Том Холт - Переносная дверь
Пол послушал, как затихают в конце коридора шаги и довольно громко сказал:
— Черт!
Он, наверное, почти со всем бы справился, но благодарность была просто непереносима. Пол едва не вскочил с кресла, чтобы нагнать мистера Тэннера, сознаться в грехах и избавиться от чувства вины, но ему было слишком страшно и слишком стыдно. На задворках сознания еле слышный голосок пытался спорить, что это просто еще одна гадкая телепатическая шутка мистера Тэннера, еще более мерзкая, чем когда он превратил их с Софи в зомби, но даже будучи уверен, что его теория стопроцентно верна, Пол все равно чувствовал себя виноватым.
Прихлебывая чай, который был едва теплым и по меньшей мере на сорок процентов состоял из чистого сахара, он рассматривал кусок пирога. Гоблинская кухня нисколько его не привлекала, но оставалась кошмарная проблема, как "избавиться от тела". Если просто оставить на столе, то мистер Тэннер увидит, что пирог нетронут, а если выбросить в корзину, получится еще хуже. С другой стороны, нет и речи о том, чтобы это попробовать. В карман не поместится — слишком большой. Пол со вздохом выдвинул нижний ящик письменного стола, намереваясь спрятать там угощение до понедельника, когда вернется с подходящим контейнером, чтобы тайком вынести его из здания.
Только вчера Пол выдвигал этот ящик и готов был поклясться, что тогда он был пуст. А теперь там кое-что было. Три вещи.
Во-первых, длинный степлер — впрочем, Пол уже привык находить его в самых неожиданных местах. Во-вторых, пакетик изюма в шоколаде. В-третьих, картонный тубус, длиной приблизительно с трубку внутри рулона туалетной бумаги, но толще. Нахмурившись, Пол достал тубус, положил на стол и осторожно ткнул концом карандаша. Из тубуса что-то выскользнуло. На первый взгляд оно напоминало скрученный мешок для мусора. Но, развернув, Пол узнал в нем забавную резиновую штуковину, которую нашел в хранилище и окрестил "Переносной дверью "Акме"", а после струсил и изменил название на что-то менее игривое. Во всяком случае, поначалу он решил, что это именно она, потому что сперва показалось, что обозначающие филенки, петли и ручку линии те же самые. Но при ближайшем рассмотрении он пришел к выводу, что на самом деле они слегка отличаются: дверная ручка не круглая, а восьмигранная, и лепнина вокруг каждой псевдофиленки лучше проработана. Пол с минуту рассматривал странную штуковину, потом, пожав плечами, свернул и убрал на место.
Больший интерес вызывал пакетик изюма. Изюм в шоколаде был излюбленным лакомством Пола: стоило ему вскрыть пакетик, рука настойчиво тянулась туда еще и еще, пока не исчезала последняя ягодка, пока к горлу не подступала тошнота и не наступало пресыщение. А этот пакетик, как невольно заметил Пол, еще не вскрыт. Большое искушение. Хотя последняя толика базового инстинкта самосохранения отчаянно предостерегала не есть ничего, что он найдет на территории фирмы, казалось логичным предположить, что если пакетик еще целый и нетронутый, то это не просто остатки гоблинского ужина. "Давай же, — шептал голосок искушения, — всего парочку. От одной-двух вреда ведь не будет!" Он, конечно, удивился странному совпадению, что пакетик его любимых сладостей оказался у него в столе как раз в тот момент, когда из-за чувства вины и общей расстроенности он наиболее восприимчив к сиреновой песне утешительного лакомства, но к тому времени Пол уже не контролировал своих действий. Он сам не заметил, как надорвал пакетик, но тем не менее пакетик был вскрыт и три или четыре поблескивающие коричневым изюмины в шоколаде выкатились и лежали перед ним на столе, просто умоляя, чтобы он забросил их в рот. (Больше всего он любил зажать изюмину в углу рта, пока не расплавится шоколадная глазурь, и лишь потом раскусить сахарную серединку самой ягодки.) "А пошло оно все!" — подумал Пол. И к тому времени, когда убрал кусок пирога с пурпурной глазурью на дно ящика и с силой этот ящик задвинул, он уже прожевал вторую изюмину и тянулся за третьей. Вывод не заставил себя ждать: он поступил правильно. Эти изюминки были не просто вкусные — они были суперпупервкусные и вкусным догоняли. Запустив пальцы в пакет, Пол сгреб полгорсти и запихал в рот, как ребенок. Следующие несколько минут он мог только наслаждаться восхитительной сладостью. Лишь осознав, что куда-то подевалось уже полпакета, Пол сделал над собой усилие и удержал руку. И с сожалением решил, что пришло время нормировать остатки. Он убрал пакетик, задвинул ящик и прижал для верности коленом.
"А теперь, — сказал он самому себе, — пора за работу, а не то останешься тут до утра понедельника". Потянувшись за первой фотографией, он тут же почувствовал уже знакомое покалывание, которое возникло в кончиках пальцев и распространилось до запястья. В яблочко!
Первым делом его охватило смятение: если волшебство с лозоискательством снова работает на полную мощность, может, с самого начала все было в порядке, и в первой порции фотографий он не нашел ничего просто потому, что там действительно нечего было искать. Пинком выгнав эту мысль из головы, Пол вывел первый зеленый кружок и потянулся за следующим снимком. Вместо снимка пальцы наткнулись на пакетик с изюмом.
Все страньше и страньше — ведь его колено по-прежнему прижато к ящику. Но по долгому опыту с расстройством желудка Пол знал: изюм в шоколаде не сидит на месте, точно ковбои, окопавшиеся за баррикадой из повозок, когда на горизонте появилась банда сиу, — нет, драже выбираются бледными призраками и сами находят себе дорогу в руку и в рот. Простейшая магия кондитеров, такое происходит сплошь и рядом. Не о чем (хрусть!) волноваться.
Он изучил и пометил еще четыре или пять фотографий, всякий раз чувствуя лозоискательский зуд. Хотя бы теперь он делал свою работу как следует, что, как он надеялся, хоть немного искупит его ребяческое и непрофессиональное поведение на первой порции. Если только...
Почувствовав вдруг, что в комнате он не один, Пол поднял глаза. По другую сторону стола стоял гоблин. И смотрел на него крохотными, красными, как сигналы светофора, круглыми глазками. Но не успел Пол как следует испугаться, как гоблин открыл рот и издал крик.
Крик был в точности такой же, какой он слышал вчера: утонченное сочетание верещанья скворца и мартышки. Однако на сей раз Пол поймал себя на том, что все понимает.
— Здравствуйте, — произнес гоблин.
(Нет, Пол не переводил, — не мог же он, сам того не заметив, выучить гоблинский язык! Ощущение было такое, будто гоблина озвучивали на человеческом языке, и это озвучивание исходило откуда-то из головы Пола. Вот это уже гораздо удивительнее квадратных яиц, но почему-то эта новая странность сейчас не застала его врасплох, как случилось бы в любых других обстоятельствах.)
— Понравился вам пирог? — говорил гоблин, и эти слова будто нажали какую-то клавишу в мозгу Пола: это был тот самый гоблин, с которым он сражался в холле, тот, чью руку он пришпилил степлером. Иными словами, не гоблин, а гоблинша, матушка мистера Тэннера.
— М-м-м, — ответил он (он не визжал, а говорил на самом обыкновенном человеческом языке, но гоблин его как будто понимал). — Да, потрясающе. Очень вкусно.
Кивнув, гоблинша обнажила зубы: их у нее было девять, очень длинных и острых.
— Лжец, — сказала она. — Ты к нему даже не притронулся. Он в ящике твоего стола.
— Э-э-э... — замялся Пол.
— И не говори, что не голоден, — продолжала гоблинша, — потому что иначе не жрал бы все утро сладости. Я не в обиде, — добавила она, — но если не можешь заставить себя попробовать мой пирог, то хотя бы не лги. Я несколько часов на готовку убила. Надеюсь, ты понял, что я не какая-нибудь там прислуга.
Единственное, что пришло в голову Полу в этот момент это извиниться, поэтому он и сказал:
— Извините.
— Извинения приняты, — ответила гоблинша, еще немного сердито, но уже далеко не так, как раньше. — На самом деле оно, наверное, и к лучшему. Глазурь — пюре из крысиной печени, взбитой с паучьими яйцами и толикой сметаны. Учитывая, какой ты сладкоежка, тебе скорее всего не понравилось бы.
Пол медленно кивнул:
— Боюсь, я не смог бы оценить по достоинству.
— Да, — согласилась гоблинша. — Тогда лучше отдай его мне. Нечего еду разбазаривать.
Открыв ящик стола, Пол достал тарелку. Гоблинша схватила пироге тарелки и одним махом проглотила его, точно дельфин, который напоказ ловит рыбу, подброшенную в воздух.
— На случай если тебе интересно, — сказала она с набитым ртом, — это не просто обычный изюм в шоколаде.
Пол кивнул. Об этом он уже догадался. Гоблинша рассмеялась: она взвизгнула, а в голове Пола раздался смех.
— На твоем месте остальные я бы разом не глотала. Видишь ли, на самом деле это и не изюмины вовсе.
— Э-э-э?
Гоблинша покачала головой:
— Драконьи погадки. Очень дорогие и редкие.
Пол почувствовал, как его внутренности вознамерились выйти наружу.
