Александра Лосева - Две недели и дальше. Плохая вода. [Книга вторая]

Так вот оно что… Просто им поначалу стало стыдно, и поэтому Стива оставили в лагере, не бросили в лесу, а потом они, конечно же, пожалели об этом. Все ясно. Его специально выматывают бесконечным маршем, чтобы он упал без сил, чтобы попросил отдыха, чтобы был хороший повод назвать его, Стива, обузой, вышвырнуть из отряда и забыть, как дурной сон. Ловко придумано, ничего не скажешь. Интересно только, чья это идея.

Стив стискивал зубы и продолжал идти, и с неумолимо возрастающей злобой отмечал каждый брошенный на него тревожный взгляд, запоминал каждый поворот головы, и даже пытался читать по губам. Иногда ему казалось, что получается.

К тому моменту, когда задыхающийся Зулин слабым голосом скомандовал привал, Стив окончательно уверился во всеобщем заговоре, самым веским доказательством которого являлся тот факт, что Стива обезоружили. Без верного топора в руках Стив чувствовал себя голым и униженным, что, естественно, не делало его добрее.

Ждать, когда сопартийцы, наконец, соберутся с духом и нападут, Стив не собирался. Устроившись так, чтобы видеть всех сразу, он обвел глазами лагерь и произнес подчеркнуто безразличным тоном:

– А вот, кстати, возник вопрос- где мое оружие?

– Ты смотри – оружие ему вдруг понадобилось! – недовольно скривился Зулин, на которого неожиданно свалились обязанности повара. – На хрена тебе оружие, можно узнать?!

Стив бешеным усилием воли сдержал клокочущую ярость и недобро ухмыльнулся:

– Ну, как же – я ведь, вроде, боец. А ежели кто нападет?

– Вот когда нападут, тогда и разговаривать будем. Ты что думаешь – мы совсем с ума съехали? Дай тебе в руки топор, ты со своими припадками нас на щепки порубишь. А потом плакать будешь – ах, как же так! Ах, я же не хотел! Ах, бедная Иефа, я же ей ручку отрубил! – Зулин скроил плаксивую физиономию, сцепил замком пальцы и театрально закатил глаза.

В следующую секунду он уже кубарем летел через весь лагерь, а потом на его горле сомкнулись руки Стива. Зулин захрипел, забился, царапая руками землю, за левым плечом озверевшего дварфа мелькнул Ааронн, и дышать стало легче, но не надолго. Стив с ревом махнул кулаком, и эльф исчез, и снова железные пальцы на горле, налитые кровью глаза буравят из-под косматых бровей, становится темно, шумит в ушах…

Стив дернулся, выпустил горло планара и обмяк. Зулин несколько раз жадно вдохнул, столкнул с себя неподвижного дварфа и обнаружил перед собой бледную, как смерть, полуэльфку с поленом в руках. У костра, запрокинув голову, унимал кровь Ааронн.

После привала Зулин безропотно помог эльфу положить Стива на носилки и скромно молчал до самого вечера.

Стив проснулся на рассвете от кошмарной головной боли. Затылок пульсировал и гнал к вискам тяжелые жаркие волны, от которых сохли и чесались глаза. Стив со стоном вздохнул.

– Привет, – раздался возле него тихий голос полуэльфки. Стив с трудом повернул голову и обнаружил, что она сидит на краешке его плаща и задумчиво смотрит в догорающий костер.

– Ты чего тут?

– Тише, все спят еще, – приложила палец к губам Иефа. – Как ты себя чувствуешь?

– Голова болит, – пожаловался Стив.

– Прости, – неизвестно зачем извинилась полуэльфка. – А мне опять утреннее дежурство выпало. Спать хочется – ужас.

Стив наморщил лоб, пытаясь поймать ускользающую мысль, но так и не сумел, а потому пришлось задавать вопрос, ответ на который знать почему-то не хотелось.

– А почему ты возле меня сидишь?

– Холодно потому что, – вздохнула полуэльфка. – Я подумала: чем ждать, пока ты очнешься, а потом по росе с поленом за тобой лазать, я лучше тут посижу. Если что, сразу тебя по головушке и тюкну.

– Если что – что? – севшим голосом спросил Стив, только сейчас заметив на коленях полуэльфки недлинную сучковатую чурку.

– Ничего, – отмахнулась Иефа. – Толку языком молоть – все равно ты не помнишь, что творил…

– Не помню, – машинально согласился Стив и вдруг понял, что – нет, помнит, да еще как! Он резко сел, схватившись за голову, и долго приходил в себя, шалея от врывающихся в память картинок: лезвие топора вспарывает рукав и окрашивается красным; отчаянные глаза полуэльфки, снизу-вверх, белые скулы; распяленный в попытках дышать рот Зулина, бесконечное изумление во взгляде; предрассветный лагерь и кто-то чужой внутри – найти, найти, найти…

– Ты врешь, – сказала Иефа и покрепче ухватила свое полено.

– Вру, – опять согласился Стив и спохватился, увидев, что полуэльфка вот-вот вскочит и поднимет тревогу или – еще того лучше – шандарахнет поленом по лбу. – То есть, погоди, я не врал, то есть не вру, то есть… А, задница Мораддинова! – Стив сдавил пальцами виски, пытаясь выжать головную боль, которая не давала сосредоточиться. – Я сейчас вспомнил. Вот только что. Я больше ни на кого не буду кидаться. Теперь можно рассказать все Ааронну, и он избавит меня от этого дерьма. Я теперь на любой вопрос отвечу…

– Стив, что ты искал прошлой ночью, вернее, на рассвете? – спросил Ааронн и сел на своей подстилке, вид у него был строгий и сосредоточенный, словно он только что отвлекся от изучения какого-нибудь пыльного фолианта, а не оторвал голову от охапки листьев под кодовым названием "подушка".

– Как я люблю, когда ты так делаешь! – саркастически воскликнула Иефа, вскочила на ноги и с досадой швырнула чурку в костер. – Какого черта я его сторожу, если ты все равно не спишь?!

– Стив? – настойчиво позвал эльф, не обратив на барда ровно никакого внимания. – Что ты искал?

– Я искал меч, – хрипло ответил дварф и сглотнул. – То есть это не я искал…

– Это понятно, что не ты, – отмахнулся Ааронн, – главное, определись, ты искал именно меч или вообще оружие?

– Именно меч, – прошептал Стив. – Дайте воды кто-нибудь…

Перед глазами дварфа появилась фляга, Стив честно попытался удержать ее рукой, но не сумел и начал валиться на бок. Иефа подхватила его, кряхтя, вернула в сидячее положение и поднесла флягу к губам. Стив долго и жадно пил, закрыв глаза и отгородившись от мира, прислушивался к разливающейся по телу прохладе и мысленно молился Мораддину. Что же будет днем, если сейчас нет сил даже сидеть?

– Боги-боги, какие же мы идиоты! Феерические болваны! Недоумки, неучи! Ограниченные, безмозглые, узколобые кретины! Боги-боги, да мы не годимся даже улицы подметать, пустоголовые олухи!

– Черт возьми, ты перестанешь причитать или нет?! – занервничала Иефа. – Скажи что-нибудь внятное, я тебя очень прошу!

– Не могу! – гаркнул Ааронн и пнул спящего мага под зад. Зулин с криком вскочил и безумными глазами уставился на эльфа. – Скажи мне, ты маг или нет?! Что я недостоин носить звание друида и вообще эльфа – это я уже понял, но ты! Ты – маг или нет?!

– Демон Баатора… – пробормотал Зулин. – Ааронн, ты рехнулся? Что происходит?

– Я спрашиваю, ты маг или нет?! Если ты маг, как ты мог не обратить на это внимания?! – взбешенный эльф сунул Зулину под нос крестовину меча, добытого Стивом в центральной башне.

– Да что случилось-то? – жалобно спросил планар, опасливо отодвигаясь от Ааронна. – Чего ты суешь мне под нос эту железяку?

– Ааронн, – тревожно позвала Иефа, – он опять потерял сознание!

– Оставь, пусть полежит, ничего с ним не будет. Иди лучше сюда! К тебе у меня тоже есть парочка вопросов!

– Я не маг, – предупредила Иефа, бережно уложив Стива на плащ. – Если, конечно, ты об этом хотел спросить. Я бард, насколько это возможно в таких обстоятельствах.

– Если ты бард, то где была твоя бардовская любознательность, твое извечное стремление засунуть свой нос туда, куда не надо, любопытство твое чертово где было?! – вне себя заорал эльф.

– Ааронн, скажи толком, что случилось, и прекрати глотку драть, – устало сказала полуэльфка. – Ей-богу, никаких сил уже нет.

– Хорошо, – согласился проводник и сунул меч Иефе. – Изучи и скажи, что ты об этом думаешь.

– А можно я пока обратно спать лягу? – робко спросил так и не проснувшийся окончательно маг.

– Нет! – хором рявкнули Иефа и Ааронн.

– Садисты, – горестно вздохнул Зулин и занялся приготовлением завтрака.

Иефа не без усилий подтащила меч к своей подстилке и принялась изучать рукоять, справедливо рассудив, что лезвие не приспособлено для хранения такой информации, которую была бы в состоянии понять усталая полуэльфка. Не питая никакой особой любви к оружию, Иефа честно, но тщетно попыталась воздать должное искусству оружейника, а потом ее внимание привлек затейливый орнамент, украшавший крестовину. Иефа поднесли меч к самым глазам и закусила губу, холодея от дурного предчувствия. На поверку, орнамент оказался полустертой надписью на старом имперском, и настырная интуиция подсказывала Иефе, что лучше бы ей содержания надписи не знать. Легче жить будет.

– Ну? – нетерпеливо спросил Ааронн, нервно мерявший шагами поляну.