Саша Вайсс - Кристиан Фэй (СИ)

— Нет, не стоит. Все равно ничего не скажет,— он задумчиво пожевал конец сигары. — Но информацию о нем собрать стоит. Странный парень...

Он поднялся, накинул пальто и вышел на улицу, оставив констебля наедине с чашкой кофе. Заметив красноречивый взгляд официанта, констебль нехотя выудил кошелек.

— «Странный парень»… Ха, не он один… — пробормотал он, расставаясь с двумя монетами, на которые так надеялся пообедать после дежурства.

Поезд в земли Брюхвальда шел ровно до городка на границе королевства. Вообще-то  все поезда в Брюхвальд, родину оборотней, вурдалаков и половины полицейских Петрополиса, заканчивали свой путь на границе. Идиотов, желавших ехать дальше, находилось мало, а жители Брюхвальда по... определенным, весьма веским причинам предпочитали оставаться на родине и особо не вылезать.

Что, естественно, никоим образом не относилось к Кристиану. Вот уже месяц Фэй успешно скрывался в одном из городков на севере королевства. Пока к нему не явился гость.

— Эй, Кристиан! Я знаю, что ты здесь!

Фэй наморщил нос и вжался в стену у выхода из домика. Голос Лиса он узнал бы где угодно и в любом состоянии.

— Пошел в задницу, прилипала… — проворчал он.

— И можешь сколько угодно посылать меня в одно место! — торжествующе продолжил голос на улице. — Это всё равно не поможет. Сейчас мы поступим следующим образом: ты выходишь, отдаешь мне «Заглюкин», и мы возвращаемся в Общество.

Хмыкнув, Фэй откупорил баночку и вытряхнул на ладонь очередную таблетку. На этот раз она была желтая.

— Мне передают твое место. Сказали, если ты не вернешься через три дня, я могу забирать твоих подопечных.

Рука Фэя замерла на полпути ко рту. После недолгих колебаний отшвырнув таблетку, Кристиан нервно кашлянул.

— Что, прости?! Я не расслышал…— Он рывком поднялся и высунул голову в бурю за пределами дома. — Что ты там сказал? Я — Кристиан Фэй, самая прекрасная крестная фея в мире, а ты смеешь метить на мое место?! Взгляни на себя, ты, недо…

Употребление таблеток изрядно притупили чутье и слух. Глухой удар по затылку неожиданно отправил лучшую крестную фею в страну снов.

— Представим, что этого инцидента не было. Нам не нужна плохая репутация.

В воздушном пространстве между директором Общества Крестных Фей и Кристианом на бреющем полете пролетела муха. Сделав «бочку», она села на край одной из чашек.

— Да,— кивнул Фэй.— Конечно.

— У нас работают только избранные личности с прекрасными рекомендациями и воспитанием. И эти личности, равно как и наши клиенты, должны ценить место, где они работают, и гордиться тем, что служат здесь.

Фэй кивнул еще раз. Весь его вид говорил о том, что все вышесказанное относилось в первую очередь к нему.

— Прошу оставить право помнить за мной,— ухмыльнулся Лис и оперся на каминную полку. — Я заслужил это, пока гонялся за ним по всему ближнему зарубежью и валялся в больнице. Ты был таким душкой, Кристиан.

Надменно хмыкнув, Кристиан расправил и без того идеальные манжеты.

— Не знаю, о чем ты говоришь. За время моего отпуска никаких инцидентов не произошло, и мы только что это обсудили. Верно, господин директор?

— Верно,— нехотя согласился директор. — Но это был ваш последний отпуск, молодой человек.

Кристиану больше и не было нужно. Конечно, он ответил перед законом за содеянное: лично исцелил травмированную официантку, заплатил приличные штрафы и отсидел несколько месяцев в Петрополисской тюрьме (когда его наконец выпустили, заключенные и надзиратели на радостях не просыхали три дня).

А супруги Вессер нашли у дверей своей квартиры мешочек с золотом и навсегда перестали ругаться из-за немытой посуды.

В полицейском участке царила тишина и темнота. Всюду, кроме одного кабинета, спрятанного на чердаке под самой крышей. Там, окруженный стопками папок и бумаг, восседал инспектор Докопайц, главная ищейка города Петрополиса.

— Барон Листен, наследный принц Листенских земель... Заслуженный охотник на волков… Хм-хм… — Инспектор перевернул страницу доклада. — Графское семейство де Ла-Морт из Брюхвальда… — он цыкнул. — С ума сойти, одни аристократы кругом. Замок… Еще один замок… Земли… Гектары земель…— Докопайц неожиданно остановился и несколько раз перечитал одну строку в родословной.

— А вот это многое объясняет,— пробормотал он. Откинувшись в кресле, он закрутил ус. Дело принимало весьма интересный оборот.

Такие существа, как он считал, должны были сидеть под замком всю свою жизнь.

Почему люди из села Стоунвелл не шли, а стремглав мчались по близлежащему лесу, всегда подозрительно оглядываясь? Почему при этом они сжимали дубинки и топоры? И почему, выскочив из леса в лучи солнечного света, эти странные парни бухались на колени и возносили громкую хвалу Богине, Хранителю Чащ, Священной Корове и остальным известным им богам?

Матиас совершенно их не понимал. Лес был вполне себе обыкновенный. Где-то в гуще ветвей чирикали птицы, ветер шумел в кронах деревьев, и те словно перешептывались меж собой, отбрасывая тени на тропинку.

Солнце медленно закатывалось за горизонт, прячась за покрытые мхом стволы.

Тени постепенно сгущались.

Матиас поежился и ускорил шаг. Все-таки выбраться к деревне он планировал ещё засветло. Тропинка в очередной раз вильнула и… снова нырнула во тьму чащи. Раздосадованно вздохнув, парень постарался вспомнить, на каком повороте умудрился свернуть неправильно. Тщетно. В этой клятой сельской местности все повороты и тропинки были одинаковыми, а каждая сосна походила на свою соседку.

Спустя полчаса стемнело окончательно. На небо лениво вползла желтая, словно сыр, луна.

— Вот черт…— выдохнул Матиас на очередном повороте.

Из кустов слева ему ответило злобное бормотанье.

Почувствовав, как на спине зашевелились волосы, парень ускорил шаг.

Во тьме за деревьями слышался мерный хруст веток, словно кто-то продирался следом за ним вдоль обочины. И отставать этот кто-то явно не собирался.

Матиас сглотнул и сжал кулаки. Спустя пару минут он не выдержал и побежал.

Злобный шепот теперь доносился справа.

Обо что он споткнулся, парень так и не заметил. Очнулся он уже на земле, упираясь носом в прохладную землю.

А прямо из кустов на него смотрели две алые точки.

Точки вспыхнули ярче.

Затем послышалось тихое мерзкое хихиканье.

— Мама… — просипел Матиас. По ногам потекла теплая струя.

Даниель резко сел в кровати. Из его раскрытого от ужаса рта вырывался хрип, сменившийся тяжелым и частым дыханием. Выхваченный из дремы, юноша быстро осмотрел комнату. Лунный свет проникал сквозь занавески, мягко освещая низкий потолок и деревянные стены. Нигде — ни за стареньким шкафом, ни у изголовья кровати, ни в глубокой тени у двери — не сверкали те беспощадные красные глаза.

Снова лишь кошмар. Заставлявший сердце выскакивать из груди, а мочевой пузырь — сжиматься. Вот и сейчас мокрые простыни облепили тело, а запах мочи незамедлительно ударил в нос.

Убедившись в собственном одиночестве, Даниель прижал ладони к влажному лбу и постарался прийти в себя.

— Господи, Господи, помоги... — зашептал он. — Господи, избавь меня от этого ада...

Солнце сочилось сквозь давно не мытое стекло, о которое с остервенением билась навозная муха. Даниель лениво вскинул руку и размазал насекомое, добавив окну еще немного грязи.

— Мне снится один и тот же сон. Словно стою я посреди этого леса,— он взъерошил ежик непослушных волос.— Солнце уходит, темнеет, а я все стою. Хочу двинуться, а не могу, ноги как каменные. И слышу — кто-то крадется ко мне сзади. Все ближе и ближе, а я стою и даже закричать не могу! — Даниель перевел дыхание. Этот кошмар пугал его даже наяву.— Только оборачиваюсь, медленно так. И... дальше ничего. Темнота.

Он взглянул на собеседника, который смаковал чашку чая.

— Тебе надо там прогуляться наяву.

От одной мысли об этом у Даниеля похолодели пальцы, а по спине помчались сотни мурашек.

— Не, я туда не полезу! Несколько лет назад там девушка пропала. Пошла грибов собрать, и все — никто ее больше не видел. — Лицо сидевшего напротив осталось бесстрастным, и Даниель рискнул выложить последний козырь. — Говорят, ее схватили семь злобных карлов, живущих в чаще! Схватили, разодрали на части и сожрали!

Он осекся, наблюдая за молчаливой истерикой собеседника. Тот не успел вовремя проглотить чай, и теперь стол блестел, покрытый липкими пятнами.

— Семь злобных карлов... — с трудом выговорил он, стараясь отдышаться после продолжительного хохота. — Люди, что вы здесь курите?..

Младший поднял голову и взглянул на Гнилого, который сидел рядом и увлеченно разделывал оленя. Его кривой ножичек ловко ходил взад и вперед, отделяя кожу от гладкого мяса.