Сергей Крускоп - Охота на лис
Выбрались мы из ледяного плена стремительно, подгонять никого не пришлось. Едва мы отбежали на десяток метров, как над нами вновь с гудением пронеслись фаерболы, скользнули по льду и рикошетом ушли почти вертикально вверх. Метрах в двадцати над землей они столкнулись и с грохотом взорвались, брызнув фонтаном огненных капель. Ледяной свод зашипел, а затем рухнул горой угловатых блестящих обломков, на нас посыпались тлеющие ветки и листья. Мы поспешно углубились под прикрытие деревьев.
– Итак, – сказала, отдышавшись, Нашка, уже принявшая свой нормальный вид. – Огонь, вода… Что дальше?
– Медные трубы? – предположил Кро.
– Хорошо. Остается выяснить, как колдун, будь он неладен, их себе представлял.
– А вот так, – я указала вперед.
Деревья перед нами расступались, образуя открытую площадку, лишенную всяческой растительности (по крайней мере, живой; сухих и трухлявых сучьев на нее нападало по колено, а местами и выше). Прямо напротив нас находились солидные ворота. Как они не превратились в перегной – не знаю, так или иначе, но они выдержали битву со временем и продолжали гостеприимно зазывать широко распахнутыми (хоть и почерневшими и покосившимися) створками. За воротами начиналась на удивление аккуратная дорожка, обрамленная буйно цветущим шиповником.
– Ну, и при чем здесь медные трубы? – поинтересовалась Нашка.
– Медные трубы, чтоб ты знала, – ответила я, – это аллегория славы и почета. Видимо, гостеприимно распахнутые парадные врата – тоже.
Нашка недоверчиво покосилась на черные брусья.
– Нет уж, я лучше как-нибудь через забор, – сказала она.
Лотан подобрал корягу помассивнее и, подойдя к воротам, швырнул ее в проход. Мы затаили дыхание. Лотан повторил свой эксперимент. Теперь уже две коряги валялись между рядами шиповника, удивленно приподняв обрывки гнилых корней.
– Может, ловушка от времени испортилась? – предположила я. – Не может же она существовать вечно…
Не успела я закончить фразу, как дорога за воротами внезапно вздрогнула и провалилась сразу за воротами и на противоположном конце коридора из шиповника и продолжила осыпаться. Одновременно раздался жуткий вой, от которого спина, по крайней мере у меня, покрылась холодным потом и захотелось немедленно бежать куда-то без оглядки. Тональность воя сменилась – и руки и ноги буквально отнялись, а внутри заворочался дикий, непередаваемый ужас. Краем глаза я увидела, что Лотан стоит выпрямившись, а Нашка и Кро упали на землю, зажав уши ладонями. Наши несчастные коряги исчезли под землей, а вслед за ними рухнула последняя перемычка. Вой ослаб и прекратился. На месте дорожки красовалась теперь прямоугольная яма неизвестной глубины, в которую с легким шорохом срывались комочки почвы. А затем, после минутной паузы, из-под ветвей шиповника начал словно бы разворачиваться ковер. Он сомкнулся безо всякого шва – и перед нами вновь был проход, ровный, чистый и такой гостеприимный…
– Пожалуй, я соглашусь с идеей перелезания через забор, – задумчиво проговорил Лотан, единственный, кто сохранил внешнюю невозмутимость.
Забора как такового, впрочем, не было. Его роль успешно выполняли заросли, такие густые и прочно переплетенные с буреломом, что продраться сквозь них было практически невозможно; проще было бы их сжечь, что Нашка мстительно и предложила.
Продвигаясь по относительно проходимым местам, мы вышли на самый берег острова. Лотан для разнообразия шел теперь впереди, иногда обрубая мечом особо мешающие ветки, я же, посоветовавшись сама с собой, пришла к выводу, что суточную норму любопытства, как и расплаты за него, выбрала полностью.
– Ладно, – Нашка вроде как приободрилась, – будем надеяться, что ловушек больше не обнаружится. Мы же вроде прошли все. Старый колдун, надо отдать ему должное, развлекался не без фантазии…
Мы вышли на участок берега, где среди короткой травы выпирали разноразмерные окатанные водой валуны. Наступать между ними было неудобно: нога то и дело застревала в щели. Поэтому я принялась шагать по самим валунам, иногда прыгая с камня на камень.
– Если колдун был последователен, нас ожидает еще одна ловушка, – сказала я.
– Почему? – остановилась Нашка.
– Четвертая строка, о которой все забывают, – пояснила я, тоже останавливаясь и оборачиваясь.
Нашка удивленно подняла бровь.
– Чертовы зубы, – пояснила я.
– Девушки, не отставайте! – послышался окрик
Лотана.
– Рене, голова, – проговорила Наташа, бледнея.
– Что «голова»? – не поняла я.
– Ты на ней стоишь. – Нашка начала пятиться.
– Тусик, последние переживания тяжело сказались на твоих мозгах. У тебя переутомление. Спешу тебя уверить, что я стою на ногах, а голова моя на положенном ей месте.
– Да не твоя голова, бестолочь! – Взгляд Нашки был прикован к чему-то у меня под ногами.
Я опустила очи долу, и именно в этот момент валун, на котором я стояла, отдернул белесую перепонку и воззрился на меня немигающим янтарно-желтым глазом.
Нет, сегодня не мой день. Я отскочила, изобразив восхитительное па-де-де или как там это называется, и чуть не сломала ногу на камнях. То, что только недавно, готова поклясться, было развалом валунов, вздрогнуло и приподнялось с земли, и передо мной закачалась голова с письменный стол размером, с широченной пастью, ощерившейся частоколом отогнутых наружу острых зубов. Длинная шея существа переходила в массивное туловище, неуверенно поддерживаемое четырьмя широкими чешуйчатыми ластами. Из памяти всплыло слово «плезиозавр», да только все виденные мною когда-то в музее плезиозавры этому монстру даже в дети не годились.
Ящер сделал выпад, клацнув пастью прямо перед моим лицом. Я попятилась и свалилась в какие-то лопухи. Кое-как собравшись, увернулась от очередного броска, и тут между мной и чудовищем затрепетал узкий язык пламени. Я благодарно посмотрела на золотого дракона, ящер тоже обернулся, как мне показалось, с некоторым уважением.
Я услышала крики и увидела, как Лотан тоже перетекает в форму дракона. Спустя полминуты (весьма напряженных, кстати) крылатый монстр взмыл в небо и оттуда стрельнул ядовито-зеленым сгустком пламени. Мы с плезиозавром синхронно отшатнулись от оплавленной ямы в земле, а затем я стала активно отступать. Моя магия, затаившись в глубинах подсознания, явно не собиралась принимать участие в игре.
Красота: два огнедышащих дракона, по очереди плюясь огнем, обложили водяную тварь. Та посмотрела на Нашку, на Лотана, на бегущего к месту потасовки и размахивающего ржавым мечом Кро и решительно повернулась ко мне.
Ну что все ко мне привязались! Можно подумать, я кого-то просила об этих ушах идиотских и об этой силе! Я перешла в вертикальное положение, стараясь поскорее превратить его в убегательное. Особого выбора маршрута у меня не было – впереди открывалось единственное относительно проходимое пространство: похоже, старый маг проложил здесь тропу и как-то заклял ее от зарастания. Ветви деревьев переплелись, образуя коридор. В этот-то коридор я и бросилась, стараясь не думать о возможных подвохах. Тварь, утробно рявкнув, выбралась из озера и целеустремленно пошлепала за мной, причем довольно быстро для прирожденного пловца. Тяжелое тело с хрустом смяло растительность опушки и ближайшие к тропе кусты. Я прибавила ходу, и почти сразу что-то подсекло мне ноги, и, еле успев сгруппироваться, я покатилась кубарем по палым листьям.
Позади меня раздался грохот, яростно взвыл ящер, затрещали деревья… и все стихло.
Подняться мне помог Кро. Я отряхнулась, скорее машинально – сегодня пришлось падать столько раз, что это уже явно стало входить в привычку. Колдун не ограничился магическими ловушками, поставив поперек тропы самую обычную плашку, какой, как я слышала, по сей день пользуются охотники в моем родном мире. Все просто: гибкий стволик крепится к земле на одном конце и посередине, а свободный конец удерживается в приподнятом состоянии, пока неосторожный зверь не спустит сторожок. Я с уважением глянула на предназначавшийся мне брус, сделанный, похоже, из целого соснового ствола. Да только ни один сосновый ствол не просуществовал бы так долго, не обратившись в труху.
– Ты цела? – поинтересовался подошедший Лотан.
– Вроде бы. Лотан, у нас в мире такие твари вымерли миллионы лет назад.
– У нас тоже.
Дракон мрачно кивнул в сторону сработавшей ловушки. Сейчас под обрушившимся на бывшую тропу бревном лежал не придавленный ящер, а несколько глыб песчаника с прочно вмурованными в них окаменевшими костями.
– А мы, между прочим, пришли, – сообщила Нашка, опасливо обходя окаменелый остов.
Впереди старая просека расширялась и переходила в большую поляну, где виднелся вход в аккуратный и добротный скит. Добротным он, впрочем, был весьма давно. Сейчас же дерево, поддерживающее вход, несмотря на когда-то наложенные на него заклинания, поросло грибами, а выровненный склон затянула ползучая растительность. Поляну вокруг скита защищало то же заклинание, что и просеку; я даже почувствовала рукой уколы блуждающей здесь магии. Деревья здесь не росли, как и большая часть трав, и всю поляну покрывали какие-то крупные белые цветы с четырьмя лепестками. Единственным свободным от цветов местом был вытянутый холмик. В одном его конце торчала щербатая каменная плита, явно из дикого камня, с выбитыми на ней несколькими непонятными мне рунами.
