его в наши шпионы, загипнотизировать так, чтобы он докладывал нам о действиях Кейлуса, но не была уверена, что справлюсь, поэтому ограничилась тем, что уже делала и что точно работает, и завтра нам стоит быть осторожнее, потому что тебя ищут убийцы, а меня охотники за головами. Вот, — не глядя на Герберта, неловко закончила она.

Некоторое время тишину нарушало лишь похрустывание, с которым Мэт демонстративно уничтожал попкорн.

— Значит, ты его загипнотизировала, — проговорил Герберт затем. — И отпустила.

Абсолютная бесстрастность его голоса — какая-то отрицательная степень страсти — не предвещала ничего хорошего.

— Да, — подтвердила Ева, старательно пересчитывая ворсинки на ковре.

— И сбежала, заколдовав Эльена.

— Да.

Когда Герберт резко подался вперёд, она непроизвольно дёрнулась: заслоняя руками гриф, покоившийся на полу между ними, а телом — корпус.

Но некромант всего-навсего встал с колен.

— Жди меня здесь, — бросил он, прежде чем удалиться, хлопнув дверью.

Переборов желание убежать и забаррикадироваться в своей комнате, Ева нервно переложила разрозненные части виолончели в футляр, после чего закрыла тот на молнию.

На всякий случай.

— Я бы сказал, что вскоре кого-то будут убивать, — заметил Мэт, методично поедая один хрустящий шарик за другим: без намёка на специфический выговор, свойственный людям с набитым ртом, — но поскольку убийство с тобой уже приключилось, тебе это не грозит.

— А ты лучше молчи. Не то расскажу Герберту о твоём непристойном предложении касательно моего воскрешения.

— Уже трепещу от ужаса. Рассказывай, если хочешь, мне скрывать нечего.

— Да ну? Чего ж ты тогда ждал, пока он оставит меня одну?

Демон рассмеялся. Смех у него был раскатистый, звонкий, сумасшедший — и при некоторой противности дьявольски заразительный: он оседал где-то за барабанными перепонками, ещё долго раскатываясь в сознании многоголосным эхом.

— Не понимаю причин твоего недоверия, златовласка, — на удивление мирно заметил Мэт. — Если б не я, ты бы уже сидела в плену у человека, в сравнении с которым наш малыш — пушистый ласковый щеночек. Завтра ты получишь свой меч — благодаря мне. И пока ещё можешь получить заряженный телефон, если соизволишь воспользоваться моим советом.

— Сама я магией разве что подорвать его смогу. Никак не подзарядить, — мрачно откликнулась Ева, нехотя признав его правоту, но ни капельки не расположенная к доверию. — А Герберт, боюсь, теперь будет не в самом подходящем настроении, чтобы мне помогать.

Некромант, лёгкий на помине, вернулся секунду спустя. Подойдя к Еве, навис над ними с Дерозе: девушка так и не решилась встать, защищая собой футляр.

— Помни, что нам как-никак ещё сотрудничать. И ты обещал, так что не делай глупостей, — глядя в невыразительное лицо Герберта, торопливо напомнила она. — Давай лучше…

— Молодец.

Слово было коротким и сухим, словно шелест бумаги в миг, когда её комкают в руке.

И, услышав его, Ева неверяще моргнула.

— Это сарказм?

— Нет. Ты и правда молодец. — Тон некроманта ясно выдавал: признать это вслух стоило ему немалых усилий. — Я поговорил с Эльеном. Твой гипноз работает. И таким образом ты успешно снабдила врага дезинформацией.

Ева снова моргнула.

Герберт. Признал. Её. Молодцом.

Герберт. Её. После того, что она сделала.

С ума сойти.

— Ты не злишься, что я не сказала тебе?

— Злюсь. И это не отменяет того, что ты молодец.

— И ты не собираешься на меня орать? Отдавать идиотские приказы в качестве наказания? Лишать сладкого, ставить в угол?

— Чтобы в следующий раз ты молчала, когда совершишь настоящую глупость? — Герберт устало протянул ей ладонь, предлагая встать. — Ты нашла наилучший выход из ситуации. Однако впредь убедительно прошу не выходить из замка, пока меня нет, и не принимать подобные решения без меня. На самом деле это приказ, но поскольку ты не любишь приказы, считай это просьбой.

Не смея поверить приятному удивлению, Ева уставилась на линии его руки, перечёркнутые вязью старых шрамов. Белых, тонких. При ней для ритуалов он взрезал правую руку — но, видимо, порой ещё незажившие раны не оставляли места для свежих, и тогда приходилось резать левую.

О том, сколько раз Герберт резал себя за жизнь, лучше было не думать.

— И ты не злишься, что я скрывала свои возможности?

— Я не дурак. Я понимаю, почему ты их скрывала. Я сам дал тебе повод. И рад, что теперь между нами нет секретов. Если, конечно, это все твои секреты, — вкрадчиво протянул некромант, проникновенно заглянув в её глаза.

— Все, — честно ответила Ева, всё же соизволив вложить свою ладонь в его. — По крайней мере, из тех, что тебя интересуют.

Герберт рывком помог ей подняться — и тут же отдёрнул пальцы: точно Евины, неизменно холодные, могли его обжечь.

— Ты не можешь знать, что меня интересует.

Покладисто кивнув, она сцепила ладони в замок:

— А мой гипноз не могли нейтрализовать? То есть… я читала, есть предметы и заклинания, которые помогают защитить сознание, а при нашем лазутчике явно были зачарованные безделушки, но…

— Ментальные чары — одна из самых сложных и неизученных областей магии. Если на нём и была защита, тебе удалось её пробить. Постфактум блок либо спадает сам, либо разрушается ментальным взломом, что зачастую ведёт к смерти подопытного. Даже если Кейлус что-то заподозрит, менталист из него ещё хуже меня, посторонних к такому делу привлекать опасно, и рисковать жизнью своего мальчика он вряд ли решится. Так что нет.

Произнесённые слова вполне подтвердили прочитанные, — и успокоенная Ева, позволив себе скинуть с плеч камень беспокойства, разжала пальцы. Хорошо хоть всё ограничилось тревожными мыслями: никаких тебе комьев в желудке, рваного сердечного ритма и прочих прелестей волнения.

Что ни говори, в неживом состоянии порой были свои преимущества.

— К слову, — Герберт сузил глаза, — если однажды попробуешь использовать свои музыкальные трюки против меня…

— Не попробую. Если не вынудишь, — колко пообещала Ева.

— Я уже говорил. Больше никакого принуждения. — Некромант помолчал. — Хочу посмотреть, как ты это делаешь. Попробуй загипнотизировать его.

Оба посмотрели на демона, всё это время меланхолично жевавшего попкорн из радужно-полосатого ведёрка.

По-прежнему полнёхонького.

— Откровенно говоря, я рассчитывал посмотреть кровавый триллер, но у мелодрам свои прелести и поклонники, а о вкусах не спорят, — резюмировал Мэт. Шумно разжевал очередной кукурузный шарик. — Я весь внимание. Доставай смычок.