Сергей Панарин - Барабан на шею!
– Вы уж поосторожнее, Николас, – сказала Страхолюдлих. – Без моей магии вам будет труднее.
– Живы будем, не помрем, – ответил Лавочкин. – Главное, товарища прапорщика берегите.
Вернулся Вран:
– Все спокойно.
Солдат кивнул графине и зашагал вдоль гладкой скальной стены. Жаль, не забраться, ведь наверху Дробенланд.
В обход так в обход. Двигаясь строго рядом со стеной, парень гарантированно выйдет к родильной драконьей поляне. Он не зря выбрал такой маршрут. Если четыре всадника крадутся по его стопам, то он на них не наткнется.
На Колином плече висел мешок с военной формой, флейтой и верным автоматом. В кармане лежала карта.
Протопав полдня, Лавочкин вдруг остановился как вкопанный и стукнул себя по лбу:
– Балда! Хельга могла бы сделать рейс наверх! Метнулись бы с ней на метле…
Нет, поворачивать оглобли не хотелось. Рядовой сел на травку, приготовил курятинки с элем. Поел. Откинулся, млея после сытного обеда и смотря вверх, на прикрытый дымкой зеленый краешек Дробенланда.
Через пару минут Коля заметил черную точку. Она быстро увеличивалась. Что-то падало. Когда парень различил крутящуюся фигурку оленя, откуда-то из леса, совсем рядом с тем местом, где валялся Лавочкин, стремительно поднялся огромный дракон. Он мгновенно подлетел к обрыву и поймал тушу несчастного. Солдат услышал, как сомкнулись зубы на теле оленя. Жуткий звук.
– Да, пожалуй, моя недогадливость спасла мне жизнь, – пробормотал Коля, провожая взглядом дракона. – Тут бы нас с графиней и схрямкали… Пешком безопаснее.
Дальше рядовой шел настороже, без приключений. Лавочкин копчиком чуял: драконы за ним наблюдают. Наверное, считают слишком мелкой добычей. Солдат никогда бы не поверил, скажи ему кто-нибудь, что спрятавшийся в лесу ящер может быть незаметным, как мышь. А вот может!
Под вечер Коля совсем утомился и стал подыскивать убежище на ночь.
За этим занятием и застали его вырвавшиеся на свободу Мор и Брань.
Когда дракон-младенец проснулся, они, дождавшись темноты, двинулись вдоль стены навстречу Лавочкину. По понятным причинам они не хотели углубляться в долину. Зато выбранное наугад обходное направление оказалось удачным.
Убийцы весь день отсиживались в старой медвежьей берлоге. В сумерках возобновили путь. Не минуло и пяти минут, и впереди замаячил Николас Могучий!
Мор не стал мудрить: метнул в барона чарами оцепенения.
Рядовой Лавочкин застыл, будто статуя.
– Необычайное везение, Брунхильда! – прошептал Мор. – Хватаем его и тащим в берлогу.
Солдат оставался в сознании, все видел и слышал. Правда, кроме листьев на траве и пыхтения похитителей ничего интересного не было.
Раскоряченная Колина фигура цеплялась за ветки и не влезала в убежище.
– Ладно, кладем тут, – прошипел Мор.
Брань приставила к глазу пленника нож. Ее партнер накинул на шею жертвы удавку. Снял чары.
Тело Лавочкина обмякло, и тут же затянулась удавка, оставляя возможность поверхностно дышать. Нож также принуждал сохранять лояльность.
– Лежи спокойно, – сказал Мор.
Он быстро связал солдата. Коля молчал, сберегая дыхание.
– Теперь поговорим.
Удавка ослабла, нож исчез. Солдат сел, разглядывая Мора. В густых сумерках очертания убийцы словно размывались, сжимаясь. Лавочкин поморгал. Эффект растворения пропал.
– Э! Да мы встречались! – пролопотал парень. – Я спрашивал у вас дорогу, когда ехал к перевалу! Кто вы?
– Неважно, – отрезал Мор. – Где твой подельник?
– Какой подельник?
– Пауль.
Коля постарался сосредоточиться: «Соображай, соображай! Это те самые убийцы, хоть и не четверо. Раз. Ты им нужен, пока они не найдут Палваныча. Два. Назовешь им место – убьют. Три».
– Ах, Пауль! Мы с ним расстались.
– Где он?
– Он не сказал, но я иду к нашему общему знакомому, который знает…
– Не ври нам.
– Я не вру!
– Где живет знакомый?
– В Дробенланде.
– Проклятье! – Мор обратился к Брани: – Тащить его с собой? Или выполнить ползадания прямо здесь?
– Э-э-э, – Коля отполз в сторону. – Без меня вы ни в жисть не найдете Пауля. Он сменил внешность. Мы слышали, вы идете за нами… Кто же вас нанял?
– Неважно.
– А за что?
– Неважно.
– Как это неважно? Я не делал ничего страшного! Я никого не убил, не ограбил, не обманул! За что?!
Вмешалась Брань:
– Скажи ему, Морген.
– Есть правила, Брунхильда, – нахмурился Мор.
– Мы почти все нарушили, – пожала плечами женщина.
– Говори ему сама.
Брань так и поступила.
– Барон Ференанд фон Косолаппен мстит тебе за покушение на его убийство. И обвиняет в связи с нечистой силой. Что ты на это возразишь?
– Эй, – одернул спутницу Мор. – Мы не судьи, а палачи.
– Но мы, дьявол тебя побери, не истребляем невиновных!
– Мы никогда не собирались убивать этого Ференанда, – произнес Коля. – Он сам собирался нас убить, подозревая в нелепом шпионаже. Что касается черта, то за товарищем прапорщиком действительно увязался молодой бесенок по имени Аршкопф. Существо незлобивое, послушное…
– По твоим словам, вы ангелы, а не люди, – ухмыльнулся Мор. – А как быть со смутой у Лобенрогена? А заклятье, наложенное на Ади?
– Вот с крестьянами получилось некрасиво, согласен. – Лавочкин потупился. – А с Ади – чистое недоразумение. Пацан вошел в транс, хотя его туда никто не звал. Заметьте, с ним ничего не случилось. И вообще… Мы с Паулем попали в ваш мир случайно. Я так понял, вы не простые висельники, готовые за деньги умерщвлять направо и налево. Тогда поверьте, я не преступник.
Солдат замолчал, удивляясь своему порыву. Где это видано, чтобы наемные убийцы прислушивались к таким слабым доводам жертвы?
Как там бывает в кино? Перекупить!
– Сколько вам заплатили? – спросил он.
– Четыре килограмма золота.
– Ого! – Коля оторопел. – Ну… Я могу дать вам куда больше.
К его удивлению, Мор и Брань не поспешили отвергнуть грязное предложение.
– Хм… – Мор явно заколебался. – И сколько?
– Полный подвал драгоценностей! – выпалил солдат.
Он весьма кстати вспомнил о сумасшедшем Юберцауберере и его злате-серебре.
– Слишком хорошо звучит для правды, юноша. А сейчас – спи.
Мор совершил мягкий пасс рукой.
Лавочкин почувствовал, как на него наваливается приятная истома, и забылся.
Очнулся он глубокой ночью. В берлоге. Убийцы сидели снаружи, у костра, и азартно спорили. Мор то и дело вскакивал, начинал вышагивать, потом снова плюхался на место.
Коля пощупал связанными руками нагрудный карман. Захрустело. Это означало, что прачки, стиравшие камзол, его не проверили. Наверное, у гномов просто не бывает карманов. А в кармане Лавочкина лежала волшебная травка разруби-любые-путы.
«Надеюсь, при стирке она не теряет свойств», – подумал солдат, выуживая ссохшуюся щепоть. Разжевал. И – подействовало!
Веревки развязались и упали. Теперь открывались две дороги: убежать или… остаться.
«Да, да, Колян, – размышлял парень, – взять и остаться. Эта парочка не так проста… Не пришили сразу, задумались о сделке, значит, есть возможность переубедить. Рискованно? С одной стороны, да. А с другой – с ними спокойнее путешествовать. Недостающая мне магическая защита. Попробуем нагло поблефовать. В духе Палваныча! У товарища прапорщика есть чему поучиться».
Солдат достал из мешка флейту, тихо выбрался из берлоги и сыграл три ноты.
Эффект был красивейший: наемные убийцы раскатились друг от друга, разворачиваясь в кувырке на звук флейты, и замерли в боевых стойках.
– Давайте-ка перекусим, люди добрые. – Коля радушно показал на свежие аппетитные порции. – Не бойтесь, я не сбегу.
Мор и Брань молча вернулись к костру.
– Как вы понимаете, – Коля придвинул к ним тарелки с цыплятами, – самым логичным моим поступком после досрочного пробуждения и избавления от пут было бы нанесение предательского удара вам в спину. Но это, знаете ли, не в моем стиле. Я предложил вам сделку. Вы когда-нибудь не выполняли задания?
Мор кивнул.
– И что тогда?..
– Мы возвращали плату и извинялись.
– Ну, подвал, напичканный золотом, в обмен на вшивые четыре килограмма, по-моему, неплохая альтернатива. А если бы вы еще завязали со своим бизнесом, то цены бы вам не было.
– С чем бы мы завязали? – спросила Брань.
– А! – спохватился Лавочкин. – Слово не из вашего мира. Я имел в виду, бросайте свое ремесло.
– Это невозможно, – сказала Брань. – Мы должны добывать золото… не для себя.
– Несущественно, – вмешался Мор, бросая многозначительный взгляд на спутницу. – Мы с Брунхильдой долго спорили. В общем, мы согласны. Но учти, если ты нас попытаешься надуть…
– Ясно-ясно, – перебил солдат. – А теперь пора кушать, а то цыплята совсем остынут.
«Вот так, – говорил он себе, поедая бедрышко, – понаглее, Колян, понаглее. Не ты ли победил дракона, великана, рыцаря и еще кучу народа?» Лавочкин украдкой улыбнулся своей хвастливой мыслишке.
