Сергей Шведов - Возвращение оракула

— То есть? — насторожился Гусляров.

— Вас сместят с поста мэра и, скорее всего, арестуют. Благо разоблачительных материалов на вас набралось с избытком. Кроме того, надо же кого-то наказать за творимые в городе бесчинства.

— Бесчинства тоже организовали вы, — догадался Гусляров.

— Разумеется, — охотно подтвердил Иванов. — Никому другому это было бы просто не под силу.

— А что, эти призраки действительно неуязвимы для пуль?

— Они неуязвимы не только для пуль, но и для реактивных снарядов, — усмехнулся Иванов.

Похоже, этот человек не шутил, и, очень может быть, он не был сумасшедшим. В конце концов, чтобы организовать в городе такой бедлам, мало быть высококлассным аферистом, надо обладать еще и очень эффективным средством воздействия на людей. Неужели этот человек действительно им обладает? Гуслярова даже пот прошиб от такого предположения, и он почти с ужасом глянул на развалившегося напротив в кресле человека.

— Вы слышали об оракуле, Лев Игнатьевич?

— Но это же миф!

— А чудесное воскрешение Петра Васильевича Хлестова не заставило вас призадуматься?

— Но ведь это просто врачебная ошибка?

— Врачи, конечно, могут ошибиться по поводу одного человека, но ведь воскресших покойников была целая дюжина.

Что правда, то правда. Лев Игнатьевич припомнил потрясение всех присутствующих в кабинете у губернатора, когда уже вроде бы отпетый Рябушкин явился на собственные поминки. Сам Гусляров постарался забыть этот неприятный инцидент и сделал это, видимо, совершенно напрасно.

— Представьте себе, Лев Игнатьевич, компьютер, который создали наши отдаленные потомки с единственной целью улучшить окружающий мир. А что для этого надо сделать?

— Видимо, изменить прошлое.

— Браво, Гусляров, вы схватываете все на лету.

— Так вы человек из будущего, Аркадий Семенович?

— Я — миссионер, Лев Игнатьевич, — гордо отозвался Иванов. — Не важно, когда и где я родился, важно, что я призван изменить мир. И вы можете поучаствовать, Лев Игнатьевич, в этом благородном начинании.

Гусляров был потрясен. Все это, конечно, вполне могло оказаться бредом воспаленного ума. Чистым сумасшествием. Но собственные впечатления Льва Игнатьевича, полученные в подвалах НКВД, говорили в пользу этого бреда. А потом телевидение… Не могли же эти ребята с телевидения вот так с бухты-барахты выдумать этих не то призраков, не то оборотней, грабящих банки.

— А вы не слишком широко замахнулись, Аркадий Семенович? Все-таки власть над миром — это, знаете ли, такой масштаб… Вам может не хватить ресурса.

— Ресурса хватит, — твердо сказал Иванов.

— Но каким образом? — растерялся Гусляров. — У них же самолеты, танки, ядерное оружие, наконец.

— Я не костолом и не вампир, Лев Игнатьевич, — обиделся Иванов. — Я гуманист. Уверяю вас, процесс пройдет практически безболезненно и почти бескровно. Никто по большому счету ничего и не заметит. Я расставлю своих людей на ответственные посты, и мы совместными усилиями создадим рай на земле.

Аркадий Семенович Иванов был далеко не первым человеком, мечтающим построить на грешной земле рай, но, к сожалению, его предшественникам мало удалось сделать в этом направлении. Мэр Гусляров мог бы сослаться и на свой небольшой опыт участия в одном подобном эксперименте, завершившемся конфузом. Хотя, с другой стороны, чем черт не шутит, пока бог спит. Цель действительно оправдывает средства, если, конечно, у вас эти средства есть. В любом случае Гуслярову терять было нечего, кроме собственных цепей, ибо из мэрского кабинета его, скорее всего, действительно выпрут. Деньги он уже потерял, ограбленный законной женой, которой по глупости доверился. Да при таком раскладе ему ничего другого не остается, как бороться за народное счастье.

— Мне нужны гарантии, — смущенно откашлялся Гусляров.

— Иными словами, вы хотите увидеть оракула собственными глазами?

— Да, — кивнул Лев Игнатьевич, — хотелось бы убедиться, что это не авантюра и не очередной блеф.

— Ну что ж, — широко развел руками Иванов, — милости прошу. Подойдите к компьютеру и щелкните мышкой.

— И все?

— Все, — отозвался Аркадий Семенович, непостижимым образом перемещаясь в экран телевизора. — До встречи в храме Йо, Лев Игнатьевич.

Телевизор наконец отключился, и Гусляров какое-то время тупо смотрел на погасший экран. Конечно, легче всего было считать, что властелин мира ему просто померещился. Но в этом случае Лев Игнатьевич; включая компьютер, ничем особенно не рисковал. Мышкой мэр щелкнул почти машинально, уверенный, что ни к чему существенному это не приведет. Однако он ошибся. Яркая вспышка ослепила Льва Игнатьевича, и он провалился то ли в сон, то ли в миф, то ли вообще в нечто, имеющее мало общего с нашей убогой реальностью.

Кравчинский прибыл на встречу с главарями стаи в роскошном экипаже, запряженном шестеркой лошадей. Встреча состоялась в городском сквере аккурат на исходе ночи, когда набегающий рассвет изгоняет таящуюся под сенью крон нечисть, давая возможность приличным людям вновь почувствовать себя хозяевами жизни. Однако Аполлону сегодня предстояла встреча с оборотнями, которые света не боялись, более того, настаивали на своем праве на бесчинство в любое время суток.

— Заставляете себя ждать, граф, — хрюкнули в сторону Кравчинского из-за ближайшего куста.

— Дела, — вежливо заметил Кравчинский, с интересом разглядывая появившееся на тропинке городского сквера чудо-юдо с клыками.

Кабан остановился в пяти шагах от графа Калиостро, рядом приземлился огромный ворон, спланировавший, видимо, с соседнего дерева. Жертвы виртуальных игр оракула выглядели на первый взгляд устрашающе, но на Кравчинского особенного впечатления не произвели.

— Итак, господа, вам надоело ходить в звериных шкурах?

— Можно подумать, что мы их надели по своему почину, — рассерженно хрюкнул кабан. — Будь он проклят, этот ваш оракул.

— Мы теряем время, господа, — сухо отозвался Кравчинский. — Ваши предложения?

— Пятьдесят процентов, — каркнул ворон.

— Не понял.

— Хорошо, пусть будет тридцать три, — сбавил цену кабан. — Но согласитесь, милейший, что за меньшую сумму нам нет ни малейшего резона работать на вас.

— Вы имеете в виду сокровища, хранимые оракулом?

— А что же еще. Нам надоел этот психованный гайосар Иванов с его манией величия, и мы готовы оказать вам помощь в борьбе с ним.

— У вас есть какие-то предложения на этот счет?

— Есть, — каркнул ворон. — Но сначала договоримся о процентах.

— Хорошо, — не стал спорить Кравчинский, — пусть будет тридцать три.

— Для того чтобы добраться до оракула, надо захватить Иванова, — прокаркал ворон. — Но гайосар очень осторожен и выходит на связь или в качестве фантома, или в качестве дубликата, словом, не знаю, как это его состояние определить, но при малейшей опасности он растворяется в воздухе.

— Это я знаю, — кивнул Кравчинский.

— Но если нам удастся заполучить перстень, то за ним он наверняка придет сам.

— Перстень с руки одного из моих товарищей?

— Именно. Он дал нам задание убить или Ходулина, или Кузнецова, а лучше обоих, если удастся.

У Кравчинского не было оснований сомневаться в словах ворона. В конце концов, со стороны Иванова это всего лишь разумная предосторожность. Затевая крупное дело, он боится, что в его ход вмешаются посторонние и поломают игру. Имея на руках хотя бы один перстень, он может не опасаться своих оппонентов. Без этой печатки никому не удастся отключить оракула или вынудить его убраться из нашего времени. Желание стаи сбросить звериные шкуры тоже в общем-то было понятно Аполлону. Другое дело, что кабан с вороном могли действовать не по своему почину, а по наущению Иванова, который пытается таким образом добраться до своих неуловимых противников.

— Нам не удастся убить Ходулина, поскольку он такой же призрак, как и мы, — прохрюкал кабан. — Значит, остается Ярослав Кузнецов. Именно с его холодеющей руки мы должны снять перстень.

— Надеюсь, вы не рассчитываете, что я позволю вам убить своего друга?

— Разумеется, нет. Но Кузнецов может прикинуться мертвым.

Притвориться покойником Ярослав, конечно, может, вот только поверит ли в это притворство оракул, не говоря уже об Аркадии Семеновиче Иванове. Так или иначе, но это, пожалуй, пока единственная возможность добраться до свихнувшегося гайосара, и Кравчинский отдавал себе в этом отчет.

— Хорошо, я поговорю со своим товарищем и передам вам ответ через Хлестова.

На этом высокие договаривающиеся стороны расстались, хоть и не слишком довольные друг другом, но с надеждой на более тесное сотрудничество в будущем.

Кравчинский сел в карету и отправился в свой особняк, густо заселенный правоохранительными службами всех эпох. Аполлон не очень понимал, зачем Иванову понадобилось реанимировать Тайную канцелярию и НКВД, но, возможно, гайосар Йоан просто пытался при помощи компьютера из будущего создать идеальную карательную структуру, способную поддерживать новый мировой порядок, и проигрывал различные варианты. И надо признать, что он добился определенного успеха. В частности, ему удалось изолировать практически всю городскую и областную управленческую верхушку и многих из них склонить на свою сторону. О бизнесе и говорить нечего: Иванов контролировал его практически полностью, запугав строптивых с помощью стаи. К сожалению, попытки трех друзей противостоять расшалившемуся гайосару оказались неудачными. Конечно, они обладали практически всей информацией о творимом Ивановым в городе беспределе, но этого было слишком мало, чтобы реально влиять на ход событий.